Майкл Стэкпол - Я – джедай!

И находясь в Разбойном эскадроне, я пал жертвой отдаления. Гибель друзей причиняла невыносимые страдания. Я толком не соображал, что делаю, пока однажды Ведж не открыл мне глаза. С кривой ухмылкой он сказал, что сам поступал точно так же, берегся от боли, но было только хуже. И добавил, что обнаружил – дружба поможет ему не потерять никого.

Вот и чувства Тионны, какими бы они ни были, представляли опасность для меня. Она вторглась в мою душу, умудрившись проникнуть во многие запрещенные зоны. Я становился уязвимым, а я всю жизнь боялся, что кто-то узнает мои слабости. Я знал, что если хочу стать джедаем, мне придется сразиться со страхами, но пока еще не был готов.

Люк похлопал меня по плечу, возвращая к действительности:

– А сейчас вы попробуете управлять Силой, заставьте ее двигаться. Это большая ступенька к совершенству. Если же удастся выбить камешек из руки партнера – просто замечательно.

Я почувствовал руку Тионне в своей.

– Кейран, это просто фантастика! Я многое слышала о возможностях джедаев, но чтобы ощущать такое… Не верю своему счастью.

– Да, ты права, это фантастика.

Мы закрыли глаза, я коснулся камня в ее руке и сразу же перестал его чувствовать. Попытался еще раз. Ничего. Только слабое умирающее эхо.

– Ты дотронулся до него пальцем.

– Понял. Извини.

Я сделал глубокий вдох и медленный выдох. Собрал мысли и реконструировал экран восприятия. Я ощущал, как струится Сила. Но между нами возникла какая-то мертвая зона. Камень. Это должен быть камень. Я попытался достать его. Ничего.

Тионне попыталась помочь, но ей удалось лишь вырвать мой камень, и ничего более. Я даже не ощутил его движения.

Еще одна попытка.

Ничего…

Еще одна.

Все тот же результат.

Пришлось открыть глаза и вопросительно уставится на Люка:

– Думаю, у меня ничего не получается.

– А ты не думай, ты чувствуй. И получится.

– Похоже, мне не удастся даже сдунуть пыль с этого камня.

– Твоя проблема в том, что ты опять не веришь. Посмотри.

Потрясающая картина! Слушатели, не открывая глаза, жонглировали мерцающими камешками – те подпрыгивали, спиралями падали почти до самой земли, а потом поднимались вверх. И только один голыш серым унылым пятнышком покоился на ладони.

– Поверь, и Сила войдет в тебя вновь.

– Я-то верю, но почему-то ничего не происходит.

Ганторис неожиданно открыл хитрые глаза:

– Ты веришь в собственную неудачу, Кейран. Тупиковый путь. Заколдованный круг.

Люк что-то шепнул, и камешки, которыми жонглировал Ганторис, взмыли в небо. Там, в оранжевых бликах они создали причудливый узор, потом, повинуясь пожеланию Люка, опустились чуть ниже, застыв разноцветной лентой.

– Есть только один заколдованный круг, Ганторис, – это жизнь. А жизнь – то, что питает Силу. Результат бывает разным, прогресс тоже. Успех и неудача – две стороны обучения. И тебе тоже от них не скрыться.

– Ну уж нет. Я никогда не потерплю поражения!

Восклицание Ганториса резануло слух. Я раньше слышал это выражение, только слова были иными: «Ты никогда не возьмешь меня живым, корбез!» Слова иные, но суть… И вот теперь в академии мне и в голову не могло прийти, что слова Ганториса не что иное, как предвестие очередной трагедии.

В тот вечер, после ужина, к которому я едва притронулся, меня не оставляли мысли о словах Люка. Соображение о том, что я почувствовал в себе Силу раньше, чем в нее поверил, причиняло беспокойство.

После Люк добавил, что со временем мы научимся использовать Силу, не прибегая к таким мощным энергетическим затратам. Каждое существо в той или иной форме использует космическую энергию, все зависит от возможностей и потребностей. Поверить – значит оставить сомнения. Неудача во время упражнения свидетельствовала о том, что какая-то часть меня все же противилась выбранному пути, я сам себе закрывал путь к Силе. Так, будто для того, чтобы овладеть Силой, мне требовалось принести себя в жертву, а я не хотел этого делать.

Меряя комнату нервными шагами, я вновь подошел к надписи. Мое здешнее жилище словно пропахло жертвоприношениями. Имена на стене не оставляли мне выбора. Поркинс и Биггс погибли, отдав все, что у них было и могло еще быть. Ведж принес свою личную жизнь в жертву Альянсу; с его желаниями и мечтами никто не считался, никто не назвал бы его существование нормальной человеческой жизнью. А если включить в эту группу Скайуокера… Отец оставил ему в наследство задание восстановить Орден хранителей мира, который он разрушил собственными руками.

Внезапно стены моей комнаты подернулись дымкой, и я увидел трех парней, поклявшихся победить или умереть. Они знали о собственном будущем примерно столько же, сколько я знал о своем. Они жили той же жизнью, которой жил я. Они сделали выбор. Очередь была за мной. А ведь мне было легче, мне требовалось отказаться всего лишь от представлений и привычек, а не от плоти, крови и собственной жизни.

Пора прекратить думать и начинать чувствовать. Трудно сделать первый шаг, потом уже легче. Возможно, Йелла права, возможно, солнце над Корускантом станет новой звездой, когда я вернусь.

Видение погасло, и комната погрузилась в полумрак.

Скрипнула дверь, ноги повлекли меня к турбо-лифту. Пока он плавно поднимался, в прозрачных стеклах мелькала луна, задремавшая в газовой колыбели. Холодная изморозь оседала на окнах в преддверии настоящей холодной ночи. Когда двери разошлись, в образовавшуюся щель хлынул ледяной промозглый воздух. Он обвился вокруг, остудил пылающие щеки.

Конечно, страх перемен – чувство глупое. Впрочем, что-то не припомню эмоций, которые порождались бы интеллектом.

По стене полз жук – насекомое, цель жизни которого заключалась в пересечении границы. По одну сторону подстерегала смерть, по другую – притаилась жизнь. Он не мучился сомнениями, а просто полз.

Кейран Халкион – похожее существо, только обладает большими способностями. Но проявить их можно, только сумев пересечь грань, шагнув на новую ступень развития. Однако вот парадокс – блестящие возможности означают удвоенную ответственность. Не от нее ли так хотелось бежать? Если не уверен в себе, то как ты будешь отвечать за других?

На верхнем уровне Храма было пустынно. Только в углу сидела серая фигура. Усмехнувшись, я попытался прощупать ее сознание, но опять потерпел неудачу. Сегодня явно не мой день.

Человек медленно повернул голову, узнал меня и вновь уставился на чернеющий внизу лес.

Пристроившись рядом, я, извиняясь, произнес:

– Вот уже не думал застать здесь кого-нибудь, Стриен.

Тот, чей возраст давно преодолел отметку молодости, откликнулся:

– Мне нравится одиночество. Компания внизу не то чтобы раздражает, но мешает думать.