Владимир Лосев - Война с нагами

— Куда я денусь? — вздохнул Слава. — Что делать?

— Бери его и веди за мной.

Колдун встал и пошел к выходу. Слава подставил плечо Вадиму и тот тяжело поднялся. Силы у него не осталось совсем, причем произошло это сразу после лечения колдуном. Может он его энергию забрал, может сделал что-то другое, но идти он почти не мог, больше висел на Воиславе, а тот тащил его и тихо матерился. Хорошо, что идти пришлось недалеко, душ нашелся в этом же здании на первом этаже. Здесь его Волк раздел, сунул под лейку и включил горячую воду. Стоять Крот не мог, поэтому сел на пол и привалился к прохладной керамической плитке.

Слава тоже разделся, и Вадим увидел, что и ему досталась победа над нечистью непросто, на его ноге виднелись две рваные раны. Ворон тоже их заметил, заставил Воислава лечь прямо на пол и начал водить руками над его телом. Крот смотрел с удивлением, как от движений колдуна исчезают раны, зарастают багровыми рубцами, а потом исчезают совсем. Когда Волк поднялся, то тоже пошатнулся — видимо лечение волхва и его ослабило.

Крот осмотрел себя: ран на нем не было, а рубцы понемногу исчезали. Вода текла по телу, смывая грязь, а кроме нее пленку эту противную, что кожу стягивала. Очень хотелось пить, поэтому Вадим открыл рот и стал жадно глотать льющуюся из лейки. Его организм впитывал в себя воду как губка, и ему все было мало. Но зато вместе с влагой к нему возвращалась сила.

Минут через пять он даже сумел встать и пойти вслед за Славой в кабинет наверху. Одежду пришлось оставить внизу. Хорошо, что трусы не пострадали, зато все остальное превратилось в грязные окровавленные тряпки. Он уже стал к этому привыкать. Все как всегда. Без одежды было холодно, мокро и противно. Как только Волк усадил Крота на стул, колдун сказал:

— Езжай, охотник, по своим делам, а напарника своего оставь, завтра его заберешь, часов этак в десять утра, раньше никак не управлюсь. И одежду ему привези.

— Как скажешь, дед, — Волк встал и пошел к двери. — Завтра, так завтра. Пока, напарник. Удачи!

— Пока! — Вадим проводил взглядом Славу, посмотрел, как за ним закрылась дверь, и с тяжелым вздохом и повернулся к колдуну. — Когда учить станешь?

Ворон налил в чашку чай и подал ее с поклоном Кроту.

— Не спеши, парень, всему свое время, пока выпей чаю, хороший он у меня, пользительный для здоровья.

Вадим попробовал: чай как чай с травкой, непонятной, пахучей. Колдун смотрел на него из-под седых кустистых бровей серо-голубыми глазами и странно улыбался.

— Не завидую я тебе, парень.

— Почему?

— Судьба тебя ждет непростая, трудная, но награда будет великая, если сдюжишь, конечно.

— А что за награда? — поинтересовался Крот. — Золото, брюлики, счет в иностранной валюте, личная нефтяная скважина?

— Это все мелочи ничего не стоящие, людьми придуманные, — усмехнулся волхв. — На саму жизнь эта ерунда никак не влияет, только ее портит, давно люди заметили, что золото убивает душу, а без нее нет ни счастья ни радости. Богатство развивает чувство жадности, вот и несутся люди по жизни, хватают подряд нужное и ненужное, а когда смерть в глаза заглядывает, пугаются, потому что внутри пусто, зацепится не за что. От злата ничего человек не получает, кроме временного удовлетворения и жгучей зависти. К гибели души подобное ведет, чахнет она, а без нее этот мир никому не мил.

— Если бы я мог выбирать, то наверное выбрал бы такое временное удовлетворение, — пробормотал Крот. — Скромную трехэтажную виллу на лазурном берегу, семизначный счет в банке, слуги, шофер…

— Глупость говоришь, хоть и сам этого не знаешь, но не мне учить тебя пониманию, мое дело помочь выжить, а как жить будешь — твое дело, — Ворон заглянул ему в глаза. — Я смотрю, тебя уже учат…

— Кто?

— А ты не догадываешься?

— Нет, — Вадим отвел взгляд, трудно было смотреть в эти все понимающие глаза, казалось, что волхв видит и понимает его полностью, без остатка. — Я в последнее время с людьми мало общаюсь.

— Я не про людей говорю, — произнес колдун. — Оберег твой штучка непростая, меняет он тебя, ума добавляет, силу в тебе растит, похоже, к большим делам тебя готовит. Долгий у тебя путь, в конце, вероятнее всего совсем другим станешь, может даже и не человеком…

— Не понимаю, о чем вы говорите…

— Да это и не нужно, я говорю больше для себя, — мягко усмехнулся Ворон. — Как тебе мой чай?

— Неплохой, освежает…

— Освежает, говоришь?

Колдун взглянул на него своими цепкими глазами. На этот раз Вадим сумел рассмотреть их, были они цвета выцветшего осеннего неба, только в глубине светился мягкий огонек. Чем больше смотрел Крот в эти глаза, тем больше они его завораживали. Потом огонек стал разрастаться, превращаясь в огромной прожектор, который, казалось, все его мысли высвечивает. Хорошо, что в данный момент Вадим ни о чем не думал, а мирно пил пахучий, не очень вкусный чай. А потом прожектор потух, и его затянуло в стылую глубину бесцветного неба, и он стал падать с огромной высоты вниз.

А дальше… началось невообразимое, он вдруг оказался на арене, покрытой мелким желтым песком, на нем повсюду виднелись небольшие кровавые пятна. Над головой висело жаркое полуденное солнце, хотелось есть и пить. Он посмотрел на руки и обнаружил, что они не его, мало того, что покрыты черными волосками, так еще и покрыты многочисленными шрамами и рубцами. Кроме того, одна рука сжимала короткий меч, а вторая круглый щит. Меч был неудобным с неправильным балансом, и лезвие ощутимо тянуло вниз. Послышался громкий гул трибун, и на арену выскочил небольшой галл, вооруженный трезубцем и сетью.

Прежде чем Вадим понял, что тут происходит, на него полетела сеть, а затем и сам маленький воин решил потыкать его острым трезубцем. Умирать почему-то не хотелось, и Крот отбил тяжелый удар, а потом и сам ударил в ответ. Промахнулся. Галл вертелся как юла. Пришлось побегать, покрутиться, прежде чем удалось зацепить его краешком клинка. Зато как брызнула алая кровь из порезанного плеча, драться стало значительно легче — галл стал тише, осторожнее, в глазах появилась задумчивость, а потом и синеватая бледность, говорящая о приближающейся смерти.

Крот перекатился по песку, уворачиваясь от сети, подрубил галлу ногу, а потом, когда воин опустился на колено, снес ему голову быстрым отточенным долгими тренировками ударом. Трибуны взревели. Он поднял вверх свой окровавленный меч и заорал что-то громко и яростно причем явно не на русском языке, но насладиться триумфом ему не дали. Откуда-то появился распорядитель, а за ним вышли мрачные воины в полных доспехах. Вадим бросил меч к их ногам, сплюнул, и тут его снова потащило в стылую небесную синеву.

После этого он сражался в тысячах битв, и побеждал не всегда. Наоборот — чаще проигрывал и умирал, но не потому что не умел драться, просто в горячке битве, когда смешан строй, не удавалось отразить удары летящие со всех сторон.