Юрий Любушкин - Тайное оружие Берии. «Собачий спецназ» НКВД

Оно и к лучшему… Обнаглела немчура, все ей нипочём. Ладно, поглядим, как вы у нас сейчас запляшете. Счёт времени шёл уже на секунды. Собачки, миленькие, не подведите только!

А те, кто готовы были броситься по команде под танки со своим страшным грузом, поскуливали в нетерпении. Эх, милые! Обратно уже не вернуться вам, как прежде. сука, фашисты!

А ещё им повезло, что танки шли без пехоты… С пехотой и её пулемётами им не совладать. Гиблое дело…

Это был передовой отряд одного из танковых клиньев, прорвавших нашу оборону на этом фланге. Отсюда и такая поспешность… Но об этом они не знали и не могли знать, когда были в пути к передовой. Обстановка изменилась за считанный час, но им, считай, повезло.

…Первый, головной, танк взорвался, как миленький. В сгустившихся сумерках фрицы не сразу сообразили, что к чему. Тут рванули и последний танк, замыкающий колонну. Потом ещё один, ещё другой. Не подвели собачки! Ах, вы, наши умнички!..

Взорвали ещё один танк, следом загорелись ещё два. Получайте, гады! Горите, сука, синим пламенем!

Сумятица – признак паники. Остальные танки стали суматошно стрелять: кто куда. Они, конечно же, не ожидали здесь такого удара из засады. И вообще не поняли, что это с ними происходит. Что?! Кто?! Откуда?! Почему взрываются танки?! Фугасы? Не похоже…

Когда удалось взорвать ещё один танк, немцы очухались, и оставшихся три танка, стремительно развернувшись, лавируя между подбитыми машинами, рванули восвояси. Так, видно, и не поняв, что это было. Драпанули. Вовремя. А то бы и им досталось по пятое число. Уцелели, гады… Расскажите теперь, как жутко было. А сейчас им, конечно, не до этого, лишь бы ноги поскорей унести с этого гиблого места.

Пусть доходит задним числом, откуда смертушка подкралась. Чтоб вам пусто было, гады, на нашей земле! А не дойдёт, кто вашу колонну в пух и прах разбомбил, расколошматил к едрене фене, – ну и хрен с вами!.. Главное, что так будет с вами всегда на нашей земле. С овчинку небо покажется. Запомните это, сука, раз и навсегда. Всех вас, тварей, поубиваем, всех сотрём с лица земли русской… На том стояли, на том и стоим.

…Вечерние сумерки и внезапность нападения с выгодной позиции были слагаемыми успеха их отряда. Удача сопутствовала боевому крещению в промёрзших полях Подмосковья. Вот оно, значит, как происходит на самом деле. Значит, можно бить гадов даже вот так, без артиллерии. Только… собак до глубины души жалко.

Эх, что это были за собаки! Где же таких взять?! Настоящие боевые друзья. Умницы!..

Пленных танкистов не пощадили. Ни одного. Как они с нами, так и мы с ними. Да и куда их везти в ночь, где она т еперь, линия фронта? Ищи её, свищи в чистом поле. А если снова на немцев напорются? Лишняя обуза ни к чему. Цацкаться с ними ещё прикажете…

Тех, кто выскакивал в ужасе из подбитых танков, перебили в упор из «дегтяревых» и ППШ. Никто не ушёл. Двое смельчаков засели под танк и отстреливались. Но к ним подползли поближе и забросали гранатами. Все, как на полигоне будто, происходило: чётко, слаженно и быстро. Двое кинжальным огнём прикрывают, третий гранаты – раз–два–три – точно в цель, под днище танка побросал. Чего с ними возиться?

…Четверых пленных связали и по приказу Ковалёва уложили рядом с танком. Кто‑то в темноте зло процедил:

— Долго подыхать будут, мучительно. Ночи вон какие холодные. Земля мёрзлая…

Ему возразили:

— Свои могут подоспеть на выручку. Зря их так бросать. Они с нашими не чикались. Помнишь, что танкист в учёбке рассказывал?

— А мы их никому и не оставим в живых, – майор нагнулся к одному из убитых немцев, срывая с пояса гранату и шаря по карманам комбеза в поисках документов. – Без церемоний прикончим по законам военного времени и от лица советской власти.

Ясно?!

— Держи, – Ковалёв протянул одному из лейтенантов пачку документов. – Храни все до кучи в своём планшете [9]. Это наш боевой ответ. Головой отвечаешь.

Документов собрали по возможности побольше, обшарив в спешке карманы убитых. Сейчас не время с ними знакомиться, даже бегло. До своих если доберёмся, тогда и будем изучать. Ну, а в штабе армии, как водится, составят лаконичную сводку отчёта:

«сов. секретно, отряд специального назначения НКВД СССР №… вступив в боестолкновение на… участке фронта с немецкой танковой колонной, уничтожил… танков противника, обратив в бегство… уничтожено… немецких с олдат и офицеров, что подтверждается документами, изъятыми с поля боя. Собственные потери составляют: … без потерь. Легкораненых… человек».

И все…

Собаки, их верные боевые друзья, в счёт боевых потерь не входили. До них ли было сейчас вышестоящим командирам?

Но что ни говори, а они молодцы. Здорово провернули дело. Лиха беда начало, то ли ещё будет! Боевое крещение состоялось и, главное, без потерь. Фу–уу, гора с плеч! Здорово!

А сейчас надо убираться восвояси. Менять место дислокации, а то не ровен час…

Когда отряд двинулся с места боя к укрытию, где их ждали уцелевшие полуторки, двое добровольцев, чьи собаки погибли сегодня первыми, укрылись за выступ одного из подбитых танков.

С разрешения Ковалёва к ним присоединился третий. Тот, у которого «мессер», забавляясь, расстрелял четвероногих питомцев. У–уу, тварюга!

Обездвиженные, связ анные по рукам и ногам пленники, с кляпами во рту, дико вращали глазами, сообразив, что сейчас произойдёт. Одному из них удалось невероятным усилием выплюнуть пилотку, засунутую в рот, и он, задыхаясь и хрипя, будто утопленник, заорал что есть мочи:

— Найн, найн!!! На–а-а…

Поздно. Одна за другой полетели гранаты. Все было кончено в считанные мгновения. Ну а теперь – ходу! Догонять ушедший рысцой отряд.

А тем временем Ковалёв послал самого шустрого и быстрого на ногу лейтенанта – бегом вперёд – к водителям. Чтоб немедля заводили моторы и выкатывали машины на дорогу. Нельзя терять ни секунды! Теперь все решают скорость и шофёрская сноровка. Эх, выносите, вороные!

Если немцы опомнятся и бросятся за ними в погоню – плохо дело. Им не уйти в перегруженных под завязку полуторках. Направят по их следам роту на «ганамаках» [10]– никто не уцелеет. Скорость и проходимость у него по нашему бездорожью не чета полуторке. Бронетранспортёр, он и есть бронетранспортёр, когда на нем ещё и крупнокалиберный пулемёт, от тринадцатимиллиметровых пуль которого никто в живых не останется, а два бортовых «машингевера» [11]довершат своё чёрное дело бешеной скорострельностью. А они могут противопоставить такой силище пару своих ручников – «дегтярей». И только. Одним словом, повезло им сегодня, что танковая колонна шла без пехоты.

Повезло и сейчас, после стольких передряг – погони не было. У–уф–ф, хорошо! Видимо, командир их в рубашке родился. Выбрались благополучно из‑под самого носа у немцев. Правда, свои лупанули по ним так, что они попрощались с белым светом. Лупануть‑то лупанули – дружно и залпом, – но ни в кого не попали. Со страху, что ли?