Майкл Стэкпол - Я – джедай!

От новых обязанностей, которые я принял на себя, отказаться было нельзя. Как и дед, я мог выбирать, где и в каком качестве мне появляться, но забыть о долге или оставить его дома было невозможно. Мое служение другим должно быть полным и непрерывным. Я должен утверждать и защищать жизнь повсюду каждый день, каждый час, каждую секунду своего существования и еще немножко.

Я услышал какой-то звук и открыл глаза, растерянно моргая.

– Элегос?

Каамаси стоял надо мной, протягивая мне стакан воды.

– Получилось.

Я последний раз моргнул, затем взял стакан и стал жадно пить. Опустив стакан, я утер пролитую воду с бородки и почувствовал, что у меня на щеках приличная щетина.

– Как долго? – спросил я.

– Два с половиной дня, – каамаси улыбнулся и забрал у меня пустой стакан. – Не так быстро, как ваш дед, но приемлемо.

– Кто-нибудь заметил мое отсутствие?

– Заходили пару человек, но я сообщил им, что вы в крутом пике, ну, в запое, проще говоря. Они сказали, что понимают вас, ведь вы отмечаете радостные перемены в судьбе, – он поставил стакан на столик и вышел в гостиную. – Пока вы были заняты делом, я тоже не сидел сложа руки и нашел достойное применение одному из подарков Тавиры. Фасон я взял из мемнии о вашем деде.

С этими словами он показал мне зеленый плащ джедая, с черным поясом и такого же цвета накидкой:

– Мне кажется, размер должен вам подойти.

Я кивнул и взмахнул мечом. Нажав на кнопку активации, я вызвал к жизни серебристый клинок примерно в метр длиной:

– Лазерный меч и одеяние джедая. Похоже, на Коуркрус спустилась справедливость. Ну что ж, давно пора.

Я решил уцепиться за предлог, который выдумал Элегос, чтобы прикрыть мое отсутствие, и много пил. По крайней мере, все время старался выглядеть пьяным. Пролейте немного саверреенского виски на свою одежду – и вы получите стойкий густой «аромат», а если при этом вы еще будете передвигаться заплетающейся походкой и больше проливать на себя, чем выпивать, то будьте уверены: все это заметят.

Поскольку все принимали меня за пьяного, я получил больше свободы, потому что стал очень добрым и щедрым, много проигрывал в сабакк, сорил деньгами, направо и налево раздавал подарки Тавиры. Все мечтали подружиться со мной, пригласить меня к себе в гости и даже игнорировали мое присутствие, когда я притворялся спящим.

Первой целью я выбрал «выживших», которых знал намного лучше, чем остальных пиратов, поэтому было легче проникнуть в сознание к любому из них. «Выжившие» также были самыми дисциплинированными из «возмутителей спокойствия», и если мне удастся сломать их, запугать их, то нервозность расползется и на остальные банды. Мой выпад против них должен был стать прелюдией к атаке на остальных, поэтому я хотел, чтобы это было нечто такое, от чего кровь стыла бы в жилах.

Мы с Элегосом много работали над этим планом, программировали мою деку, затем смотрели изображение через голографический проектор в моем номере. Мы снова и снова прогоняли эту запись, чтобы я смог запомнить ее в мельчайших подробностях, под всеми углами и вызубрить свою роль назубок. Мне нужно было действовать осторожно и быстро, но если это удастся, мы потрясем «выживших» до самого основания.

Я зашел в кантину «Аварийная посадка» и сел за один из угловых столиков. Обычно здесь сидел капитан Найв, и вскоре он присоединился ко мне. Йакоб не заигрывал со мной, как остальные лидеры пиратов. Он верил в дружбу, которая завязалась между нами еще в то время, когда он командовал моей эскадрильей. Он на самом деле нравился мне как человек и командир, но из разговоров с ним я понял, что он доволен не всем, что ему приходилось делать в жизни. Одно из этих признаний, сделанное им как-то поздно ночью, должно было вернуться к нему самым ужасным образом и отравить ему все существование.

Йакоб сел спиной в угол комнаты. Я сел слева от него, спиной к стене, слегка повернувшись к нему. Напротив Найва стоял еще один стул, который был закрыт от взглядов остальных толстой колонной. Передо мной стояла бутылка саварреенского виски, а в правой руке я держал стакан. Йакоб выпил эля, но не напился в стельку, а просто расслабился и стал легко внушаемым. Мы сидели и болтали вполголоса, обсуждая последние сплетни о Шале Хатте, когда я оттолкнул свободный стул от стола левой ногой, словно кто-то отодвинул его, чтобы сесть.

Я раскрылся перед Силой, концентрируя ее, и отвернулся от Йакоба, глядя на стул:

– Эй, вам сюда нельзя. Этот столик занят, – сказав это, я спроецировал свои чувства на Йакоба и внушил ему образ человека.

Йакоб вскинул голову и побледнел:

– Это невозможно.

Сидевший перед ним выплюнул золотую монету, которая заплясала по столу. Я накрыл ее левой рукой, затем поднес к глазам и раскрыл ладонь:

– Это золото.

Фигура, сидевшая перед ним на стуле, была одета в немного тесную форму имперского капитана, а под левым глазом у нее был фингал. Именно так и выглядел капитан Злече Оунаар после того, как «выжившие» подвергли его жестоким пыткам и капитан Найв приказал казнить его. Йакоб сам засунул ему в рот золотую монету, следуя старому поверью о том, что он купил молчание мертвеца, чтобы тот не проболтался о его грехах, затем вышвырнул в космос через главный воздушный шлюз «Ответного удара».

Злече Оунаар посмотрел прямо в глаза Найву:

– Можешь забрать свое золото. Мертвый не скажет плохого о другом мертвеце.

Я схватил Найва за запястье:

– Что за ерунда?

Йакоб с трудом закрыл рот, чтобы ответить:

– Не знаю.

Злече многозначительно кивнул:

– Знаешь. Ты знаешь, что должен был умереть в тот день, когда погибли почти все твои друзья. Если бы ты сражался отважнее, они бы выжили. Ты предал их, и теперь пришло время тебе присоединиться к ним. Злой рок навис над Коуркрусом. Все твои жертвы будут отмщены.

Йакоб резко встал, вырывая запястье из моей руки, и бросил в призрака кружку с элем. Я заставил привидение растаять и превратиться в кровавый туман, сквозь который пролетела кружка, прежде чем разбиться об колонну. Йакоб стоял с отвисшей челюстью и весь дрожал, затем обвел взглядом всех остальных в кантине. Когда кружка разлеталась вдребезги, все замолчали и повернулись к нему. Они-то до этого ничего не видели.

Йакоб указал пальцем на стул:

– Вы видели его?

Все недоуменно закачали головами. Найв посмотрел на меня:

– Ты же видел его, Йенос, правда? Ты видел его!

Я содрогнулся и давясь выпил свое виски:

– Я видел его. Это был тот парень, которого мы захватили, а потом пытали, – я показал монету: – Ты еще засунул ему в рот вот это.

Йакоб выхватил монету у меня из рук и поднял ее так, чтобы всем было видно: