Игорь Дравин - Маски сброшены

— Ты понял меня правильно. И на будущее: ты вышел на другой уровень, и поэтому не стоит называть меня на «вы».

— Благодарю, мэтр, а почему вы, то есть ты сказал, что стал лучше относиться к инквизиторам?

— Помнишь этот якобы свет Создателя, окруживший пока еще живые тела? Так вот, погодник почти мгновенно выкачал воздух из легких старика и пацана. Он даровал им легкую смерть. Ты думаешь, что остальные принимавшие участие в казни инквизиторы не заметили этого, не знали об этом? Погодник наверняка нарушил распоряжение своего высшего руководства, и остальные слуговики поддерживали его решение. А вот девушка во время того, когда погодник убивал ее родственников, от его магии испытала такую сильнейшую боль, что, по-моему, пламя костра стало для нее милосердием. Наверняка у этого мага есть свои личные счеты к темным, но он не озверел, он не стал сукой. Теперь ты понял меня?

— Да, а почему…

Ну наконец-то, я с легкой улыбкой смотрел на командира одиннадцатой группы волков Зетра: мне не особо нравятся фанатики. Мне нужны толковые, обладающие информацией, грамотные люди. Жучила, так и быть, получишь ты премию за вербовку этого кадра, но от волшебного пинка по пятой точке избавиться не надейся. Вечер наконец-то стал томным. Я так чувствую, что с этим Нирком, который так напоминает мне своим характером, своей упертостью одного моего несостоявшегося темного друга Норка, мы сработаемся.

— Чего еще плохого ты мне скажешь? — поинтересовался моложавый мужчина у вошедшего в его кабинет сотрудника, если так можно было бы назвать посетителя.

— Наливай коньяк, — предложил седовласый человек. — Помянем Герасима Лаптева. Все-таки девять дней сегодня. Жень, я ненавижу этого «ангела».

— А что ты можешь сделать?

— В том-то и дело, что почти ничего. Вот ведь скотина! — Мужчина осушил рюмку. — Ничего я сделать не могу. Жень, ты бы знал, как меня это бесит.

— Знаю.

— Не в той степени ты это себе представляешь. Помнишь, как тебя, молодого и слишком умного сотрудника, прикомандировали к моей команде? А потом мы пережили одну очень увлекательную ночь в одном заброшенном со времен конкистадоров городе? Помнишь, как ты наутро клялся всеми святыми, что никогда больше и ни за что не будешь работать в поле?

— Помню, а также я помню и то, что с твоей командой я постоянно работал, я требовал этого.

— А я сейчас требую у тебя разрешения на…

— Нет, даже не заикайся об этом. Мы оба знаем, чем все это закончится. Ты, хренов терминатор, можешь не заботиться о собственной жизни, а о моей? Кто кого должен защищать?

— Я тебя, Женя. Но видит бог, как я хочу попытаться свести с этим «ангелом» счеты. Жень, Герасим Лаптев, Герыч, как его называл Влад, — он поверил мне, он все бросил. Продал свою фирму, прекратил искать Влада, уехал за границу, а его все равно там достали. Банальное ограбление на улице, четыре трупа, а один из них был телом Герыча.

— Успокойся! Нельзя так все принимать близко к душе!

— Тот город, Женя, тот разрушенный город. Ты думаешь, что мы, увидевшие это, ни капли не изменились? Не ври себе сам. Мы стали другими. А теперь усядься плотнее в кресло. Помнишь, что я решил узнать…

— Да помню я все! Ну и какой результат, ты ведь не зря меня вызвал?

— Вызвал, ты теперь так это называешь? Жень, у меня есть один сотрудник, прозвище у него Бульдог. Сам он особым интеллектом не отличается, но, если дать ему цель, если направить его в нужную сторону, он может горы свернуть. Я решил поинтересоваться, что именно связывало Влада Истрина, Анатолия Громова и Герасима Лаптева. Ты знаешь, сиди в кресле плотно.

— А Виктория Истрина?

— А ее убили просто за компанию: слишком она ментов теребила. Ты знаешь, Жень, если бы она была мужчиной, у нас бы появился второй Влад. Ее описание, ее привычки, ее отношения с людьми…

— Отношения Влада с людьми я знаю. Он был жесткий парень, Влад не умел прощать, и я позволял это ему делать. Он никогда не задевал наших интересов.

— Влад очень не умел прощать и наказывал только подонков наподобие тех, кто убил жену его друга. Сколько акций он провел почти без нашего контроля — и почти все в интересах своих друзей? Влад был мозговым центром этой банды трех мушкетеров. Если бы не он, то Анатолий Громов и Герасим Лаптев никогда не достигли бы своего еще недавнего уровня. Ты сидишь хорошо, Жень? Так сиди еще крепче в своем кресле. Влад познакомился с Анатолием еще в армии, а с Герычем — во время уличной заварушки. Только они были его друзьями, а остальные — просто знакомые. Сидишь хорошо, не пей, а то поперхнешься. У Влада, Анатолия и Герыча был один прапрадед. Они дальние родственники, и они не знали об этом.

Рюмка выпала из руки моложавого мужчины.

— Что?!

— То, что слышал, Жень.

— Тогда ведь получается…

— Ага, получается такое, что я даже не хочу об этом думать, а ведь придется.

— Господин Хантер, мы приехали. — Нирк вышел из кареты и склонился передо мной.

Приехали так приехали, я выскочил из экипажа. Всего за одни сутки я уже стал ненавидеть данное средство передвижения. Как в нем вообще можно ездить? А впрочем, — я внимательно рассматривал роскошный особняк, — ко всему нужна привычка. Как мне в свое время не нравилось передвигаться на Пушке, я направился к предупредительно открытой лакеем двери. То бедра болят, то вместо задницы у меня сплошной синяк. То еще что-то.

— Господин Хантер, пройдите в приемную. — Лакей указал мне направление движения. — Господин Орсал скоро примет вас. Ваша свита пока может подождать вас на кухне.

Нет, этот английский дворецкий местного разлива — это что-то с чем-то! Так высокомерно, но не придерешься при всем желании, указал мне мое место. Хорошо хоть и меня на кухню не отправил. Хотя я не бедный гасконец, потерявший свое рекомендательное письмо и припершийся к своему будущему начальнику с целыми двумя или тремя экю в кармане и массой амбиций, я уселся в кресло. Абу обеспечил мне три рекомендательных письма, которые посыльный отнес в особняк местной шишки еще утром. А иначе аудиенции у теперь уже самого главного мерзавца острова Крайс, хотя он об этом пока еще не знает — никто на этом острове не знает про смерть Дивигорчика, — я бы ждал не полдня, а месяц. Чрезвычайно занятый организм, хотя приемный зал — иначе это кричащее роскошью безвкусно оформленное помещение, заставляющее идиотов проникнуться уважением к богатству хозяина, назвать было нельзя — был совершенно, исключая меня, пустым.

«Оно не пустое, Влад, я насчитал две скрытые ниши. В них прячутся четверо людей-бездарей».

«Ог, ты меня еще поучи тайники находить в погани. Осмотри лучше весь дом, только осторожно, бывший похититель артефактов. Тут интересная система наблюдения за посетителями, надо ее изучить подробно. Ты еще здесь?»