Андрей Белянин - Архивы оборотней

Я хотела ему помочь и попыталась отцепить его передние лапы от ствола, чтобы подхватить на руки, но он, как все коты, вцепился в ствол еще сильнее и возмущенно замяукал. Я его отпустила и пошла к супругу, выискивавшему что-то в траве под сосной. Нетрудно было догадаться что…

— Где шишка? — спросил он, выпрямляясь.

— Мне, знаешь ли, было не до нее в последние двадцать минут, — обиженно выпалил кот.

Мы переглянулись и стали искать втроем.

— Нашел! — вдруг крикнул Алекс. — Вон она.

Он показывал рукой куда-то вперед. Похоже, что заколдованная шишка сама не хотела терять нас из виду. Она попрыгала на месте, как бы привлекая наше внимание, и снова поскакала в самую чащобу. Мы втроем кинулись за ней. Я на всякий случай держала бластер Алекса на изготовку. Просто для спокойствия, а то вдруг если не волк, то свирепый барсук какой-нибудь без предупреждения вцепится в ногу, или коварная росомаха прыгнет с дерева прямо на шею. Брр… Я встряхнула головой, чтобы прогнать эти панические мысли. Но все равно оборачивалась на всякий шорох…

А беспечная еловая шишка все скакала метрах в десяти от нас, причем почему-то постоянно выбирая трясины и буераки. По сухой тропинке ей, заразе, как будто было неудобно передвигаться. Первым не выдержал агент 013.

— С меня хватит, — взмолился он и, выбравшись на сухое место, пошел по тропинке, которая проходила буквально в двух метрах от нас. Мы же уперлись рогом…

Следующие часа два мы так и шли. Кот переставлял лапки по сухой дорожке, а мы хлюпали по болотам и продирались сквозь ельник. Я бы эту шишку придушила, если б такое было возможно. Даже не помню, сколько раз Алекс спасал мне жизнь, в последнюю секунду вытягивая из самой глубокой трясины, и сколько раз я сама успевала оттащить его за пояс от очередной ямины. В то время как агент 013 продолжал идти своим идеальным маршрутом, даже не обернувшись ни разу на мои несвязные, негодующие вопли…

Вскоре я уверилась, что подлая шишка все это делает специально. К концу пути даже командор в этом не сомневался, несмотря на его незыблемую веру в лучшее в каждом живом существе. Вся одежда на нас была разорвана и покрыта слоями непросыхающей болотной жижи и грязи. Из волос торчали колючки репейника, листья и мелкие веточки. В обувь кроме грязи набилась куча представителей все той же приставучей флоры, а Алекс один раз даже вылил из сапога с десяток пиявок вместе с болотной водой и мальками карася. Настроения это не улучшило никому, ни им, ни нам…

К моим ногам под штанами тоже, судя по ощущениям, пыталось присосаться несколько кровососов. Надеюсь, капроновые колготки они не прогрызут, но полной уверенности, разумеется, не было. Я сунула сапоги под мышку и засучила штанины. Так было сподручней перескакивать через ручьи, а один раз даже пришлось какую-то холоднющую речку перебежать вброд, а там на нас напали мелкие, но жутко кусачие рыбки. Не пираньи, конечно, но характер у них был не менее злобный.

Вокруг явно действовала какая-то нехорошая магия. Иначе я не знаю, как объяснить, что будто ВСЯ природа вдруг обернулась против нас. Такого ведь не бывает, правда?

— Пришли! — раздался впереди радостный крик Пусика.

И вот скажите на милость, как он с обходной дорожкой все равно оказался впереди?! Через пару минут мы тоже выбрались из леса на большую, залитую лунным светом поляну, где просто ахнули! Представьте себе выложенную гравием тропиночку, ведущую прямо к резному крыльцу чудесного двухэтажного теремка из русских сказок.

Высокие ставни с изящной архангельской росписью по дереву, с жар-птицами и цветами. Наличники в кружевной резьбе, окна из новомодного цветного стекла, а не слюдяные. А на коньке крыши вообще стоял двухметровый деревянный петух, механически размахивающий крыльями. Из приоткрытой форточки доносился запах чего-то печено-вкусного. Шишка первой запрыгала по гладеньким ступенькам…

— Это что, дача какого-нибудь местного градоначальника?

— Глупости, милочка, — обрезал кот и принюхался. — Итак, что у нас сегодня? Красные щи со свининой, галушками и сметаной, архангельские пироги с вязигой, расстегаи с семгой и северные пельмени с олениной. Все, напарники, вы как хотите, а я пошел.

Алекс попытался было задержать Пусика, но тот с истинно кошачьей ловкостью прошмыгнул толстым пузом между его ног, ринулся к крыльцу и грациозно скользнул в приоткрытую дверь.

— В «Архангельских сказках» у Шергина нигде не упоминается чудесная изба с чем-то вкусненьким. Вдруг это засада? Зайдешь внутрь, а там какой-нибудь упырь чухонский.

— Ты права. Тогда вперед, спасаем агента 013.

— От чего? — уточнила я.

— От переедания и ожирения!

Осторожно, не убирая руки с оружия, мы поднялись по ступенькам в высокий терем. Алекс толкнул дверь. В лицо мягко дохнуло оранжевое тепло печки, а первое, что бросилось в глаза, это роскошно накрытый стол. Братины с медом, расписные туески с клюквой и морошкой, большущий чугунок щей, пироги, расстегаи и плюшки на блюде, огромная тарелка с пельменями и куски запеченной рыбы на деревянном подносе.

— Я рад, что ни в чем не ошибся, — с чувством произнес кот, восседая на лучшем месте и потирая лапки.

— Погоди, агент 013, — попытался удержать его командор. — Здесь что-то не так. Чего-то не хватает. Как-то тут не кошерно.

— Обычное убранство архангельской избы, — неуверенно пожала плечами я. — Стол, скамьи, печка, вязаные дорожки, прялка, сундук… вэк! А где икона в углу? Непременно должна быть икона Миколы Можайского. Я в книжках читала.

К концу моего монолога дверь за нашими спинами со зловещим скрипом захлопнулась, и комната на миг погрузилась во мрак. Когда снова дали свет, вся горница непостижимым образом изменилась. Черная от копоти печка, углы, затянутые паутиной, грязный пол, стол с тараканами, низкий потолок. А на растрескавшемся подоконнике зеленые светящиеся гнилушки. Внезапно вспыхнувшая толстая черная свеча не добавляла романтичности атмосфере. Но самым худшим был знакомый голос, раздавшийся снаружи:

— Попались, голубчики. Фот фы и ф моей фласти.

— Кулимана… — хором простонали мы с Алексом. Кот тоже что-то простонал, но на тему пропавшего стола с рыбой и щами.

— Что тебе нужно? — осторожно спросила я.

— Фы забыли сказать мне спасибо за путефодную шишку!

— Ну спасибо. Слов нет…

— Ха-ха! Теперь-то уже поздно! — обрадовалась она.

— Надо ж тебе было сразу поминать Миколу Можайского, — укоризненно толкнул меня в бок Пусик. — Хоть поесть бы успели…

— Вечно ты только о еде и думаешь, — пнула я его в ответ.

— Голодный воин — плохой воин. — Он выгнул грудь, перехватил мою ногу и попытался вывернуть ступню.

Алекс вклинился между нами прежде, чем в партерной борьбе я успела высказать этому толстобедрому обжоре все, что я о нем думаю, начиная с его ресторанного бизнеса в Архангельске и заканчивая кулимановскими щами.