Александр Голодный - Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»

Как обычно, для выполнения работ проследовал один экипаж. Ага, сведения разведчиков подтвердились: усиление отменено, выезд двумя машинами прекращен.

Смотрю на знакомые лица. Совсем недавно ездил с этими солдатами, а теперь мы по разные стороны баррикад, и я несу им смерть.

Честно – мысли неприятны. Эти парни не такие уж и плохие люди. Но они вражеские солдаты, оккупанты, а я больше не раб и не послушное животное. Я боец Подполья.

Джип не спеша проезжает мимо холма, пулеметчик за своим крупнокалиберным агрегатом внимательно контролирует местность. Показалось, что его глаза на миг встретились взглядом с моими, следящими за экипажем через узкую щель под покрытым дерном щитом.

Где у них планшеты? К счастью, о том, что мины могут менять свое местоположение, наемники пока не задумывались. Сапер сканирование не ведет.

Оценив состав экипажа, испытываю небольшое облегчение: из «вспомогательных сил» еще никого нет. Не хотелось бы лишать жизни такого же паренька с рабским ошейником, каким являлся недавно сам.

Автомобиль проехал, шум мотора постепенно удаляется. Перевожу противопехотки в параноидальный режим. А ведь наемники и сюда ехали медленно, вполне можно было задействовать мины раньше. Нет, действовать надо так, как решено.

На сей раз ожидание дается гораздо труднее. Нервы. В голову лезут бесконечные «а вдруг».

Вдруг они все-таки засекут мины, вдруг противопехотки не сработают, вдруг я ошибся с местом установки…

Плевать. В худшем случае получу сегодня пулю, и все наконец закончится. Один раз важнейшая задача уже выполнена, проклятая труба простояла на ремонте больше недели. Подполье есть и оно действует, теперь об этом знает каждый русский, носящий ошейник раба и мечтающий о свободе.

Не давать людям смиряться со своей участью, служить живым примером несломленных патриотов – вот что сейчас является одной из целей партизанского движения.

Стараюсь бросить взгляд в сторону поля, потом принюхиваюсь: может, они обедать сели? Мысль о том, что вторая группа не смогла «задействовать» свою косулю, даже не возникла. Наверняка взрывы отгремели, но почему здесь столько копается штатный военный сапер, представить не могу. Я бы уже давно воткнул новые мины, скинул выстрелившие цилиндры в багажник, попил водички и выруливал к новому заданию. При воспоминании о воде снова накатывается жажда. Солнце изрядно нагрело склон, в земляной норе становится душновато.

Вот! Раздался шум мотора. Едут!

Физически чувствую, как где-то наверху напряглись отец с Николаем. Только бы сработало!

Проезжая мимо склона, водитель зачем-то добавил газу, «Лендровер» рванулся вперед, и взрыв первой мины пришелся сзади-сбоку автомобиля.

Бах!

Стальная коса роликов жестко хлестнула по плечам и головам сидящих, от бронежилета на спине пулеметчика полетели клочья.

Бах!

Вторая рванула сбоку-спереди, отбросив водителя на спинку сиденья, окончательно выкрошив лобовое стекло и расплескав кровавые брызги из лиц солдат. Они еще живы, вроде пытаются встать… нет, это сотрясает тела агония. Фырча мотором, внедорожник продолжает потихоньку двигаться в направлении, которое задала уже мертвая рука шофера. Надо остановить!

Сдвинув в сторону щит, вскакиваю на ноги и мчусь вниз по склону.

– Артем!..

Лишь отмахнув рукой, наддаю, заходя наперерез машине.

Всему экипажу хана, и зрелище довольно страшное. Жестокое оружие противопехотная мина, а когда она рвется в трех метрах от людей…

Одному солдату полностью снесло голову, остальным попробивало шлемы вместе с черепами. Кевлар на боку и спине пулеметчика в клочья. Все в автомобиле, что находится чуть выше бортов, несет следы поражающих элементов. Лобового стекла практически нет, дуги исклеваны роликами, пулемет тоже получил свою порцию, что хорошо заметно по кожуху. Но автомобиль исправен.

Догнав «Лендровер» и повернув на ходу флажок зажигания, сначала останавливаю внедорожник, а потом, вывалив на землю окровавленный труп водителя, сажусь на его место и пробую запустить двигатель. Заработало!

Врубаю первую, газую, выворачивая баранку. Машина круто разворачивается. Поедем назад, к трубам! Подполье бессмертно, и вы, твари, скоро в этом убедитесь. Подбежавшие партизаны закидывают водилу на заднее сиденье, неловко забираются в кузов. Сейчас стоят, держась за дуги, среди мертвых тел, а я рулю к минам.

Так, хватит, пора останавливаться.

Теперь пароли.

Как и ожидал, помятые бумажки лежат в еще теплом кармане штанов сапера. Выписываю на земле цифры, стараясь не обращать внимание на крайне неаппетитную работу партизан. Они раздевают покойников. Подполье нуждается во всем, поэтому на трупах не останется даже трусов.

Мать!.. Как же им разнесло головы!.. Людей узнать уже невозможно, серо-кровавая кашица мозгов при каждом движении вываливается на землю.

К горлу подкатывает горький комок.

Успокойся, Артем! Это война, а ты только что убил захватчиков, оккупантов, врагов своей страны. Думай, считай, придурок, поблевать можешь и потом!

А вообще, что тут думать? Не знаю, откуда они сейчас берут исходную цифру, но каждая последующая комбинация прибавляет тройку. На чем остановился покойный сапер?

Прихватив планшет, подхожу к границе поля, ввожу рассчитанную комбинацию. Есть! Теперь до самых труб имею безопасный проход. За работу!

Вынув из сумки ключ, поглядывая на планшет, перевожу в безопасное состояние все пассивные мины и раскладываю их на земле. Вот уже и трубы. Бросаю взгляд назад. Вроде нормальное количество, но лучше перестраховаться. Задаю проход «на выход», теперь занимаюсь соседними противопехотками.

– Артем! Можно тащить?

Киваю и согласно машу отцу рукой, указывая на середину безопасного прохода. Батя с Николаем на плетеном щите быстрой рысью проносят к трубам первое голое бездыханное тело. После огня от трупов останутся только кости. Если останутся.

По-моему, это Валдис, немного тормознутый и вечно хмурый солдат. Вроде его татуировка на плече. К черту воспоминания!

Почти закончил с подготовкой мин, когда партизаны приступили к их разборке и извлечению зарядов. Присоединяюсь.

Кучка цилиндрических шашек ВВ стремительно растет, дядя Коля отправляет батю за принесенной нами взрывчаткой. Теперь и я оставляю его одного и бегу за противопехотками на противоположную от трубы сторону. Эти разбирать не буду – пойдут в «сюрприз» для ремонтников. Сразу и устанавливаю, сделав два гнезда, которые обойти невозможно. Кстати, отлично послуживший нам холм станет изрядной преградой громоздкой ремонтной технике.

Трупы под трубами, солнечные батареи командного модуля сняты, собранные изолентой из водительского комплекта в блоки шашки взрывчатки ждут своей минуты. Установив детонатор, Николай с хищной ненавистью смотрит на нефтегазопровод: