Александр Мазин - Утро Судного Дня

Километров двадцать они отмахали за полчаса.

Потом зебра утомилась и сбавила шаг. Еще через полчаса Грива пожалел ее и себя (галопом без седла — никогда не пробовали?) и спешился. Кобылка так устала, что даже не пыталась его лягнуть или укусить. Пыхтела, раздувая бока, глядела мутным глазом на своего мучителя…

Грива спутал зебре передние ноги, привязал ее к акации, спустился к реке. Напился, смыл грязь и едкий зебрячий пот.

Когда он вернулся к полосатой красавице, то обнаружил, что пришел очень вовремя. Зеброй заинтересовалась гиена.

Увидев человека, тварь смылась. А зебра в благодарность едва не откусила Гриве палец. Отдышалась, ласточка.

Артём порадовался, что стреножил зебру, когда та была в худшей форме.

Целый час понадобился на то, чтобы внушить лошадке почтение к человеку. Наконец она более или менее подчинилась. Или, что куда вероятнее, намерение Гривы напоить кобылку совпало с ее собственным желанием.

Утолив жажду, зверушка опять впала в ярость, и Артём решил, что силы ее восстановлены.

Полторы минуты родео — и они двинулись дальше.

До вечера Грива преодолел еще полсотни километров, совсем загнал свою лошадку и добрался до зарослей кустарника, пробраться через которые верхом не было никакой возможности. Так что зебра получила свободу. А Грива выиграл один день. Большего не требовалось. До поселка соплеменников Буйвола оставался один переход.

Поселок был пуст. Явные следы поспешного бегства. И — ни одного живого человека. Зато трое мертвых. Два старика и старуха. Убиты. В хижинах. Причем одинаково — у каждого пробит висок. Трупы объедены, но — мелочью. Падальщики покрупнее в поселок заходить еще не рисковали, следовательно, жители покинули его не так давно. Почему они ушли? Загадка…

Ночь Грива провел под крышей. Утром двинулся дальше. К своим.

Одно хорошо: погоня отстала. Вероятно, своей скачкой на зебре Артём сбил их со следа.

К сожалению, повторить опыт не получилось. Дважды Гриве удавалось изловить кобылку, но на этом этапе все и заканчивалось. Один раз Гриву отогнали от добычи злобные жеребцы, второй раз — львиный прайд. Но это было уже за пределами территории соплеменников Буйвола. Там у Артёма проблем с хищниками не было. Львы и гиены держались от человека подальше. Правда, только днем. Ночью почтение четвероногих охотников к двуногому существенно снижалось. Причем очень быстро выяснилось, что никакого страха перед огнем они не испытывают.

Конечно, если сунуть горящую ветку львице в морду, она шарахнется, но сам костер, скорее, привлекал внимание, чем отпугивал. Так что от ночевок на земле пришлось отказаться. Теперь Грива спал на деревьях, фиксируясь ремнями и привязывая к руке оружие. Такая предусмотрительность спасла ему жизнь, когда в одну из ночей на его дерево забрался леопард, а порядком измотанный Артём проснулся, когда хищник уже обнюхивал его, выбирая кусочек поаппетитнее. К счастью, зверь оказался не из самых храбрых, и, когда Артём кольнул его копьем в бок, леопард перепугался и удрал. А мог бы и сожрать.

Словом, путь через саванну в одиночестве оказался достаточно суровым. Опасным и голодным. Но всякое приключение когда-нибудь кончается, и однажды вечером Грива узнал знакомые места. И воспрял духом. Ненадолго. Потому что почти сразу же наткнулся на человеческие следы. Чужие следы.

Их было всего семеро. Пятеро взрослых и два малыша. Не помогли им их сверхъестественные умения. И невероятная физическая сила тоже их не спасла. Но жизни свои они продали дорого. Трупы тех, кого они убили, чудовищными плодами украшали ветви Красных Деревьев. Тут были и уже знакомые мне каннибалы с раскрашенными рожами, и другие, тоже черные, но другой породы. Развесили мертвецов их соплеменники. Победители. На радость грифам. Произошло это примерно сутки тому назад. А сама битва произошла вчера. Ранним утром. Или еще в сумерках. Побежденных оставили там, где они приняли смерть. Зверье тела не тронуло. Хищники уже привыкли обходить неандертальское стойбище.

Почему они, чуявшие чужого за километры, не ушли, а приняли смерть? Отказало телепатическое чутье? Или они решили, что справятся?

Я подумал, что почти ничего не знаю о них. И боюсь, что уже не узнаю.

Я остановился у тела Полукровки. Он лежал ничком, но я узнал его по более густым, чем у остальных, рыжеватым волосам. Руки убитого были перебиты, поперек спины — страшная рана, обнажающая позвоночник…

Не знаю почему, но мне захотелось взглянуть на его лицо. Поднатужившись (весу в нем было — пудов семь), я перевернул тело.

Из живота торчал обломок копья. Но ран было не меньше десятка. А лица не было совсем. Такое ощущение, что его очень старательно размозжили каменным топором.

— Прощай, Полукровка, — грустно сказал я. — Пусть тебе будет хорошо в твоем неандертальском раю. Прости, что не могу тебя похоронить. Но мне надо торопиться. Может, я еще успею помочь живым.

Я знал, чувствовал: Даша жива.

Я шел по следам. Это было легко, потому что следов было множество. Отряд, перебивший неандертальцев, в полном составе устремился дальше. Дальше — это к Реке, к поселку. К моему поселку.

От Леса Красных Деревьев до поселка — километров пятнадцать. Я покрыл это расстояние за полтора часа. Торопиться было глупо, ведь следы были позавчерашние и предупредить своих я точно не успевал: поселок — не крепость. Лишь у самого селения я сбросил темп, подкрался осторожно: вдруг враги выставили часовых?

Предосторожность оказалась ненужной. Часовых не было. Поселка — тоже. Все хижины были разрушены, особенно старательно — центральная, та, в которой жил Шадаква, а потом, очень недолго, — я. Растащили ее по бревнышкам, а само место изгадили. Впрочем, это было еще не самое худшее. Посреди развалин разрушители устроили пиршество, главным блюдом которого была человечина.

Палеолитический «Эдем» перестал существовать.

Горе и ярость захлестнули меня, когда я увидел разбросанные вокруг кострища кости.

Но я справился.

Эмоции — прочь. У меня есть враг.

Враг должен быть уничтожен. А для этого врага следует изучить.

Первым делом я собрал черепа и фрагменты костей. Именно так: не пробитые черепа, из которых выскоблили мозг, не обглоданные человеческие кости с ошметками мяса и жил, а подлежащие исследованию останки.

Черепов было три. Все — мужские. Кто они были? Батани, Пута, Архо?

Я не пытался угадать.

Эмоции — прочь. Я исследовал территорию поселка, применив полузабытые навыки из курса «Осмотр места преступления». Нашел пару предметов «чужого производства»: сломанный каменный топорик и костяную пластинку с изображением хищной морды. Еще — покрытые кровью листья с прилипшими к ним кусочками пропитавшегося кровью мха. Нетрудно догадаться: кто-то обрабатывал рану. И этот «кто-то» — несомненно враг, потому что вокруг, на песке, чужие следы.