Руслан Мельников - Из глубин

— А если не обычный?

— Это тоже сработает.

— Ты хочешь обмануть Ящера? Подсунуть ему вместо девственницы…

— Никакого обмана, — поморщился Гришко. — Тварь хочет девственницу — она ее получит.

Стас опешил:

— Но ведь Катя…

— Да что ты знаешь о ней? — раздраженно фыркнул Гришко.

— А ты? Что такого знаешь ты? Катя была с Лёней.

— И что?

Как что?

— Она жила с ним!

— И что?

Гришко решил поиздеваться?

— А то, что твоя хитрость не поможет!

Полковник устало вздохнул:

— Лёня был не просто сталкером, Стас. Он был лучшим разведчиком «Аида». Он добирался туда, куда не заходил никто из наших.

— И что? — на этот раз уже Стас не понимал, что хочет сказать Гришко.

— Знаешь, сколько раз он бывал в зараженной местности? Знаешь, сколько времени он там провел? Знаешь, сколько бэр словил? И знаешь, как это отражается на мужском здоровье?

Стас ошарашенно смотрел на Гришко. Так вот в чем дело!

— Каждый член экипажа прошел медосмотр. Катя — чистая девочка. И она все равно умирает. Так путь ее смерть принесет пользу живым.

До сих пор все происходящее казалось Стасу жутким фарсом. Только теперь стало ясно: да, Гришко действительно намерен пожертвовать Катей ради спасения «крота» и оставшегося экипажа. Но эта жертва… Это же дикость! Это…

— Это безумие!

— Как и все, что творится вокруг, — пожал плечами полковник. — Как и твои разговоры с призраком! Как ящерица, которую не берет бур! Как подземные дворцы и цари с арканами! Как червяки, способные убивать сквозь титановую обшивку! Как лабиринты, в которых полно нечисти! Как деревья, растущие под землей! Как лапы с пальцами-руками, тянущиеся неизвестно откуда! Как ад, через который мы едва проскочили! Да, все это безумие, но мы попали в его эпицентр, а значит, чтобы выжить, тоже должны поступать безумно и действовать по безумным законам! Колдун ясно дал понять, что нужно сделать.

— Ты веришь Колдуну?

— Как и ты.

— Сейчас я ему не…

— А я верю! Он уже спасал наши задницы. Пусть с твоей помощью, но спасал-то все равно он! Когда я ему не поверил, погиб Додик.

— И сейчас ты хочешь по его совету погубить Катю.

— Стас, да посмотри же ты правде в глаза! — не выдержал полковник. — Катя уже мертва. А днем раньше это произойдет или днем позже — неважно. Нам все равно придется отправить ее в ДУК-камеру.

— Но если это произойдет сейчас, значит, ты убьешь ее.

— Вообще-то мы убьем, — безжалостно уточнил Гришко. — Я, ты, Колдун, Киря, Таня, Михеич. Все вместе. Но только для того, чтобы выжить самим. Если Колдун говорит правду.

— А если нет?

— А если да?

— Ты хочешь вышвырнуть ее наружу живой, не будучи ни в чем уверен.

— Я уверен в одном: если бы той долбанной ящерице нужна была мертвая девственница, тварь нашла бы способ расправиться с нами или хотя бы попыталась сделать это. А она ждет.

Захрипел динамик.

— Мы у ДУК-камеры, — доложил Михеич.

Пауза.

— С Катей.

Еще пауза. Стасу показалось, будто на заднем плане он слышит Катин плач. И снова голос Михеича:

— Это действительно необходимо?

— Да, — ответил Гришко без заминки. — Катерину — в камеру и наружу. Стой, Стас! Ты куда?!

Он воспользовался тем, что полковник отвлекся на переговоры, и выскочил из отсека управления. Гришко со своей покалеченной ногой не смог бы за ним угнаться при всем желании. Возможно, догнала бы пуля. Но полковник то ли не захотел стрелять, то ли опоздал. Наверное, все-таки не захотел: Стас был слишком ценным членом экипажа. В отличие от Кати, которая никакой ценности уже не представляла. Ну, разве что как жертва.

Проклятый Колдун!

Стас бежал по коридору-кишке.

«Бум-бум-бум»! — грохотал под ногами металлический пол.

«Бум-м!» Илья — легок на помине, гад! — появился в проеме переборчатой двери. Стоит со своим дурацким бубном, чистенький, словно и не купался в грязюке. К мертвякам грязь не липнет, наверное, что бы они ни делали и что бы ни советовали.

— Не надо, Стас! — Колдун предостерегающе поднял бубен. — Остановись.

— Пшел вон! — Стас оттолкнул фигуру в шаманском одеянии, даже не успев понять, ощутили ли руки сопротивление или прошли сквозь призрака. Не до того сейчас.

Он пронесся мимо.

— Внимание! — прохрипели динамики внутренней связи в кишке-коридоре. — Стас направляется к ДУК-камере. Его не пускать. Катерину — за борт. Живой.

Проклятый Гришко!

Дверь в отсек с ДУК-камерой была закрыта. С той стороны запорное кольцо держал Киря, так что пробиться сквозь преграду у Стаса не было никаких шансов. Он мог только видеть кое-что сквозь маленькое запотевшее смотровое окошко. Но кое-что его не устраивало. Особые зрение и слух давали возможность видеть и слышать всё, и Стас конечно же ими воспользовался.

Таня, отвернувшись, прислонилась к стене, смотрела в сторону и всхлипывала. Типа, жалостливая и не при делах. Ерунда: такая же соучастница, как и остальные.

Михеич втаскивал Катю в ДУК-камеру. Ослабевшая и перепуганная, та слабо сопротивлялась, но не могла вырваться даже из старческих рук. Лицо, опухшее от слез и потемневшее от яда (отрава уже добралась и до лица), казалось страшным и жалким одновременно. От былой красоты ничего не осталось.

Михеич бросил девушку в темный зев камеры, будто в пасть огромному идолу. Жертвоприношение начиналось. Неужели они избежали руки подземного языческого капища в Перми лишь для того, чтобы устроить свое капище здесь?

Катя с трудом приподнялась. Ее черное, будто измазанное изнутри грязью лицо и растрепанные волосы были сейчас в открытом люке как на страшной картине в огромной круглой рамке.

— Нет! — Стас яростно забарабанил в запертую дверь.

«Бум-бум-бум-бум!»

Колдун не пришел. Впрочем, он бы здесь ничего не сделал, да и, не хотел он ничего делать. Он — как они, которые за дверью. Он тоже на их стороне.

Катя посмотрела в окошко запертой двери. Наверное, увидела Стаса. Ткнула в его сторону пальцем.

— Ты! Ты! Ты! — плюясь и дергаясь, прохрипела она. Сама Катя вряд ли могла его слышать, но его особый слух позволяли услышать ее. — Ты сказал!.. Чтобы меня!.. Туда!.. Наружу!..

Подурневшее Катино лицо жило своей жизнью. Жуткие гримасы сменяли одна другую.

— Нет! — надрывая связки, крикнул ее лицу Стас.

Обманывая ее и себя.

Да! Это он сказал. Пусть не прямо, но косвенно. Именно он, не подумав, передал слова Колдуна Гришко.

— Чтоб ты сдох, проклятый «гэшник»! — ее лицо пылало от ненависти.

— Все мы когда-нибудь сдохнем. — Михеич начал закрывать люк. — Прости, девочка!

— Лучше убейте! — взвизгнула Катя. — Не надо так! Так не надо!

— Киря, застрели ее! — взмолился сквозь запертую дверь Стас. — Ну что тебе стоит, а?!