Андрей Ливадный - Слепой рывок

Глубочайшее потрясение и бескрайнее отчаяние овладели им, но на смену шоковым ощущениям быстро пришло состояние паники. Один. Один в глубоком космосе, без средств для выживания и спасения почти в миллиарде километров от Земли! [6]

Взгляд Ивана помутился. Рассудок сдался почти мгновенно, не выдержав шока.

Губы дрожали. Кровь моментально отхлынула от лица. Он смертельно побледнел, начал задыхаться, хотя две изумрудные искры индикации, расположенные на внутреннем ободе забрала гермошлема, упрямо свидетельствовали: герметизация скафандра не нарушена, преобразователь, заряженный сухими таблетками, работает исправно!

Ледяной озноб, липкая испарина, путаница в мыслях. Он вскочил, порываясь бежать, но ноги подкашивались от слабости. Он снова сел, зарыдал, пытаясь обхватить голову руками, но гермошлем мешал, руки казались ватными, непослушными.

Иван медленно повалился на бок. Его мысли гасли. На какое-то время наступило состояние полной апатии, глубочайшей депрессии, граничащее с обмороком.

Рассудок в наивной попытке самозащиты отвергал реальность, словно это могло хоть что-то изменить! Иван скорчился в позе младенца, поджав колени к груди, обхватив их руками, его зрачки сузились, взгляд потух, но дыхание осталось частым, прерывистым, сиплым, неэкономным.

Из жуткого состояния отрешенности его вывел вид изуродованной «Нормандии». Крейсер совершил виток вокруг Ганимеда и вновь проплывал низко над кратером, отдавая взгляду Стожарова леденящие душу подробности: шлейф обломков тянулся вслед космическому кораблю, через пробоины выбросило не только атмосферу пораженных отсеков, но и их наполнение.

Некоторые из фрагментов двигались ниже изувеченного крейсера. Зрелище подавляло рассудок. В какой-то сотне метров над поверхностью Ганимеда, медленно вращаясь, проплыла оплавленная, покрытая множеством пробоин орудийная надстройка, окутанная облаком неизрасходованных снарядов. Вслед за ней, так же хаотично вращаясь, изредка сталкиваясь, меняя траектории, двигалась россыпь контейнеров, среди которых он различил тела в разорванных скафандрах.

«Они погибли, а я жив… Почему же им повезло умереть мгновенно, а мне предстоит медленная безысходная агония?» Отчаянные, эгоистичные мысли несли острую жалость к самому себе.

Дрожащие пальцы рук, затянутые в толстый материал гермоперчаток, невольно потянулись к аварийным замкам шлема. «Одно движение, и со мной будет покончено, – лихорадочно думал Иван. – Ждать помощи неоткуда. Это единственный выход!»

Возможно, он расстегнул бы замки, ведь отчаяние, владевшее им, было абсолютным, неподвластным рассудку, не приемлющим никаких доводов в пользу борьбы, – как можно выжить на мертвом спутнике Юпитера, обладающем лишь тонким слоем экзосферы?

Пальцы по-прежнему дрожали. Одно из тел, движущееся в плотном окружении контейнеров, вдруг зацепилось за скалы на границе кратера, изменило траекторию, как и несколько пластиковых ящиков. Еще миг, и они врезались в поверхность, взметнув клубы реголитных частиц.

Секунда промедления убила решимость, изломала судьбу. Один из контейнеров ударом подбросило вверх, швырнуло в сторону Ивана.

Мгновенный выброс адреналина заставил его вскочить, отпрянуть, а резкие неразумные движения в условиях низкой гравитации [7]привели к неуклюжему прыжку – поверхность Ганимеда ушла из-под ног, начала отдаляться, и он непроизвольно заорал: перед глазами всколыхнулся багряный туман, вся короткая, бестолковая жизнь пронеслась в обезумевшем от страха рассудке.

Внутренности сжало спазмом, обожгло холодом. Медленно снижаясь, он дико озирался по сторонам, пытаясь понять, где произойдет падение.

От мысли, что он не станет заложником безучастной Бездны космического пространства, вдруг нахлынуло чувство, граничащее с эйфорией, крик захлебнулся, скалы, обрамляющие кратер, медленно приближались, разорвать о них прочную ткань скафандра – плевое дело.

Судорожное, заполошное дыхание, глухие горячие удары сердца, пульс крови, отдающийся в ушах, странный привкус во рту, багряный адреналиновый туман, застивший рассудок, – все это, складываясь вместе, захлестывало волнами острейших ощущений.

Рефлексы помогли ему правильно приземлиться. Взметнулась пыль, но ни один из острых выступов скал не встал на пути.

Он лежал на спине, широко раскинув руки, инстинктивно вжимаясь в твердую поверхность, глядя, как через облако медленно оседающей пыли проступают величественные очертания Юпитера, на фоне которого двигались горошины Ио и Европы.

Крейсер «Нормандия» в сопровождении жуткой свиты обломков скрылся за линией скал.

Датчик дыхательной смеси затрепетал желтой индикацией, раздался сухой щелкающий звук, и цвет сигнала снова приобрел изумрудный оттенок.

Потрескавшимися от жажды губами Иван дотянулся до патрубка системы жизнеобеспечения, сделал несколько судорожных глотков воды, не подозревая, что вместе с живительной влагой в его организм поступают стимулирующие вещества.

Экипировка пилота, надетая на нем, относилась к разряду военных разработок и отличалась от гражданских образцов множеством не заявленных в ТТХ модификаций. Одна из наиболее продвинутых систем, отвечающих за жизнь бойца, в полной мере учитывала все негативные реалии космоса. Над комплексом боевого поддержания жизни работали на протяжении десятилетий, постоянно совершенствуя его, внося коррективы по мере накопления опыта нештатных, аварийных и боевых ситуаций.

Скафандр пилота не просто предохранял своего владельца от влияния вакуума, космического холода, радиации, он мотивировал к выживанию путем ненавязчивой «фоновой» подачи специально разработанных препаратов, влияющих не только на тонус организма, но и на состояние психики.

Несколько глотков воды прояснили рассудок, на какое-то время нивелировали тревожные состояния, возвращая способность к здравому осмыслению сложившейся ситуации [8].

А она оставалась прежней – безвыходной, шоковой, изменилось лишь отношение к ней.

Сердце билось ровнее. Мысли уже не путались, и желание жить встрепенулось с неожиданной силой.

Он встал, машинально осмотрелся.

Встроенный в гермошлем боевой сканирующий комплекс тут же выдал на проекционное забрало результат анализа обнаруженных сигнатур: ближайшая огневая позиция противника находилась в сотне километров от кратера. Непосредственно во впадине, образовавшейся после удара крупного метеорита, датчики зафиксировали семь затухающих энергоматриц. Пять из них располагались близко друг к другу, две находились поодаль.

Семь сбитых истребителей?

Иван медленно побрел к скоплению обломков, прислушиваясь к ощущениям, удивляясь своему внезапному спокойствию, не понимая перемен, но принимая их как благо.