Олег Дивов - Сборник След зомби

– Чего-о? – пробормотал Игорь.

– Удивительно, – сказал задумчиво Королев, перебирая стопку фотографий. Принтер выбросил еще две, и он положил их на стол отдельно. – Сколько раз я эти фотки видел и все равно никак оторваться не могу. Мистика какая-то.

– Никакой здесь мистики нет, – пробурчал Дядя, сосредоточенно вглядываясь в разложенные перед ним отпечатки. Игорю показалось, что Дядя рассматривал эти снимки еще чаще, чем Королев. И один, запершись в кабинете. Слишком уж он любовно к ним относился.

– Нет мистики, – повторил Дядя. – Есть люди выдающиеся. И больше таких не делают. Вот разве что Игорек – приятное исключение.

– Который, старший?

– И старший, и младший. Младшие то есть. Это кровь, старина. Насквозь гнилая старая добрая голубая кровь. Все было отмечено, зафиксировано, запротоколировано. Совершенно четко. И у Ларина, и у Костенко, и у Волкова за последние два столетия в роду доминировал экстерьер отцов. А то, что они между собой здорово похожи, – это первое впечатление. Если присмотреться, не так уж много сходства. Просто одна порода.

– Да еще какая… – протянул Королев и поднял глаза к потолку навстречу какому-то своему воспоминанию. Видимо, это было интересно, потому что задумался он глубоко.

– А с другой стороны, – сказал Дядя, отрываясь от фотографий, – говорят, те, кто увидел Костенко и Ларина вместе, были просто в восторге.

– Отвыкли холопья на барина глядеть, – сказал Королев небрежно. Дядя закусил губу и с интересом на него посмотрел.

– Ты-то, брат, не из графов Шереметевых, – заметил он веско.

– Уж и помечтать нельзя. Может, у меня бабушка согрешила с водолазом.

Старшие дружно рассмеялись.

– Так обидно не знать своей родословной… – вздохнул Дядя, поворачиваясь к Игорю. – Проклятье нашей страны. Слишком много архивов погубила красная смута. И слишком многим заткнула рты. Все мы теперь Иваны, не помнящие родства.

– Допустим, не все, – сказал Королев, тоже поворачиваясь к Игорю. – Ты до какого века знаешь свои корни?

– До середины восемнадцатого, – ответил Игорь, скромно опуская глаза.

– А вот Тим Костенко, если верить слухам, знал свою родословную вплоть до тысяча триста четвертого года, – сказал Дядя. – Но получил он эту информацию, только достигнув совершеннолетия.

– Потому что большевики уже накрывались медным тазом, – добавил Королев, – и старики решили, что больше не опасно разевать рот. А до этого молчали, как партизаны.

– А Витя Ларин, кстати, так и не выяснил ничего о себе толком. Потому что у него и папа работал на КГБ, и мама работала на КГБ, и всем в жизни они были обязаны тоже КГБ. Хотя кто его знает, как сложилась бы их судьба, если бы их родителей в свое время не репрессировали. Вот завязка интересная, да? И характерная для прошлого века. Сначала «органы» растоптали тех, кто тебя породил. А потом вербуют тебя, упирая на то, что ты сын врагов народа и, если не будешь сотрудничать, из грязи не выберешься.

– Как же они должны были ненавидеть своих предков за это… – протянул Игорь задумчиво.

– Он самый умный в Спецотделе, – в который уже раз гордо сказал Дяде Королев.

Дядя кивнул.

– Да, на этом родителей Ларина и поймали. Как и многих других. На ненависти к своему происхождению, к предкам вообще, а в итоге – и к Родине. Что есть твои корни, как не твоя Родина – правда, Игорь? А Родину любить нужно. Тот, кто ее не любит, не чувствует движений ее души, не понимает, чего она хочет, становится либо диссидентом, либо агентом политического сыска. Они стали и тем и другим сразу. И за это «органы» позже отыгрались на их сыне.

– Вы его знали? – спросил Игорь. – Ларина?

– Ты читал справку-доклад «Стальное Сердце и Мастер собак»?

– «История отработки легенд Стального Сердца и Мастера собак и прикладные аспекты их использования», – процитировал Игорь по памяти.

– Это я писал, – сказал Дядя. – Так что, считай, я их знал обоих. Хотя лично не сталкивался. Но мне хватило одного Волка по самое не балуйся.

– Тебе придется отсмотреть кучу исследований за завтрашний день, – пообещал Королев. – Ты теперь у нас будешь крупнейший специалист по форсированным экстрасенсам.

– И их роли в истории человечества, – усмехнулся Игорь.

– Ты полагаешь, ее не было? – спросил Дядя с ехидцей.

– Им же ничего не дали сделать. Или я ошибаюсь? Институт был закрыт, Объект уничтожен, Тим Костенко снова куда-то исчез… А Волков не был форсированным сенсом. Или…

– А хорошо получается, – сказал Дядя Королеву. – Стыдно, конечно, но удачно. К тому моменту, когда приедет второй, Игорек уже так обалдеет, что не сможет его загрызть.

– Он двужильный, – вздохнул Королев. – Ты не смотри, что он такой сладенький мальчик.

– Да я и не смотрю. У меня сексуальная ориентация неподходящая.

– Как погиб Шнейдер? – прервал Игорь веселье старших.

– Как и трое предыдущих, – невесело усмехнулся Дядя. – Вся разница в том, что он Волка увидел первым. И успел это зафиксировать.

– Просто внезапно умер?

– Да как тебе сказать… Если бы я не знал точно, что все ручные психотронные пушки уничтожены…

– А очень похоже, – вставил Королев.

– Да уж. Понимаешь, Игорь… У всех, кто отправлялся на контакт с Волком, отказывал какой-то один внутренний орган, наиболее слабый по отношению к другим. Это характерный признак мощной психотронной атаки. У двоих вдруг полетел желудок. У одного вырубились почки. Но умерли они не сразу, для начала впали в кому и продержались еще какое-то время. Мы их просто не успели откачать. А Шнейдер был уже немолод. У него остановилось сердце.

– Сегодня утром, – вздохнул Королев.

– До этого мы посылали молодых ребят, которые не знали Волка лично, – продолжал Дядя. – Да и не было острой необходимости. Просто старое висячее дело, наш сотрудник в бегах, нужно его локализовать. А здесь начался кризис, и мы отправили человека, которому Волк раньше доверял. Вот, видишь, ошибочка вышла.

– А он не мог достать психотронную пушку? – спросил Игорь.

– Исключено. Психотронное оружие в стрелковом варианте на планете Земля отсутствует. Если тебе это важно – клянусь. Я знаю.

– В нем открылся его дар, – вздохнул Королев. – Открылся примерно за год до того, как он сбежал. И черт его знает, насколько он эти способности развил за двадцать лет.

– Он мог бы сейчас занимать мое место, – сказал Дядя горько. – И я, наверное, не был бы в обиде. Он был самый талантливый из нас.

– Так почему же он ушел? – спросил Игорь.

– Мы не знаем, – вздохнул Королев.

– У него состоялась беседа с прежним Папой, – сказал Дядя, опустив глаза. – За день до. И спросить теперь, что там приключилось, можно только Волка. Наш патрон ничего не смог выяснить. Его самого от любопытства распирает. Учти, тебе я этого не говорил.