Руслан Мельников - Из глубин

Пространство от шнека до кормы занимали выдвижные гусеничные шасси, также расположенные по спирали снизу, сверху и с боков. В каком бы положении ни оказалась «подземная ракета», гусеницы будут толкать ее в нужном направлении. Кроме того, гусеничные платформы позволяли субтеррине передвигаться в пустотах и нишах, где буру и носовому винту не за что зацепиться.

Между гусеницами тянулись глубокие желобки. Скорее всего, они служили для отвода измельченной породы во время движения. Кроме того, их можно было использовать в качестве ступеней и выступов, чтобы лазить по этой огромной махине снаружи. Для лазания годились также и маленькие крылышки с острыми передними кромками. Видимо, основным их предназначением являлась стабилизация положения подземлодки, чтобы во время движения она не крутилась вокруг своей оси. Так, во всяком случае, решил Стас.

В кормовой части располагался выдвижной широколопастный гребной винт, до поры до времени утопленный в защитный «стакан». Такой, наверное, используется для хода по воде. По задней кромке торчали подвижные, похожие на лапы гигантских насекомых стальные штанги на шарнирах-сочленениях. Видимо, они толкают подземный снаряд-ракету вперед по прорытому ходу. Или при необходимости тянут его назад.

На сером корпусе, ближе к корме, красовалась надпись «БК-7». Как раз под буквой «Б» Киря возился с люком, подогнанным настолько плотно, что, пока овальная дверца не выдвинулась и не открылась, трудно было даже определить точку входа в удивительную машину.

— Все внутрь! — последовало новое распоряжение Гришко. — Быстро!

Темная металлическая кишка, в которой они оказались, была забита какими-то приборами, панелями, тянущимися вдоль стен грязными трубами и толстыми связками кабелей. Только посередине оставалось небольшое пространство для перемещения экипажа, разделенное переборками и овальными полудверьми-полулюками с двусторонними герметичными запорами, круглыми ручками и маленькими окошками.

Люди в потрохах этого холодного безжизненного монстра казались такими же лишними, неуместными и ненужными, как огненные искры в чашке с водой. Или как лучезарная улыбочка на озабоченном лице Колдуна. Тем не менее, едва войдя внутрь, люди наполнили машину деловитой суетой.

В темноте вспыхнули фонарики. Причем, не ясно было, то ли подчиненные Гришко вытащили их из карманов, то ли взяли уже где-то здесь, в субтеррине.

Полковник сыпал быстрыми короткими приказами:

— Задраить… проверить… запустить… отсек управления… боевой отсек… реактор… система… связь… ходовая… навигация… бур…

Стас улавливал лишь отдельные слова, а понимал в происходящем еще меньше.

Кто-то его толкнул, кто-то пихнул.

С грохотом закрылся люк шлюзовой камеры, через которую все они попали в подземную лодку. По гулкому металлическому полу загремели быстрые шаги. Залязгали двери внутренних перегородок.

А еще некоторое время спустя мертвая машина пробудилась и ожила. Пол под ногами завибрировал, загорелись — и довольно ярко — лампочки под потолком. Что-то где-то заурчало, зарокотало.

Каждый «ашник», судя по всему, знал свое место. Все хорошо представляли, что нужно делать или как не мешать тем, кто что-то делает. Все, кроме Стаса.

К счастью, Колдун взял шефство над растерявшимся «гэшником». Протащив его по кишке-коридору через перегородочные двери, Илья втолкнул Стаса в какой-то тесный закуток.

— Жилой отсек, — улыбаясь по своему обыкновению, пояснил Колдун. — Здесь отдыхают между вахтами.

Стас осмотрелся. Вообще-то «жилой» — это слишком громко сказано. Нет, он не был избалован, но даже после подземной «аидовской» жизни в весьма стесненных условиях тут ему казалось ну очень некомфортно.

Пара узких коек одна над другой и такой же узкий проход — вот, собственно, и все «жилье». И кстати… Если это место предназначено для отдыха между вахтами, то какими изматывающими тогда должны быть вахты?

— Ничего, привыкнешь, — пообещал Илья, многозначительно хмыкнув.

Что ж, по крайней мере, здесь им никто не мешал, и они ни у кого не путались под ногами. Это сейчас главное.

— Располагайся, — посоветовал Колдун все с той же дурацкой ухмылкой. — Чувствуй себя как дома. Теперь твой дом здесь, Станислав.

Стас вздохнул. Не самая приятная новость, вообще-то. Но остаться снаружи и быть сожранным камнегрызами было бы хуже.

Под потолком захрипел упрятанный где-то за трубами и кабелями динамик.

— Внутренняя связь работает. — Стас едва узнал искаженный голос Веры.

И сразу же…

— Додик, что с реактором?! — спросил в динамике голос Гришко.

— Запуск, — ответил атомщик. Вообще-то нельзя было сказать, чтобы его дребезжащий голос излучал оптимизм. — Первая стадия. Пока без осложнений.

Стас поежился. Это Додиково «пока» ему не понравилось сразу. Какое-то не очень внушающее доверие словечко.

— Михеич, проверка общей системы! — снова Гришко.

— Проверка идет, — прогундосил Михеич. — Система пашет. Вроде как.

«Вроде как» вообще-то тоже ненамного лучше, чем «пока без осложнений». Но Гришко сейчас к словам не цеплялся.

— Киря, боевой отсек? — полковник продолжал опрос.

— К бою готов, — бодро отрапортовал начохр. — Пулеметная турель выдвинута. Прицелы открыты.

— Без команды не стрелять.

— Есть.

Хрипловатая внутренняя связь становилась все более внятной: видимо, Вера что-то настраивала по ходу дела.

— Доложить о готовности к старту, — потребовал Гришко.

— Готовность реактора сорок восемь процентов, — после секундной заминки отозвался Додик. И добавил: — Рано еще.

— Расчетное время полной готовности?

На этот раз Гришко ответа от Додика не услышал.

— Камнегрызы! — снова вклинился в переговоры басок Кири. — Камнегрызы в ангаре!

«Уже! — ужаснулся Стас. — Так быстро?»

— М-мать! — Гришко выругался. Полковник не сдерживал чувств. Он все-таки недооценил тварей. Экипаж не успевал подготовить подземлодку к старту. Гришко захотелось с досады садануть кулаком по пульту.

— Прошу разрешения открыть огонь, — судя по голосу Кири, начохр нервничал.

— Нельзя! — процедил Гришко в микрофон внутренней связи. — Мы соберем стрельбой всех тварей!

— Мы их уже собираем! — флегматично заметил Михеич. — Машина работает.

Машина действительно работала. Вибрация усиливалась, приглушенное бухтение двигательной установки разносилось по субтеррине. Но это здесь, внутри, оно приглушенное. А снаружи все гораздо громче. А с учетом эха — еще громче. Потому и лезут камнегрызы сюда, как шальные.

— Выдвигаю перископную мачту. — Гришко решил лично оценить обстановку.

На субтеррине имелись две телескопические выдвижные мачты: внешней связи и перископная. Первая сейчас была не нужна, а вот вторая…