Андрей Левицкий - Трое против Зоны

Мы стояли между двумя составами, пассажирским и товарняком, состоящим из открытых платформ. На платформах торчали брезентовые горбы, перетянутые веревками. Я забрался на ближайшую, поднимая ствол, повернулся к вагону, шуршание в котором прекратилось, затем вновь раздалось, уже ближе.

– Давайте быстрее, прикрываю, – сказал я Никите. – Лезьте на ту сторону. Федор, сначала ты, Рома, ты за ним. Пригоршня, следи за проемом.

Коротко кивнув, Шнобель потащил свой рюкзачище под платформой. За моей спиной хлопал на ветру высвободившийся край брезента – веревка местами сгнила.

Пригоршне не надо было объяснять, его АК74М уже смотрел в темноту пустого вагона. Шуршание повторилось, еще ближе. Я вслушивался, пытаясь по звуку определить, кто это мог быть. Вроде кто-то некрупный?

– Химик, пригнись! – крикнул сзади Федор. Я боком повалился на платформу, поднимая калаш. Узкая длинная тень метнулась ко мне из-под брезента.

Короткая очередь вспорола утренний воздух. Заложило уши. Я тоже выстрелил, но пули ушли в воздух – тварь оказалась слишком быстрой. Крупные когтистые лапы процарапали железный пол там, где только что стоял я. Если бы не окрик Федора, Андрей Нечаев по прозвищу Химик уже послужил бы завтраком для… кто же это?

Я успел поднять перед собой калаш, держа его как дубинку, и это опять спасло меня. Тварь с рычанием набросилась на меня, зубы клацнули о металл, смыкаясь на стволе. Солнце вставало из-за депо, первые лучи ослепили меня, я видел только черный силуэт да горящие красным глаза. Гнилое дыхание ударило в ноздри.

– Псы! – заорал Пригоршня, открывая огонь.

Низкое рычание раздалось со всех сторон. Собаки кинулись из влажной темноты вагона, еще две крупные особи вылезли из-под того же брезента. Федор тоже начал стрельбу.

Я как мог отбивался от крупной псины, которая все пыталась добраться до моего горла. Пока она ломала зубы о ствол, извернулся и пинком отправил ее в полет. Врезавшись хребтом в брезентовый горб, мутант свалился на платформу, громко скуля. Видимо, под брезентом скрывалось что-то очень твердое. Пока пес вставал, рыча, топорща железную шерсть на загривке, которую никакой нож не брал, я разрядил ему в пасть весь магазин. Мутант захлебнулся лаем и сдох.

Я быстро повернулся, вскидывая автомат, чтобы помочь остальным, но стычка окончилась так же неожиданно, как и началась. Перед Пригоршней валялись двое псов с вывалившимися языками и остекленевшими глазами, у обоих прострелены черепа. Федор с Шнобелем оттаскивали труп мутанта с рюкзака с артефактами, куда он свалился, подстреленный, с платформы.

– Откуда здесь эти твари? – недоумевал Пригоршня, выщелкивая пустой магазин и вставляя новый. – Никогда их тут не было! Да и как вообще сюда пробрались, неужто наш лаз разрыли? В городе их бы давно изрешетили, а, Химик?

– Ладно, идем, потом обсудим. – Я выпутался из лямок рюкзака, встал и только тогда снова надел его. Встать с туго набитым рюкзаком было бы затруднительно. Мне не хотелось, чтобы Никита по простоте душевной начал обсуждать другую странность этих мутантов, которая больше напугала меня, чем появление собак там, где их испокон веков не водилось. Если, конечно, он вообще обратил внимание… Я спрыгнул с платформы, помог Шнобелю вдеться в его хранилище артов и быстро повел свой отряд через пути, пресекая дальнейшее обсуждение.

Больше поездов тут не было. Перешагивая через рельсы, мы быстро добрались до воняющего мазутом депо. В огромном здании было пусто, на полу валялся брошенный инструмент. Мы вышли через пролом в противоположной стене и уткнулись в бетонный забор. Серые плиты крошились от времени, поверхность покрывали облупившиеся граффити. Кое-где можно было разобрать «Цой жив» и «Давай, мутант, до свидания», но большинство надписей не читалось. Мы долго брели вдоль бетонного забора. Давно рассвело. Солнце карабкалось к зениту, иногда прячась за облаками, но воздух оставался свежим, от дыхания ломило зубы.

Дома давно закончились, только бесконечные рельсы тянулись справа от нас, огороженные с одной стороны серым забором. Наконец мы остановились перед росшим у бетонной стены шиповником. Пригоршня раскидал ветки между двумя кустами, пожелтевшие листья на которых похрустывали от холода. Открылся лаз под стеной. Сняв рюкзаки, мы пролезли на другую сторону, почти не измазавшись затвердевшей на морозце землей, протащили поклажу. Федор опять замаскировал ход, чтобы не бросался в глаза.

За стеной стояли покосившиеся домишки частного сектора. Окна выбиты, двери заколочены или же, наоборот, выломаны. Огороды и садики вокруг домов заглохли, поросли ядовитым плющом и хищным рогозом.

– Куда дальше? – жизнерадостно спросил наемник, энергично потирая руки, чтобы согреть их. – По грунтовке на север, в сторону Малого Закозья?

– Увидишь. – Мне не хотелось терять время на разговоры, я надеялся еще сегодня пройти Любечскую Помойку.

– Да ладно, клиент имеет право знать. – Пригоршня, наоборот, был в настроении поболтать. Он махнул рукой на северо-северо-восток: – Закозье там, на час. А мы пока на два часа будем держаться.

Шнобель прищурился, оглядывая окрестности, что-то прикидывая.

– К Помойке? – догадался он.

– Молоток, – согласился Никита. – Идем, что ли?

– Ага, только это, вы идите, я тут дело сделаю, у забора, и догоню.

Федор поправил рюкзак и двинулся к заросшей кустами акации улочке, но мы с Никитой остались.

– Ты же клиент, вдруг чего случится. Мы ж тебя охраняем, – ответил на недоуменный взгляд наемника Пригоршня.

– Да я не маленький, парни! – широко улыбнулся Шнобель.

– Отвечаем за тебя, – строго возразил Никита.

– Да перед кем же? – наемник начинал уже нервно мяться на месте.

– Перед собственной совестью, – отрезал я, понимая, что мы только теряем время. – Давай, Рома.

– Ну вы хоть отвернитесь, – пробурчал Шнобель, отходя к забору.

Мы шли по небольшим кварталам, часто сворачивая на новую улочку, чтобы сохранить направление на северо-восток. Мутанты не жаловали этот район: уж очень часто тут устраивались облавы на собак и крыс. Но мы все равно двигались осторожно, после неожиданной стычки на вокзале, зорко поглядывали по сторонам, не убирая рук с оружия. Минут через десять домов стало меньше, земли – больше. Еще немного – и мы выбрались из города. Дальше начиналась собственно Зона, ее первый круг – Любечский лес.

Первым шел Никита в любимой ковбойской шляпе, рассекая высокую траву своими длинными ногами. За ним двигался Шнобель, я следом, контролируя его передвижения. В этом не было необходимости, наемник бывалый, но у нас так принято, когда мы кого-нибудь ведем. Замыкал Федор, все еще сонный.