Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1

Но на экране была ровная линия.

Генерал выпрямился

— И что мне теперь делать?

— Но разве вы не хотели о чем-то спросить этого шакала? — удивился Керим — разве не лучше спросить неверного?

Керим любил генерала. Искренне любил и был ему верным псом. Его любовь — не могли поколебать и странные поступки генерала — то он хочет кого-то о чем-то спросить, то злится, что Карим притащил ему неверного, чтобы можно было с него спросить...

— Да, ты прав — сказал генерал — приведи его в порядок...

Благодаря современным системам связи — канал восстановился через десять минут. Теперь нас было четверо. В Белом дворце в Константинополе — при Его Величестве был терминал закрытой связи и он мог в любой момент связаться с кем угодно вплоть до отдельного командира роты. Или — принять на себя командование всей армией Империи...

Про то, как смотрели на меня Казарский и Шенн — лучше и не упоминать.

Николай попросил изложить суть дела и аргументы сторон. По очереди — мы сделали это. Особенно усердствовал Казарский, пока Николай не показал жестом — достаточно.

Наверное — первый раз в жизни трое старших офицеров имели возможность обратиться за разрешением спора сразу к Его Величеству.

— Ваше мнение, господин Воронцов? — сказал Николай, выслушав нас

— Я готов рискнуть вместе со всеми.

— Ваше мнение, господин Шенн?

— Против. Противоречит всем правилам, Ваше Величество.

— Господин Казарский.

— Категорически против. Категорически, Ваше Величество! Безумная авантюра, да-с...

Николай помолчал. Я помнил его еще подростком — он никогда и ни перед чем не отступал. Если перед ним было дерево — он считал трусостью не залезть до самого верха...

— А если там Тимур и он от нас опять уйдет? Кто из вас, господа, готов отвечать за то, что произойдет далее?

И Шенн и Казарский стушевались. Явно не ожидали — хотя могли бы. Николай III Романов — в жизни следовал простому и верному завету генерал-адмирала Колчака. Если что-то страшно — иди этому навстречу...

— Санкционировав высадку, я подвергну риску жизни двух десятков храбрых людей, которые присягнули служить Мне и России. Отказав, я подвергну риску Мой народ. Господа, я выбираю первое — сказал Государь — господин Воронцов, действуйте по Высочайшему повелению. Господь, да спасет нас!

Капитан Бородин не был таким уж храбрым человеком. Нет, он родился и вырос в стране, где мужчины — действительно мужчины, и храбрость, способность идти навстречу злу, встречать воинствующее зло с презрительной ухмылкой — черта любого НОРМАЛЬНОГО мужчины. Но безумная храбрость — ее дает только фанатизм. Полное презрение к смерти, исповедование какой-то такой веры, ради которой можно не задумываясь, отдать жизнь — так вот, такой храбрости у капитана второго ранга Бородина не было.

Он родился и вырос в нормальной стране. У него были нормальные родители, семья, брат и три сестры — семья была многодетной, как это и было принято в России. С деньгами было негусто — поэтому Бородин, сын крестьянина — пошел учиться на казенный кошт в военно-морское училище. Закончил его, стал моряком, потом — прошел переподготовку на курсе специальной разведки. Стал разведчиком.

Он делал свое дело — разведку, сбор информации о злоумышляющих — как делают свое дело крестьяне. Тихо, истово, без фанфар и похвальбы, со дня на день. У крестьян есть поговорка «пахать — значит молиться». Любая работа — от Бога и ее следует делать точно также, как молишься — искренне и с полной самоотдачей. Он так и работал — пока не оказался черт знает где...

Он узнал стоящего перед ним человека. Хотя освещение было так себе, направленная ему в лицо лампа слепила его, не давая видеть, что происходит — он все-таки узнал его. Прежде всего, по голосу — имя, внешность и голос этого человека знал любой солдат Императорской армии, любой сотрудник спецслужб. Это был бывший глава шахских спецслужб, генерал Абубакар Тимур, ныне — объявленный вне закона террорист, главный среди террористов...

Сам капитан Бородин — не должен был с ним разбираться. Для этого — существуют особые центры разведки, о которых знают только те, кому положено знать. Существуют ГРАД — группы активных действий, созданные специально для борьбы с терроризмом, для захвата или уничтожения особо опасных преступников и террористов. Но сейчас — нет ни особых групп, ни ГРАДа — а есть только он. В одном подвале с террористами...

— Назови свое имя...

Генерал говорил по-русски. Как и любой офицер шахской армии — он знал русский язык.

— Флота... капитан второго ранга Бородин...

Почему то самое главное чувство, которое он испытывал на пороге смерти — это обида. Обидно умирать вот так...

— Ты русский разведчик?

— Флота... капитан второго ранга Бородин...

— Так и будешь изображать из себя стойкого оловянного солдатика?

— Флота... капитан второго ранга Бородин...

— Карим... — сказал генерал — подготовь кино. Не так то часто — правоверным удается увидеть, как умирает враг ислама, неверный. А ты... если захочешь что-то сказать... скажешь. Если нет — умрешь...

И вдруг капитан понял, что он сильнее их, бородатых фанатиков с нездоровым блеском в глазах, и их предводителя, умного и злого генерала — отступника. Сильнее потому, что они могут убить его — но не смогут заставить его перестать быть самим собой. Нет, господа, не смогут...

На авианосце Александр Второй — не смолкал ревун тревоги. На палубу — поднимали специальные вертолеты. Авианосец шел курсом «вест» полным ходом, смещаясь к Атлантике...

На второй палубе, на отгороженном шторами, гулко-металлическом пространстве отработанно-быстро собиралась группа безопасности авианосца, находящаяся в подчинении флота капитан-лейтенанта Островского. Как всегда — он сам вел ее.

Черная боевая униформа из негорючего номекса — мало кто знает, что в ее основу положен костюм... пожарного. Просто бойцы амфибийных сил флота должны вести абордажные бои на подбитых, горящих кораблях — своих и неприятеля. Поэтому в основе их костюма — костюм пожарного, противостоящий открытому пламени и позволяющий бойцу сохранять подвижность. Он лишь в нескольких местах укреплен вставками из кевлара. Дыхательная система тоже позаимствована у пожарных, только шлемы — титановые, способные противостоять выстрелу в упор.

Основное оружие — пистолет и автомат. И то и другое — нестандартное, бойцы спецназа вооружены только иностранным вооружением, чтобы по оружию невозможно было понять, откуда пришли гости. На вооружении группы Островского — универсальные автоматы Беретта ARX160 в специальном варианте. Тяжелый ствол с керамическим покрытием и пламегасителем, выдерживающим длительный огонь очередями, специальная, расширенная комплектация. На вооружении группы нет пулеметов — просто у назначенных пулеметчиков вместо стандартных, сорокапатронных магазинов — более емкие на сто пятьдесят патронов каждый. Нет и снайперских винтовок — снайперы прикроют десант с вертолетов. Для этого — на каждом вертолете будет снайпер с винтовкой Барретт М107 и два пулеметчика побортно. Вместо русских пулеметов — на вертолеты установлены многоствольные пулеметы Миниган. Четыре тысячи выстрелов в минуту — когда такой пулемет стреляет, отдельных трассеров не видно, сплошная струя огня бьет по земле.