Дмитрий Созинов - Разрешите представиться; я - маг, а это - мой друг джинн (СИ)

Для начала я просто полистал толстенный толмут и пришёл к выводу, что магом-природником не стану никогда в жизни. Все эти формулы и названия диковинных растений снились бы мне в самых страшных снах. Однако некоторые сплетения я всё-таки постарался запомнить (мало ли что пригодится), хотя я не без сарказма подметил, что с моими способностями я скорее выращу горох-убийцу и для природников смогу быть полезен только в роли истребителя вредных насекомых.

Вдоволь налиставшись, я закрыл книгу и, поймав несколько манн мёртвых (ещё и ещё раз радуясь, как же легко их ловить! Даже сеть никакая не нужна!), направил их на учебник по садоводству. Возможно, всё дело в происках синеватого света, раскидываемого ночником на обтянутую зелёной кожей книгу, но мне явственно почудился синий Роджер в котелке с огромным вылезающим из орбиты глазом сразу же после того, как манны достигли своей цели. Он лукаво мне подмигнул и, улыбнувшись, скрылся в недрах обложки "мечты огородника", украшенной цветочками, вышитыми толстыми салатовыми нитками с жёлтыми полосками. "Практическое пособие для некромантов. Способы воздействия манн мёртвых на магов и методы индивидуальной защиты" - это название привлекало меня гораздо больше.

Однако, с первых же страниц меня постигло разочарование. Я понял, что осилить быстро мне эту книгу не удастся. Она была нашпигована теоретическим материалом, очень подробным описанием манн мёртвых, как и откуда они берутся (и, как назло, ни одной магической формулы), и выдернуть из неё ключевую информацию было достаточно трудно. Зато, чем больше я углублялся в чтение, тем чаще и сильнее я зевал, и уже на границе сна и реальности я попытался зафиксировать один важный постулат, который мне удалось разобрать: манны мёртвых высвобождаются в момент смерти, когда живая сущность испытывает стресс, очень сильное эмоциональное переживание. Как правило, этот момент сопровождается страхом перед неизвестным и неизбежным, а зачастую ещё и болью, мучениями. При этом в состав манн входит и то, что живая сущность встречает по ту сторону жизни, так сказать, манны мёртвых - это зафиксированный эмоционально пограничный мир, поэтому в них входит как живая, так и мёртвая материя. Обычные маги соприкасаются только с живыми маннами, поэтому значительному воздействию они не подвергаются, поскольку живая материя имеет дело с живой материей. Другое дело, некромант, который соприкасается с миром мёртвых и через плетения получает дозу потустороннего вещества, которое проникает в организм, как инфекция. При плетении заклинаний образуется связь: маг (его сознание) - плетение (как результат мыслительной деятельности мага) - манны (подчиняются формуле плетения). Таким образом, в цепочке с одного конца находится манна с мёртвым веществом в составе, а с другого конца сознание живого мага. Проникая в сознание мага, мёртвая субстанция начинает там накапливаться, а поскольку она является чуждой этому миру, то и сознание мага начинает отчуждаться от этого мира. Подробное описание этого длительного процесса я пролистал, твердо пообещав себе прочитать это позднее, но результаты работы с маннами мёртвых были далеко неутешительными: неконтролируемые вспышки гнева, повышенная раздражительность, ненависть к окружающим, зависть, жажда крови и, в самом запущенном случае, смерть. Так что, моя вспышка на первом поединке вполне подходила под описание "побочных эффектов". Избавиться от этого можно было двумя способами: во-первых, периодически чистить сознание, во-вторых, постоянно держать защиту. Но сил на то, чтобы разбираться с этим у меня уже не было, и я подчинился чарам Морфея.

Едкий, противный, разрывающий барабанные перепонки звук будильника врезался в мой мозг практически сразу же, как только я заснул. Приоткрыв один глаз, я увидел своего друга.

- О! Доброе утро, как спалось? - зевая и потягиваясь, Ракки сполз с кровати и мило мне улыбнулся.

- Ты знаешь, если бы не будильник, думаю, было бы неплохо, - промямлил я, переворачиваясь на другой бок.

- Не понял! Ты чем тут всю ночь занимался?

- Искал формулу выращивания помидор, - ответил я, зевая.

- А-а-а, - протянул Ракки, лукаво подмигивая. - Значит, пригодилась книжечка. Ну как? Нашёл что-нибудь полезное?

- В целом, да! Только это не самая лучшая литература на ночь. А сейчас, Ракки, можно я чуточку вздремну?

- Какоe "вздремну"?! Нам через час надо быть на пирсе! - опешил друг и кинул в меня своей подушкой.

- Ну, ты же всё равно на полчаса в ванной сейчас засядешь, а я хоть посплю пока, - с этими словами я накрылся второй подушкой и через секунду добавил, - слушай, Ракки, будь другом, выруби, пожалуйста, этот грифонов будильник.

- Ну, нее, я мыться пошел, - хихикнул джинн и скрылся в ванной комнате.

- Мда, удачное начало дня, ничего не скажешь, - пробормотал я и бесстрастно метнул в будильник простеньким заклинанием. По комнате разлетелись разнообразные детальки.

Я стоял на пирсе и думал, что вся моя раздражительность и ненависть к окружающему миру в данный момент были, отнюдь, не результатом воздействия манн мёртвых, а всего лишь последствиями недосыпа. Кред в деталях объяснял нам, что от нас требуется, но я, как ни старался, не мог заставить поток информации идти в мои уши, а не мимо. Тягать каменные плиты из воды в шесть утра - жестоко как минимум.

- Слушай, я тут подумал, что, наверное, пока и один справлюсь с левитацией Лазурнита, - сказал мне Ракки, как только Кред нырнул в море, - а ты покемарь пока часок, другой вон в теньке. А потом меня сменишь.

Я с радостью согласился на предложение Ракки и отправился в небольшую хижинку, которая предназначалась как раз для того, чтобы сухопутные рабочие могли отдохнуть, перекусить и справить нужду. Я уже было собрался поспать до обеда, или, как минимум, пару часов, поэтому был крайне удивлён, когда джинн растолкал меня спустя полчаса. Оказалось, что работая стандартным образом с маннами, Ракки очень быстро выматывался, тем более, что на левитацию глыб Лазурнита требовалась куча сил. Пользоваться своей стихийной магией за пределами ОНМУ он не мог, поэтому мне пришлось тащиться на пирс, где уже лежала "стопка" из трёх зелёно-голубых плит. "Три плиты за тридцать минут - не хило", - прикинул я.

Труд был рабский в прямом смысле этого слова: примитивный, монотонный, бесплатный и тяжёлый. Внизу, под водой, рыболюди подтаскивали глыбы Лазурнита, которые откалывали при помощи вышеупомянутого бура, к специально оборудованному месту, так, чтобы их было видно с пирса. Всё, что мне нужно было сделать - вытащить очередную плиту на берег и аккуратно приземлить. Когда я сплёл первое плетение и потащил кусок ценной породы, я думал, что лопну ещё до того, как он опустится на каменное покрытие (забыл упомянуть, что сам пирс был так же сделан из дешёвой разновидности Лазурнита и завершался широкой платформой - местом куда складывали каменюки). С этим я справился за пять минут и надеялся отдохнуть немного, пока эти лупоглазые чертяки подтаскивают мне другой кусок. Но, не тут то было!!!! Они сновали в воде, быстрее креветок, с лёгкостью подтаскивая здоровенные глыбы, как будто они были деревянные или надувные. Когда я тащил вторую плиту, то проклинал на чём свет стоит и Ракки и эти пресловутые кристаллы, из-за которых я променял нагомас на эту каторгу. Во время левитации пятой глыбы досталось всем: и Громобою, и Ракки, и тому "козлу", который зачислил меня в ОНМУ, и тем громилам, которые гнались за мной с боевым амулетом, и, в первую очередь, попало бабушке, которая разбрасывает свои медальоны на видном месте, хоть бы предупредила!!!!! Поток нескончаемых ругательств остановил Ракки, который подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить очередную плиту, которую я уронил, не выдержав плетения. Между прочим, рыболюди даже "спасибо" нам не сказали, что мы (в буквальном смысле) чудом спасли их головы от расплющивания. Хотя, не удивлюсь, если они успели кинуться в рассыпную, как мальки. Как бы то ни было, но у меня даже не осталось сил идти к сторожке, поэтому я просто лёг на каменном пирсе, который, к тому же, нагрелся на солнышке, что отнюдь не способствовало облегчению труда. Долго разлёживаться я не мог, силы Ракки быстро истощались, поэтому мы сменили тактику. За каждую новую плиту мы брались вместе. Так и впрямь было проще; так что к обеду, когда с берега пришёл корабль, оказалось, что мы натаскали плит столько, что они все не помещаются на его борт.