Александр Мазин - Утро Судного Дня

«Значит, азиаты, — подумал Артём, отключая новостную ленту и запрокидывая голову, чтобы камердинеру было удобнее застегнуть верхнюю пуговицу мундира. — Высший приоритет…»

Китайцы? Что-то настолько срочное, что его разбудили в пять утра.

Можно было узнать у камердинера, но Грива спрашивать не стал. Просто загадал: если китайцы, значит, его сегодняшний сон ничего не значит. Если нет…

Да и нет. Один из гостей действительно был китайцем. Маленький сухонький старичок с желтой косицей на затылке. Второй китайцем не был. Тоже невысокий, но крепкий, как правильно высушенное копейное древко. Специальный координатор Хокусай Танимура. И Главный Консультант Президиума Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции доктор социологии Сяо Сянь.

— Здравствуй, майор Грива, — по-китайски произнес доктор Сянь, и по тому, как он это сказал, Грива понял, что общая беда китайского народа его не коснулась.

— Тайный советник Грива, — поправил Артём. — Наш контракт расторгнут.

— Расторгнут, — согласился Сяо Сянь. — Мы получили уведомление и не стали его оспаривать.

«Еще бы вы его оспаривали», — подумал Грива.

— Но нам бы хотелось попросить тебя, господин тайный советник Грива , об услуге, я бы даже сказал — о помощи.

— Хотите, чтобы я принял участие в ваших переговорах с Китаем?

— Переговоры закончены, — спокойно сказал доктор Сянь. — Четыре часа назад между нами было подписано соглашение о снятии взаимных претензий. Новое руководство страны принесло свои извинения за случившийся инцидент. Обе стороны согласны восстановить положение, имевшее место до начала конфликта. В связи со сложным положением Китайской Народной республики Комитет отказался от каких-либо контрибуций. Прошу рассматривать мои слова как официальное заявление.

— Как представитель Российской Империи, союзника Китайской республики, я выражаю радость по поводу столь щедрого решения Комитета! — таким же официальным тоном произнес Грива.

Он и впрямь был рад. Да и в правительстве наверняка обрадуются. Воевать с «Аладдином» то еще удовольствие. Правда, в военном министерстве ликования не будет. Генералитет уже нацелился поиграть в войнушку.

— Чем же моя страна может помочь Комитету, если война закончена? — спросил Грива. — Сообщите мне — и я доведу вашу просьбу до Государя Императора.

— Твоя страна — ничем, — ровным голосом произнес доктор Сянь. — Ты — можешь.

— Артём, — по-русски сказал Хокусай Танимура. — Помоги. Пожалуйста. Он ожил.

— «Пессимист»? — Грива невольно понизил голос, словно его могли подслушать.

— Да. Все очень плохо, Артём. Пока это касается только «Аладдина», но очень скоро затронет всех. Всё человечество. Пожалуйста. Любые условия…

— Условия я хочу обсудить с вами наедине, Танимура-сан, — быстро сказал Грива. — Прошу вас — в мой кабинет. Доктор Сяо, вам придется подождать. Не возражаете?

— Разумеется, — на сморщенной желтой мордочке Сяо Сяня не отразилось ничего. — Только прошу учесть, тайный советник, что господин Хокусай Танимура больше не специальный координатор… — Доктор Сянь сделал небольшую паузу. Театральную. — Шесть часов назад господин Хокусай Танимура был избран кризисным директором Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции с неограниченными полномочиями впредь до особого распоряжения Президиума Центра.

— А как насчет «Аладдина»? — поинтересовался Грива. — Кто теперь командует там?

— Кризисный директор Хокусай, естественно, — доктор Сянь сделал вид, что удивлен вопросом. — Комитет — одно из подразделений Центра.

«Очень интересно, — подумал Артём. — У вас поменялась власть. Хвост больше не вертит собакой?» Но вслух он сказал:

— Тем лучше. Значит, господин Хокусай обладает всеми необходимыми полномочиями. Прошу вас, господин кризисный директор.

— Рад за вас, Танимура-сан! — тепло произнес Артём, когда дверь его кабинета закрылась.

— Не могу сказать того же, — проворчал бывший специальный координатор. — Все очень, очень скверно, Артём. Говори свои условия. Мы примем любые.

— Никаких условий, Танимура-сан! Я же ваш должник! Просто расскажите, что произошло и чем я могу помочь.

— Произошло страшное, Артём, — Грива видел, что Хокусаю нелегко дается этот спокойный тон. — Мы должны были его уничтожить, — виноватым голосом произнес он. — Я должен был настоять… Я не сделал этого. Теперь он очнулся. Артём! Антарктической базы «Аладдина» больше не существует.

— Не понял? А «Головастый»?

— «Головастый» либо заблокирован, либо уничтожен. Никакой связи с базой больше нет. Весь персонал мертв. Поступление информации прекратилось через четыре минуты после его пробуждения. Мы видели , что происходило на базе. Я просмотрел всё, кроме его записи.

— Почему — кроме?

— Ему больше не нужен прямой контакт, Артём. Восемь наших сотрудников, просмотревших запись пробуждения, покончили с собой.

— Я хочу видеть эту запись! — заявил Грива.

— Мы ее привезли, — с готовностью ответил Хокусай.

Грива активировал компьютер. Вложил в щель «таблетку» с записью. Помедлил немного… Все-таки это могли быть последние минуты его жизни.

«Царю Небесный, Утешителю. Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны. И спаси, Блаже, души наша…»

Раздался легкий хрустальный звон.

Грива открыл глаза.

Вызов. По закрытому правительственному каналу. Адресат не опознан.

Немного поколебавшись, Артём открыл доступ. Наверное, ему просто хотелось чуть-чуть отложить опасный просмотр.

На экране возникло бородатое лицо. Миша Лебедкин. Вернее, тот, кто скрывался под его именем. Парализованный китаец. Интересно, как…

— Здорово, Тёмка! — с бодростью, удивительной в парализованном человеке, сказал…

Черт! Это был настоящий Лебедкин.

— Мишаня, это ты? — Грива немного растерялся. — Живой?

— А почему я должен быть мертвым?

— Видишь ли, дорогой, — Грива уже взял себя в руки, — совсем недавно кое-кто, очень на тебя похожий, попытался меня прикончить.

— Разбудить, — сказал Лебедкин.

— Что?

— Если бы ши-фу хотел тебя прикончить, он бы так и сделал. Он хотел тебя разбудить. У него получилось?

— Затрудняюсь тебе ответить.

— А сам он что говорит?

— Он не говорит, — с долей сарказма ответил Артём. — Извини, дорогой, но я ему шею сломал.

— Вот даже как? — Миша Лебедкин ухватил себя за бороду, нахмурился. — Он жив?

— Жив. Насколько я знаю, его готовят к операции. Прогноз благоприятный…