Дмитрий Кружевский - Бродяга

— Приехали врачи, но в клинику ее брать не стали. Она ведь клонер, а вы знаете, как у нас к ним относятся? Они для многих недолюди. Так, живые инструменты, игрушки, существа созданные для грязной работы. Даже последний преступник иногда имеет больше прав, чем они! — слова рвались из него, прорвав плотину многолетнего молчания. — Эне становилось хуже и хуже. И если сперва она просто не узнавала меня, то постепенно ее разум стал угасать. Она действительно превратилась в некое подобие механической куклы, которая только что и могла удовлетворять свои естественные потребности.

Браен закрыл ладонью глаза и прошептал:

— Это было страшно.

Побледневшая Лиа широко раскрытыми глазами смотрела на поникшего мужчину, даже не стараясь вытереть струившиеся по щекам слезы. Антон приобнял жену, успокаивающе провел рукой по ее волосам, и та с коротким всхлипом уткнулась ему в плечо.

— А ваша дочь? Ей ведь всего восемнадцать.

— Моя дочь? — Браен удивленно посмотрел на задавшего вопрос Андрея и понимающе усмехнулся. — Вы когда-нибудь слышали о так называемых «генных детях»?

Андрей отрицательно покачал головой и посмотрел на утешающего жену Антона, но тот только неопределенно повел плечами.

— В общем, я тоже толком в это не разбираюсь, но как мне объяснили суть такова: берутся гены родителей и внедряются в искусственную яйцеклетку. После этого зародыш подсаживается живой женщине, и она его вынашивает. Конечно, все это не дешево, но у нас были кой-какие сбережения…

— Но…но генотип Эны был с дефектами, — неожиданно вмешалась Лиа. — Из-за этого ее…ее, — она вновь залилась слезами.

— Да, — кивнул Браен, с грустью смотря на всхлипывающую женщину. — На исправление цепочек ее ДНК ушло целых семь лет и несколько тысяч кредитов. Однако результат того стоил, вы же сами видели. — Его губы тронула легкая улыбка. — Эна всегда хотела дочку и всегда хотела назвать ее именем сестры. Я рад, что смог выполнить ее желание.

Они медленно шли к прибывшему за ними черному глайдеру «Искателя». Все молчали, каждый по-своему переживая эту неожиданную встречу. Андрей беспокоился за своего старого знакомого, которому визит его друзей разбередил старую рану, и одновременно переживал за названную сестру Кира. Антон был несколько растерян от случившегося, а Лиа, держась за руку мужа, постоянно перематывала в голове рассказ Браена и едва удерживалась от слез.

— Тетя Лиа, подождите! — Раздавшийся позади них девичий голос заставил их остановиться.

Дочь Браена подбежала к ним и неожиданно для всех бросилась на шею Лиа.

— Тетя Лиа, пожалуйста, прилетайте еще. Мне так надо с вами поговорить, я столько хочу узнать о своей маме. Пожалуйста!

Андрей бросил обеспокоенный взгляд на жену друга и вдруг увидел, как ее лицо разгладилось, а на губах появилась улыбка. Она обняла девочку.

— Я постараюсь, тезка, я постараюсь. Мне тоже многое нужно тебе рассказать, девочка моя, очень много.

Антон спустился по трапу «сейпера» и невольно прищурился от ударившего в глаза яркого солнца. Мимо, глухо бухая своими ногами по металлической поверхности трапа, прошагали два кибера высшей защиты, заставив его благоразумно отойти в сторону. Вслед за роботами в распахнутом зеве грузового люка показался вездеход и, лязгая траками, принялся медленно сползать вниз. На краю распахнутого люка сидела худенькая девушка с коротко стриженными черными волосами, но заметив хмуро смотрящего на нее Соболева, тут же скользнула внутрь машины.

— Совсем технику безопасности не соблюдают, — усмехнулся Антон и, погрозив кулаком в сторону многотонной машины, поднес палец к виску, где был закреплен кругляш рации. Легкое нажатие и тот выбросил из себя две серебристые нити, одна из которых потянулась к уху, а другая спустилась ко рту мужчины.

— Бета семь, как выгрузитесь, доложишь, — бросил он в микрофон, внимательно оглядывая огромное взлетное поле недостроенного космодрома. Если не считать их сейпера и замерших в отдалении пары глайдеров оно было абсолютно пусто. Впрочем, на Марсе подобные места были не редкостью. Планета, некогда терраформированная под нужды землян, так и не была полностью заселена. Теперь многие из ее больших и малых городов пустовали, медленно превращаясь в руины, несмотря на все усилия ремонтных киберов. Вот и тут здание космопорта, с воздуха напоминающее распластавшуюся на земле огромную металлическую медузу, раскинувшую во все стороны свои тонкие щупальца, чернело провалами в стенах, сквозь которые проглядывал причудливый «скелет» его внутренних конструкций.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, Антон огляделся и, заметив стоявшего около одного из глайдеров Андрея, приветственно помахал ему рукой.

— Ну и где размещаться моим ребятам? — спросил он, подходя ближе и пожимая руку Малышева.

— Можете занять один из ангаров, — ответил Андрей, указав на возвышающиеся у края поля белоснежные куполообразные строения. — Особых удобств не обещаю, но уж как есть, — он виновато развел руками.

— Ничего страшного, не впервой, — Антон надавил пальцем на кругляш рации и скомандовал: — Бета семь, размещайтесь в одном из ангаров.

— Принято, командир, — раздался в наушнике задорный девичий голосок. — А вы куда, если не секрет?

— Любопытство сгубило кошку, Торико, — усмехнулся Соболев. — Хотя секрета особого нет, осмотрю объект и вернусь, а вот ты за ненужные вопросы получишь у меня наряд.

— Это не честно! — пискнула рация.

— Честно, честно, — Антон отключил связь и, покосившись на улыбающегося друга, буркнул: — Детский сад какой-то.

— Сам такими были, дружище, или уже забыл?

Соболев покачал головой, а кончики его губ дрогнули вверх.

— Не забыл, Андрюха, не забыл. Ладно, полетели, покажешь свои владения.

— Зачем лететь, мои владения это весь космопорт, а установка находится вон там, — он указал рукой на длинное приземистое здание, расположенное в дальнем конце взлетного поля.

— Далековато, — вздохнул Соболев, которому совершенно не хотелось топать под жарким солнцем по гладкому полю, покрытому огромными серыми шестигранниками пласткерамических плит.

— Далековато, — передразнил друга Малышев. — Совсем скоро ногами ходить разучишься, — видно стареешь.

Антон покосился на Андрея и вдруг резко подпрыгнул вверх. Сделав кульбит, он мягко приземлился на ноги и, окинув Малышева с ног до головы придирчивым взглядом, с ехидной улыбкой поинтересовался:

— А может наперегонки, профессор?

Андрей задорно рассмеялся.

— Уел, уел, дружище. Ладно, сегодня поедем на мобиле, — он кивнул в сторону приютившийся между глайдерами небольшой колесной машины и, направившись к ней, добавил: — Но наперегонки обязательно сбегаем, и не надейся, что я в худшей форме.