Дмитрий Политов - Пепел удачи

Мысль о том, что возле дома нотариуса может вдруг оказаться не один АСК, Антон старательно гнал прочь.

В этот момент в комнату ужом проскользнул Бремберг. Выглядел полковник неважно – аккуратный костюм изгваздан грязью, прическа сбилась, на лице свежая кровоточащая ссадина. В руке у него был зажат лучевик с тревожно помаргивающим индикатором разряженной в ноль батареи.

– Живой? Молодец! – отрывисто бросил он, заметив капитана. – А мои почти все уже полегли. Это ж надо, какая-то сволочь оставила у дома грузовичок, а в кузове у него «Схимник» оказался, и, похоже, как только мы подъехали, его активировали! Надо же, как вляпались!!!

Над головой дважды громыхнуло. Офицеры дружно вскинули головы. По потолку стремительно бежали уродливые трещины.

– Бежим! – отчаянно заорал Антон и сломя голову бросился к окну. Бремберг если и замешкался, то буквально на одну секунду.

Они почти одновременно вылетели через широкий – хвала неведомым архитекторам! – проем. На их счастье, стеклопакет по случаю теплой погоды был открыт настежь, и путь к спасению преграждала лишь хлипкая противомоскитная сетка.

Безжалостно уродуя роскошную клумбу, они прокатились через любовно высаженные цветы и оказались на аккуратно подстриженном «английском» газоне. Нужды оглядываться назад не было – шум разваливающегося под прицельными ударами пушки горящего дома гнал их вперед, подсказывая без слов, что помогать там, позади, уже некому.

Не сговариваясь, помчались к калитке, видневшейся в живописной арке, сооруженной посреди высоченной живой изгороди. Бремберг попытался было на ходу вызвать через комм подкрепление, но Антон безо всякого почтения – не до условностей – врезал ему по руке:

– Не сметь!.. Он передачу враз засечет, костей не соберем!.. После, все после!..

Запаленно дыша, выскочили на улицу и на мгновение остановились, чтобы оглядеться. Пусто. Все обитатели соседних домов благоразумно попрятались и сидели, не высовываясь…

Нет, не все!

Красивый особняк слева от дома ныне наверняка покойного нотариуса вдруг скрылся в черно-красном облаке целой серии разрывов. «Небось попытался полицию вызвать», – отстраненно подумал Каланин.

– Min Gud! [5]– потрясенно выдохнул полковник. До него, наверное, тоже дошло, какой опасности он избежал благодаря вмешательству Антона.

– Точно! – согласился с ним Каланин и махнул рукой. – Туда!

Они побежали к проулку между двух домов, который, по всей видимости, вел на соседнюю улицу. Лучшим вариантом в их положении было проскочить пару-тройку кварталов, а затем выйти на связь и запросить помощи.

Так и поступили. Пришлось, правда, сидеть почти десять минут на окраине поселка, пока не прибыл вызванный Брембергом полицейский спецназ.

Соваться под огонь «Схимника» бойцы, оценив обстановку с помощью пары беспилотников, благоразумно не стали. Проблему решили проще: на улицу, где по-прежнему господствовал АСК, выкатили бронированную машину артиллерийской поддержки. Она-то, воспользовавшись превосходством в своей защите, и расстреляла в упор грузовик, из которого по-прежнему яростно плевался прицельным огнем мобильный дот. Естественно, хотелось бы захватить огневую точку неповрежденной, чтобы эксперты попытались выжать из нее и из машины что-нибудь полезное, но в АСК на этот случай был предусмотрен мощный заряд-самоликвидатор, и подобная задача представлялась невыполнимой.

Все это Бремберг и Каланин наблюдали из командно-штабного транспортера полицейских. Угрюмый полковник, невзирая на просьбы командира спецназа немного обождать, пока электронная «мошкара» не проверит округу, пошел к руинам дома почти тотчас после того, как «Схимника» уничтожили.

Антон держался рядом. Он прекрасно понимал, что чувствует сейчас жандарм. Чудовищная бойня унесла с собой жизни не только местных полицейских, но и сотрудников отдела Бремберга. Вполне очевидно, что АСК появился у дома нотариуса не просто так. И, скорее всего, это было связано со взломом компьютерной базы – некто самым что ни на есть радикальным образом уничтожил возможные улики, которые могли обнаружиться в ходе расследования.

А вот дальше начинались сплошные догадки. Пресловутый «некто» связан со Звонаревым? Возможно. Но стали бы профи из «Ярославля», которые, по данным Бремберга, опекают каплея, работать так топорно? Они, скорее, по-тихому уложили бы всех, кто находился в доме и поблизости от него, так что никто из соседей и ухом бы не повел.

Конкуренты Бремберга из спецслужб? А ведь полковник ясно дал понять – на кону стоит очень ценный приз, так отчего бы не предположить, что в гонке за ним участвуют не только жандармы? Но откуда такая жестокость и бесцеремонность методов – неужели им выписали карт-бланш на уничтожение мирных граждан, никоим образом не причастных ко всей этой истории полицейских?

Тайная агентура Демсоюза? Все, в принципе, может быть – полной информацией о том, каким именно секретом владеет Звонарев, капитан не располагал. Впрочем, как и данными о том, насколько далеко могли разлететься слухи об этом самом секрете.

Размышления Каланина прервались. И прервались не самым приятным образом – они приблизились к руинам дома.

После похорон Бремберг выглядел неважно. Нельзя сказать, что он оказался полностью раздавлен случившимся и окончательно сломался, но все же такой удар не мог не оставить своего следа.

Каланин сочувственно наблюдал за тем, как полковник, явно делая над собой значительное усилие, вот уже в третий раз перечитывает его записку. В ней Антон изложил свои соображения по поводу нападения у дома нотариуса.

В принципе, капитан не сомневался, что его нынешний начальник и сам в состоянии дойти до таких же выводов и наверняка продвинуться значительно дальше, ведь в его распоряжении находился несоизмеримо больший объем информации, чем у Каланина. Но сидеть в бездействии, ожидая, пока жандармы придут в себя после столь увесистой оплеухи, было настолько тяжело, что капитан решил таким незамысловатым способом немного встряхнуть Бремберга, переключить его внимание на что-то более полезное для дела, чем попытки найти себе оправдание за неудачу.

Тем более что, насколько был в курсе Антон, на полковника в эти дни свалилось, помимо всего прочего, такое малоприятное дело, как многочисленные «беседы по душам» с дотошными ребятками из службы внутренних расследований. Каланин и сам вынужденно провел в их обществе не один час, давая подробные показания буквально обо всех, даже самых незначительных обстоятельствах происшедшего. А что тогда говорить о непосредственном руководителе операции?

– Вы молодец, Каланин. – Бремберг оторвался от записки. – Очень недурно. Очень. Думаю, будет правильным, если я дам вам еще немного фактического материала по этому делу. Собственно, – он криво усмехнулся, – особого выбора у меня все равно нет – из тех, кто был в курсе, никого и не осталось!