Руслан Мельников - Из глубин

— Старт! — донесся из динамиков внутренней связи приказ Гришко.

«Боевой крот» тронулся с места. Тяжело переваливаясь на гусеницах, подталкиваемая сзади комовыми домкратами, субтеррина ползла к земляной стене с зияющими норами.

На монастырской звоннице заволновалась змееподобная тварь. Раскинула крылья, захлопала по воздуху. Снова загудел колокол.

Стас открыл шлюзовой люк. Высунулся наружу — без защитной одежды и противогаза. Плевать! Если ненадолго — можно.

Катя висела снаружи, прямо над лязгающими гусеницами. Сорвется — и конец: упадет под траки.

Стас не дал ей сорваться. Схватил, втащил в люк, обломав о металлический край торчащую из плеча стрелу. Катя потеряла сознание и обессиленно рухнула на пол.

В шлюз влетела еще одна стрела. Звякнула о металл, отскочила. Не страшно. Если бы залетела граната, было бы хуже. Но гранатометчики то ли только готовились к залпу, то ли пока не решались стрелять.

Стас захлопнул люк.

— Киря, огонь! — скомандовал Гришко. Здесь, в шлюзе, тоже имелся динамик внутренней связи. — Сними гранатометчиков!

Загрохотали пулеметы. На склонах горы взбухли земляные фонтанчики. Очередь хлестнула по казанцам. Но кто-то из гранатометчиков все-таки успел выстрелить.

Две гранаты ударили по «кроту». Стас поморщился. Сейчас, в особом состоянии, все воспринимается острее. И это тоже. Словно попали в него самого.

Кумулятивные струи прожгли броню в районе отсека связи, но не остановили «крота». Машина двигалась дальше. Увы, не так быстро, как хотелось бы.

А змей? Как его там… Зилант?

Мутант уже поднялся с колокольни. Взмыл в небо…

Казанцы прекратили обстрел. Змеиные люди спешили укрыться в ходах-пещерах. Парламентер карабкался по осыпающемуся склону к ближайшей норе.

Спаренные пулеметы «Боевого крота» уже нацелились на тварь.

Благодаря особому зрению, Стас видел, что летающая змеюка избрала тактику хищных птиц. Взмыв под облака, Зилант камнем рухнул вниз. Огромная туша, сложив крылья, падала на субтеррину, словно бомба.

Да, так, наверное, можно пробить стыки между титановыми пластинами наружной брони.

Киря встретил тварь градом свинца. Но то ли начохр не мог попасть в движущуюся мишень, то ли пулеметные очереди не могли нащупать на ней уязвимое место, то ли чешуя монстра действительно хорошо защищала от пуль.

Летающий змей, похоже, вообще не чувствовал боли. Он ни на миг не отвлекался от атаки. Секунда и — ба-бах! — живая бомба рухнула на боевой отсек.

Мощный удар сотряс всю подземлодку и чуть не проломил корпус.

Пулеметы захлебнулись. Слетевшие с выдвижных турелей стволы закувыркались в воздухе.

— Хана пулеметам! — заорал из динамика Киря. — Не могу вести огонь!

— Закрывайся! — отозвался Гришко. — Входим в грунт!

Искореженные турели задвинулись в боевые ниши. На амбразуры и прицелы опустились изолирующие бронещитки. Бур и шнек ввинтились в земляную стену. Дрыгнулись напоследок кормовые домкратные рычаги. Субтеррина скрылась в облаке пыли.

Просевший склон горы завалил входы в подземелья змеиных людей.

Поднявшийся для новой атаки Зилант разочарованно шикнул сверху и опустился под монастырскую колокольню. Свернулся кольцом, злобно шипя и зализывая простреленные крылья. Прочная чешуя защитила тело летающего монстра от пуль, а дырки в перепончатых крыльях зарастали под длинным раздвоенным языком и вязкой слюной твари быстрее, чем затягивается пробитая камнем болотная ряска.

Полковник хотел побыть перед ДУК-камерой один. И его оставили наедине с мертвым телом.

Ускользнувший от Зиланта «крот» зарылся глубоко в землю и вновь остановился, обратившись в неподвижный титановый склеп. Машина отдыхала, выключенные двигатели не работали, отсек управления был пуст. Как и отсек связи. Экипаж ждал командира, не смея его потревожить.

За открытым тяжелым люком ДУК-камеры как в крематорной печи лежала Вера. Гришко прощался со своей женщиной.

Два кумулятивных заряда, попавшие в отсек связи, стоили ей жизни. Скачок температуры и резкий перепад давления, расплавленные брызги, мелкие осколки… Выжить она никак не могла.

Полковник подумал о том, что отсек связи находится как раз над отсеком управления. Если бы его там не было, от кумулятивных зарядов погиб бы сам Гришко.

— Эх, Вера, Вера!

Они провели вместе слишком много лет и слишком сильно привязались друг к другу, чтобы сейчас просто закрыть ДУК-камеру, просто нажать рычаг с красным набалдашником и просто забыть. Тихая, неприметная Вера, как оказалось, многое значила в его жизни. Даже больше, чем он думал. Только по-настоящему полковник прочувствовал это, когда ее не стало.

Да, Вера всегда старалась быть незаметной, она старалась не мешать ему в его важных полковничьих делах, и, может быть, поэтому он не уделял ей должного внимания, а порой откровенно игнорировал, как игнорируют привычную вещь, которая никогда и никуда не денется. Но даже вещи, случается, пропадают. А что уж говорить о людях?

— Прости, — прошептали губы.

Насколько помнил себя полковник, никогда и ни у кого он прощения не просил. Во всяком случае, после Последней Войны — точно. Никогда. Ни у кого. Но сейчас он был виноват. Вера погибла и по его вине тоже. Он привел субтеррину в Казань, и он не успел вовремя увести подземлодку. Поэтому сейчас надо было сказать то, чего Гришко не говорил…

— Прости, — повторил он.

Он сказал. Но будет, ли прощен?

Зрение стало каким-то размытым. Четкий округлый срез люка поплыл. Показалось, будто тело в камере чуть шевельнулось. По щеке потекла капля. Полковник стер ее пальцем, удивленно посмотрел на поблескивающую влагу. Когда он плакал в последний раз? Наверное, в детстве. В очень раннем. Пока не усвоил, что слезы — это слабость.

Хорошо, что подчиненные не видят сейчас его слабости. Плохо, что он видит ее сам.

«Стоп! — щелкнуло в мозгу на эту жидкую текучую слабость. — Хватит! Не раскисать!»

В самом деле — нельзя. Это сейчас непозволительная роскошь.

Он тряхнул головой. Шумно и глубоко вдохнул. Выдохнул. Сжал и разжал кулаки. Снова сжал.

Полковник Гришко взял себя в руки. Вера мертва, и ее не вернуть. Жаль, безумно, дико жаль, что так получилось. Но — получилось, но — не вернуть.

Он всего лишь хотел осуществить свою давнюю мечту. У него была простая и ясная цель. Отправляясь в это путешествие, Гришко надеялся найти такое убежище, в котором можно навсегда укрыться от зараженной поверхности и от обитающих на ней тварей. Да и от людей тоже. И как-то само собой предполагалось, что вместе с ним будет Вера. Он никогда не думал об этом. Это просто предполагалось. Само собой.

Но теперь Вера мертва. А он жив. Она не добралась, а ему придется продолжить путь одному.