Валентин Егоров - За того парня…

Наутро бойцов штрафной роты разбудил гул авиационных двигателей, прямо над рощей проплывали немецкие "Юнкерсы — 88". На высоте примерно в два-три километра они разворачивались и выходили на город, а центр Луги уже бомбили пикирующие бомбардировщики "Юнкерсы — 87". С душераздирающим воем сирены они срывались с высоты и стремительно падали к земле, чтобы тут же выйти из пике и тяжело отвалить в сторону, на том месте, где упала бомба, к нему взмывал большой султан взрыва. Пикирование — взрыв и снова пикирование. В этот момент подошли "Юнкерсы — 88" и небольшие городские здания скрылись в сплошных разрывах авиабомб. Вскоре немецкая авиаармада прекратила бомбить Лугу и начала ложиться на обратный курс.

"Юнкерсы — 87" с неубирающимися шасси гуськом, словно воры, проскочили чуть в стороне от рощи, в которой на ночлег расположилась штрафная рота, а "Юнкерсы — 88" обязательно должны были снова пройти прямо над рощей.

Капитан Любимов приказал сержанту Молокову три колонны роты готовить к немедленному выступлению, а для этого всех бойцов посадить в грузовики, а рядовому Морозову приказал грузовики с зенитными орудиями расставить в шахматном порядке таким образом, чтобы они имели возможность кругового ведения огня по воздушным целям. К тому моменту, когда "Юнкерсы — 88" приблизились к опасной для себя зоне, то все уже было готово для открытия огня. Рядовой Морозов занял место наводчика передового грузовика с зениткой и на мгновение с ней прямо-таки слился в единое целое.

В громком гуле авиационных двигателей пушечная очередь из малокалиберной зенитки была практически не слышна. Все бойцы только видели, как с кончика ствола зенитки сорвались несколько огненных черточек и устремились к головному бомбардировщику. Черточки достигли и перечеркнули правый двигатель бомбардировщика, через минуту этот двигатель горел ровным пламенем. Но "Юнкерс — 88" продолжал лететь, пока не перевернулся в сторону этого горящего двигателя, он так этим крылом с горящим двигателем врезался в землю и тут же развалился на мелкие части. Чуть позже ярким пламенем полыхнули разрушившиеся останки "Юнкерса — 88".

Бой получился очень коротким, не более четырех-пяти минут, за это время были сожжены четыре из двенадцати "Юнкерсов — 88", после боя все зенитчики выглядели ужасно. Они не могли стоять на ногах и лежали в кузовах грузовиков, не веря в то, что остались в живых. А грузовики с зенитками уже вливались и занимали места в трех ротных колоннах, которые стремились, как можно быстрее покинуть это место. Все прекрасно понимали, что немцы не простят такие высокие потери своих бомбардировщиков, обязательно пришлют своих разведчиков, что найти и строго наказать красноармейскую часть, которая своими зенитками уничтожила целых четыре вражеских бомбардировщика.

В сорока километрах за Лугой одну из ротных колонн, которой командовал младший лейтенант Добродеев, остановил красноармейский патруль. Десять красноармейцев с винтовками и автоматами были в кузове Зис-5, а еще четверо на двух советских армейских мотоциклах, но с пулеметами МГ-34 на колясках со специальными турелями. Возглавлял мобильный патруль могучего телосложения майор с усами, хитрыми и злыми глазами.

Совершенно случайно капитан Любимов вместе с ефрейтором Бове и тремя бронеавтомобилями БА-11 в ту минуту оказался в этой колонне.

Пока младший лейтенант Добродеев перебрасывался шутками с майором и терпеливо ожидал, когда майор выпишет ему подтверждение на четыре сбитых бомбардировщика "Юнкерс — 88", которые он, якобы, лично наблюдал, Любимов разговаривал с Жорой Бове о каких-то собственных проблемах. В эту минут Жора сделал страшные глаза и тихо прошептал о том, что майор физически не мог видеть налета немецких бомбардировщиков на Лугу. Артур Любимов не стал прерывать разговора Добродеева с майором, а вспомнил старое, и попросту залез к майору в мозги. Секунды пребывания в сознании человека оказалось достаточным, чтобы разобраться в том, что перед ними диверсионная группа полка "Бранденбург", которой командует гауптман Фрице. Но гауптман Фрице, похоже, почувствовал это проникновение, он обеспокоенно начал оглядываться по сторонам, продолжая шутить с Добродеевым, и одновременно пытаясь выяснить, кто же это заигрывал с его сознанием. Впервые Артур Любимов встретил такого чуткого противника. Разговаривать было нельзя, супер чуткие уши Фрице могли перехватить разговор, поэтому Артур пальцами рук показал Жоре Бове, как он захватывает и душит красноармейский патруль.

В этот момент младший лейтенант Добродеев крикнул о том, что майор хочет переговорить с командиром роты. Кивнув ефрейтору, чтобы принимался за дело и, показав ему на пальцах три минуты, капитан Любимов направился к майору, тот тут же представился:

— Майор Жильцов, заместитель командира 66-й стрелковой бригады.

— Очень приятно, майор! Капитан Любимов — командир штрафной роты Северо-Западного фронта.

— Капитан, я хочу от имени лужан выразить вам благодарность за сбитые немецкие бомбардировщики.

В этот момент заработали двигатели бронеавтомобилей БА-11, тогда Любимов рискнул и, посредством внушения, на ментальном уровне поинтересовался:

— Скажите, гауптман Фрице, а что диверсанты полка "Бранденбург" в глубоком тылу советских войск делают?

Похоже, что вопрос показался не совсем неожиданным для гауптмана Фрице, он спокойно посмотрел на молодого капитана и даже, как-то снисходительно сказал:

— Мы начали новое наступление и это уже не ваш глубокий тыл, а фронтовая полоса взаимодействия сил обеих сторон. Так, вот ты какой, новой посланец, но почему ты у советов…

Договорить гауптману Фрице не дал выстрел из простенького нагана, произведенный младшим лейтенантом Добродеевым. Он стрелял практически в упор, но Фрице прожил еще секунд тридцать, в течение которых прошептал:

— Не доверяй негодяям…

И гауптман Фрице умер.

Капитан Любимов нагнулся и из рук гауптмана вытащил записку с подтверждением сбитых немецких бомбардировщиков, аккуратно сложил ее и убрал в нагрудный карман гимнастерки.

Но бойцы полка "Бранденбург" не собирались умирать или сдаваться, бронеавтомобили разведвзвода только выходили на огневую позицию, как диверсантов уже не было в кузове грузовика. Отбежав метров на тридцать, двое из десяти человек упали на землю, и через секунду заговорил их РПД, а остальные побежали к дальним кустам. Через тридцать метров на землю свалилась вторая пара бойцов, которая прикрыла отступление первой пары. Немцы эдаким перекатам так бы и ушли, добежали бы до кустов и там бы, наверняка, скрылись, но бронеавтомобили разведвзвода уже вышли на огневые позиции и открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов, а против них шутки были плохи.