Мария Круз - Странник

С этой маленькой колонной уезжали остатки нашей смены — двенадцать человек на пяти машинах. Выехали затемно, без фар, пользуясь ПНВ, чтобы проскочить наиболее опасную часть пути до наступления рассвета. И когда солнце только начало раскрашивать восточную часть безоблачного неба в розовый цвет, мы уже проскочили Кутс — деревеньку на американо-канадской границе, где КПП был взорван, сожжен и расписан надписями «Мины!» — больно уж удобное здесь было место для засады. И въехали в пределы Канады, провинцию Альберта, округ Дикая Роза.

Пейзаж сменился — горы исчезли даже с горизонта, и пустынная бетонная дорога шла через просторные и плоские поля — взгляду не за что вокруг зацепиться. Разве что вьющаяся речушка время от времени пересекала дорогу, причем называлась она Молочной, только кисельных берегов не хватало. Впрочем, все эти поля, до самого горизонта, когда-то были распаханы и засеяны. Вспомнилось, что, когда великий СССР сам себя не мог хлебом накормить, как раз отсюда, из Альберты, поставлялась чуть ли не большая часть всей экспортной пшеницы, на которую уходила валютная выручка с продажи нефти.

Да, с голоду здесь, наверное, не помрешь. И при этом вокруг пусто и безлюдно — слишком близка «индейская территория», выжившие этих мест стараются избегать.

Конвой ехал бодро, без задержек, связь держалась, никто на нас не нападал, в общем, все было штатно. И не так уж было ехать далеко — чуть больше тысячи километров, которые мы планировали проскочить максимум часов за двадцать, в худшем случае. Вполне реальная задача, даже с запасом времени выделили, с остановками на «до ветру» и обед, хотя есть собирались «без отрыва от баранки». Дома отдохнем и дома же поедим нормально. Всем сидение на Базе уже обрыдло, так что приходилось водителей даже придерживать, чтобы не гнали совсем уж бездумно.

А уже наступало лето. Стало жарко, и ветер над полями был тоже жаркий, пахнущий свежей травой, так что мы немного приоткрыли, насколько можно было, толстые триплексы окон.

— Обратно мы уже не возвращаемся, получается? — нарушил долгое молчание сидевший за рулем командирского «джи-вагена» Джон.

— Нет, не возвращаемся. Мы теперь вроде как «скелетный состав» нового подразделения, которое еще собирать надо будет. И, кстати, надо будет искать еще транспорт, потому что вот это, — я показал через лобовое стекло на едущий впереди пулеметный «джи-ваген», — все, что у нас есть.

— Там не дадут? — кивнул он вперед, подразумевая начальство в Колд-Лэйке.

— Нет у них, говорят.

— Хм… — Джон явно задумался, затем сказал: — Ты знаешь… в моем слое действительности в Канаде была такая компания, как «Инкас Армор». Начинали они как инкассаторы, откуда и название, потом начали делать что-то еще, а потом стали выпускать инкассаторские броневики…

— Инкассаторские для наших дел не очень, — перебил я его, но Джон остановил меня жестом.

— Подожди, я не о них, — поднял он руку от руля. — Затем они начали бронировать машины, представительский класс, внедорожники — все подряд. Арабы очень хорошо покупали, а также те, кому неудобно было иметь дело с американцами. Потом они начали делать всякую технику для полиции, это как я о них узнал. Грузовики для специальных подразделений, всякие разградительные машины — в общем, я к ним ездил, мы закупали кое-что на наше управление.

— Даже так? — я уже заинтересовался.

— Так, — кивнул он. — Когда началась война в Ираке, частным военным компаниям понадобились броневики. Военные МРАПы [57] Защищенное от подрыва и атак из засад (Mine Resistant Ambush Protected — MRAP) (англ.). им не продавали, а работать в тех краях становилось все опасней. И когда был у них на заводе, я видел штук двадцать вполне серьезных машин, только не вооруженных.

— Нам бы вооруженные, — вздохнул я.

— У них есть поворотные круги и «собачьи будки», нет самих пулеметов, потому что у завода нет такой лицензии, с оружием работать. Но поставить «Ма Дьюс» на этот круг я смогу за десять минут, один. Без всяких проблем.

— Вот как, — протянул я, почесав в затылке здоровой левой рукой. — Вот как… И где этот завод?

— В моем слое он был в Торонто. Не знаю, есть ли такая компания здесь, делали ли они подобные броневики, но если есть возможность проверить — я бы ею воспользовался. Обязательно.

Поля, поля, поля. После Клэрсхолма где-то слева на горизонте показались горы, такие далекие, что я даже не понял сначала, вижу я их или мне просто кажется, потом они вновь отодвинулись. На подъезде к Калгари мы чуть не наткнулись то ли на банду, то ли не пойми на кого — три пикапа, один из которых был вооружен, — но они шарахнулись от нас на боковую дорогу так быстро и подняли так много пыли, что их даже разглядеть толком не удалось.

Сам Калгари был мутен и источал тяжелую мерзкую ауру, так что объехали его по кружным дорогам — двухполосным шоссейкам, ведущим через поля и пересекающимся друг с другом под прямым углом, так что еще и не заблудишься при всем желании. А потом вновь выехали на фривэй вроде тех, по каким в Монтане катались, — широченный, без всяких кюветов, хоть по дороге езжай, хоть с дороги в поле.

Да тут, похоже, кроме сельского хозяйства ничем и не занимались, такое впечатление складывается. Хоть места пустынные и лишь редкие крошечные городки попадаются, а распахано было все до самого горизонта. Ну и за горизонт, понятное дело, просто нам туда не заглянуть из окна едущей машины. И опять же похоже, что население этих краев, какое выжило, и вправду откочевало на федеральную американскую территорию, бросив это все… кому? Да нам, пожалуй. Потому что, насколько я понимаю, чужие будут сюда проваливаться и проваливаться. А лучше места было и не найти, от всех далеко и не пропадешь при этом: и нефть есть, и хлеб. Выбирай место я, чтобы обосноваться, — это самое место и выбрал бы.

В середине дня подъехали к еще одному жуткому месту — Эдмонтону. Все большие города, похоже, постигла одна и та же судьба — «помутнение». Пятно над Эдмонтоном видно было издалека, а целую стаю тварей встретили еще на подступах, на дороге, обстреляв их из двух пулеметов и спугнув. В город, понятное дело, не полезли, а объехали его сильно восточней, вокруг озера Биверхилл, следуя стандартному маршруту конвоев.

Район Гиббонса и Рэдуотера был обозначен как «бандоопасный», так что головами крутили на триста шестьдесят градусов, но никто на нас не напал. Однако наблюдение, похоже, выявили — с внедорожника, расположившегося далеко в поле, на небольшом холмике. Нигде расслабляться нельзя, в общем.

Вперед шла дорога на Атабаску — город на одноименной реке, которая дала название местным нефтяным приискам, но туда нам нужно не было. Никто в нем не живет, хоть и твари его не захватили. Бандитов там видели не раз, по слухам, а так там только воздушная разведка пролетает. А дальше мы свернули на восток, на безлюдный Бойл и малозаселенный Лак-Ла-Биш, а это еще почти двести пятьдесят километров. Анклав жил широко — так широко, как все здесь строилось. От этой широты любая оборона этого места должна была превратиться в ночной кошмар, потому что с этим рельефом нормальному джипу даже дороги не потребны. Авиаразведка нужна не то что как воздух, а вообще не знаю как что.