Кирилл Юрченко - Грозный. Пес, который искал человека

Услышав свое имя, Грозный заинтересованно покачал головой, серповидный хвост его слабо задвигался в некоем подобии приветствия. Девушка тоже взобралась на забор, чтобы лучше рассмотреть собаку.

– Правда, какой грозный взгляд. Но он симпатичный! Прогнал целую стаю. Ты бы видел! Как думаешь, они далеко убежали?

После второго упоминания своего имени Грозный уже вовсю бил хвостом. Свежий, исполненный оттенков, аромат этих людей ему очень понравился. Внимание к нему, чистота их голосов определенно отличали этих двоих от того человека, которого он повстречал на дороге. Вот только от них исходил страх, и Грозный пытался разобраться в его причине. Наверное, люди испугались тех собак! Боятся, что они вернутся!

Он проверил запахи, которые нес ветер. Нет, свора где-то очень далеко, занята своими разборками. Удостоверившись, что все в порядке, Грозный вновь с любопытством уставился на людей. Его возбуждение от встречи с собаками прошло, рубиновые глаза остыли, шерсть уже не стояла дыбом.

– Ник, по-моему, он не опасен.

– Хочется на это надеяться.

Теперь, когда страх отступил, девушка заметила, что внешне пес еще не растерял задатков щенка.

– Знаешь, мне кажется, он еще совсем щенок. И не такой уж на самом деле грозный.

Когда его имя произнесли третий раз, пес не выдержал, он теперь вихлял всем задом и нетерпеливо повизгивал, демонстрируя свое дружелюбие.

Вере он казался теперь самой обычной собакой. И все же тревога в душе девушки сохранялась. Они с Ником заметили изменившиеся повадки собак. Те будто стали умнее, хитрее, изворотливей. Что-то преобразило их, и теперь стаи беспризорных псов были далеко не так тупо подчинены рефлексам, как раньше. Конечно, она могла относить свои домыслы на счет катастрофических последствий эпидемии, когда к тяжело восстанавливающейся памяти мало доверия, а весь мир, казалось, летит в тартарары – у страха глаза велики. И все же она вправе была считать, что ее опасения имеют под собой основания.

– Ну, так что будем делать? – спросила девушка.

Ник достал из-за пазухи бинокль и осмотрелся. На улице было чисто.

– Ладно, я спущусь первым.

Он перенес ногу через забор и опасливо спустил. Убедившись, что пес не собирается нападать, не рычит и не бросается, и вообще никак не реагирует на его ботинок, а по-прежнему виляет хвостом, Ник перегнулся и, вытянувшись вдоль гладкой поверхности досок, но еще не чувствуя земли под ногами, спрыгнул наугад. Упал рядом с собакой.

Грозный приблизился и обнюхал человека. Его руки источали запах вкусной еды, напомнившей о консервах, однажды распечатанных Андреем. Он вдруг почувствовал, что очень голоден. Лизнул подставленную ладонь. Хотел прикоснуться к сознанию человека, но поостерегся. Не оттого, что выбился из сил, а скорее потому, что в человеке легко угадывалось добро.

– Что, лохматенция, проголодался?

Грозный хотел его лизнуть, но Ник уклонился.

Он помог своей подруге и вот уже оба высились рядом с Грозным.

– Хорошенький. Просто лапочка, – девушка радовалась, что хоть одна собака в этом поселке не сошла с ума от голода и беспризорной вседозволенности. – Давай возьмем его с собой?

– С ума сошла?

– Ну, Ник! – с умоляющим взглядом запросила девушка. – Если твоя Аманда погибла, еще не значит, что все собаки такие злые. А кто нас теперь предупреждать будет об опасности?

Ник не хотел ни спорить, ни соглашаться. Взять чужую собаку? Его Аманда – миниатюрная хорошенькая пуделиха, несчастная дурешка, только сегодня стала жертвой своры, но успела предупредить их с Верой. Они вдвоем спаслись, а она… Нику даже представить страшно было, как поступили с ней оголодавшие зверюги.

– Ну, Ник! – снова заканючила Вера.

– Хорошо, – процедил он.

Девушка, стараясь не демонстрировать открыто свою радость, наклонилась к Грозному.

– Будешь хорошо себя вести, получишь вкусненькое!

Грозный завилял еще сильнее.

– Слушай, Ник, он будто понимает! Хороший песик!

Вера достала из рюкзака тушенку, откупорила и вывалила содержимое банки прямо в траву. Грозный умял подарок в три глотка и с голодным вопросом в глазах снова уставился на людей.

– Объест, – хмуро произнес Ник.

– Ты что, не объест, конечно! – ответила девушка и осмелилась погладить Грозного. Тот не возражал.

– Ладно, может и сойдет для дела, – парень устало махнул рукой.

И снова, будто поняв, что сказал человек, Грозный подошел к нему и подставил курчавистую морду под руку Ника, и когда молодой человек слегка потрепал его, облизал ему пальцы.

– Да он просто сама благодарность! – рассмеялась девушка.

– Ладно, идемте в машину. А то еще собаки нагрянут!

Ник принадлежал к числу так называемых «сочувствующих Наследникам». Когда-то, как и многие ему подобные, он имел жилье, работу, личные планы, но жизненные неурядицы заставили его бежать от своей прежней жизни в поисках другой, казалось, более правильной, естественной. Когда обвиняли Наследников в том, что они вербуют людей, попавших в плен стрессовых ситуаций, в этом была доля здравого смысла. И все же, оказавшись в числе новообращенных, таких же, как он, неудачников, и попав на ферму одной из многочисленных общин, Ник отнюдь не чувствовал себя несчастной жертвой. После тех неприятностей, что ему довелось пережить, общество, частью которого он стал, казалось состоящим из одних только друзей. В честь неофитов устроен был грандиозный праздник, а дальше началась череда будней, труда на благо друг друга и общества в целом: учиться новому делу, работать не покладая рук и оставаться в ладу с самим собой – так было заповедано создателями нового мира, коими объявляли себя Наследники.

Никто бы не заставил Ника поверить, что его использовали для каких-то корыстных планов. Он просто жил и трудился вместе с друзьями, никто не ломал его, подстраивая под себя. Исполнив свой долг перед общиной, «дети земли» могли заниматься делом для души. Никто не отнимал у Веры, с которой они познакомились на ферме, ее любимые кисти и краски – девушка испытывала тягу к живописи. Никто не отнимал у Ника его собаку, с которой он прибыл на ферму – развлекая друзей, он учил Аманду разным трюкам. У них певец мог быть плотником, а какой-нибудь музыкант – отличным косарем.

Их спокойная жизнь была нарушена еще до того, как началась эпидемия. Противостояние с Наследниками вылилось в открытый конфликт, да еще с использованием силы с обеих сторон. Многие фермы подверглись атаке. Слухами полнилась земля, и за час до того, как в их общину должна была нагрянуть полиция, подкрепленная армейским подразделением, на ферме уже никого не осталось. Вместе с друзьями Вера и Ник бежали в степь, где их вылавливали группами или поодиночке.