Ричард Уильямс - Живое топливо

УОРД все еще сидел за столом в кабинете, когда пришел старшина абордажников Виккерс.

— Сделано? — спросил старший офицер, не глядя на него.

Виккерс ответил не сразу. Уорд посмотрел ему в глаза и увидел в них опасный блеск.

— Не заражайтесь идеей неповиновения от мистера Марчера, старшина, — многозначительно сказал Уорд. — Вы знаете, чего это может вам стоить.

— Да, сэр.

— Сделано?

— Не было необходимости, сэр. У него уже было кое-что спрятано.

— Вот как? — Уорд улыбнулся. Это была его первая искренняя улыбка за эти дни. « Какая ирония …»

« ПРЕДАТЕЛЬСТВО !», — бушевал Асфар. Вот единственно подходящее слово для этого. Патриарх использовал его. Ему было все равно, останется жив Асфар или нет, выполнит задание или нет. Асфар представлял, что начнется на Бахани после ухода Империума. Баханийцы начнут воевать за то немногое, что у них осталось, будут убивать друг друга, потому что до настоящего врага им уже не добраться. И вот тогда патриарх выйдет из своего убежища и начнет изрыгать свою ложь. Он расскажет уставшим людям о своих звездных воинах, храбрых юношах, собравшихся со всех концов Бахани и нанесших удар ненавистному Империуму. Удар во имя всего народа Бахани. Он приведет их семьи, чтобы подтвердить это, и они подтвердят, со слезами гордости за своих сыновей, потерянных для них, но избранных Императором. А тем временем эти самые юноши, давно уже мертвые, будут дрейфовать в грузовых контейнерах, ставших их гробами.

Кому из баханийцев не понравится такая история? Кто не будет восхвалять патриарха за его мудрость? Кто не будет воспевать его имя? А он скромно примет роль правителя и поклянется, что жертва звездных воинов была не напрасной.

Асфар должен вернуться на Бахани; он должен открыть людям правду, что патриарх — ложный священнослужитель Императора. Нельзя позволить ему получить выгоду от этой лжи. « Но как? — думал Асфар, — как теперь вернуться домой ?»

Он может сдаться. Он может пройти в отсеки экипажа баржи и сдаться им, надеясь, что они не застрелят его сразу. Разве он не может быть полезен для них? Патриарх объединит народ Бахани в ненависти к Империуму; если Империум вернет Асфара домой, они могут раскрыть измену патриарха и свергнуть его власть.

Но разве Империуму теперь не все равно? Они забрали с Бахани все, что хотели, бросив его народ ни с чем. «Плевать на патриарха», решил Асфар. Он не обязан ему ничего, но все же Империум совершил великое преступление, опустошив Бахани и бросив его народ на произвол судьбы. Император хочет, чтобы они были наказаны, ибо они свершили это зло, лживо прикрываясь именем Его. Значит, чтобы наказать их, Асфар должен выполнить свое задание? И тогда, возможно, если на то будет воля Императора, он как-то сможет вернуться на Бахани и откроет народу ложь патриарха.

Возможно, так и будет, но что тогда случится с баханийцами? Если патриарх действительно сможет объединить их, спасти их от той участи, на которую обрек их Империум, может ли Асфар позволить себе разрушить это? Принести свой народ в жертву ради мести? Асфар подумал о своей семье, о взволнованной матери, строгом отце. Они тоже погибнут тогда. Но ведь это они отдали его патриарху, убедили своего сына, что патриарх вершит волю Императора. Они знали? Они догадывались, что обещание священника о том, что звездные воины вернутся, было ложью? Они были обмануты? Они предали его? Если да… неужели они были правы?

Асфар знал, самым простым решением было делать то, что ему сказано: сидеть и ждать, вздох за вздохом, пока еще есть воздух в баллонах. Может быть, тогда Император обратит взор на него. Может быть, тогда Он укажет, как поступить. Но Асфар не собирался умирать так. И патриарх и Империум были злом. Они использовали его, погубили его жизнь ради своей выгоды. В голове Асфара стучало, его душа склонялась то к одному выбору, то к другому. Что ему делать?

В СВОЕЙ камере Марчер, совершенно подавленный, просматривал предъявленные ему обвинения: преступное поставление в опасность экипажа и корабля, контрабанда технологии ксеносов. Он едва мог глотать. В животе, казалось, разверзлась зияющая бездна.

— Это были трофеи, мистер Виккерс. Вот и все. Я принес их как трофеи победы. Нашей победы.

— Пистолет, некая разновидность электро-ножа, и еще полдюжины предметов, которые мы даже не смогли идентифицировать. Это ксенотех. Строжайше запрещено. Неизвестно, какой вред могут причинить эти вещи, что они могут скрывать в себе. Особенно в закрытом пространстве, например, на корабле; невозможно сказать, на что они способны.

— Я не могу отрицать, я принес их на борт, но это всего лишь несколько предметов! Я имел право! — вспыхнул Марчер. — Они были взяты в бою!

— Если вы признаете это, по крайней мере, у старшего офицера есть какая-то свобода действий в отношении того, как поступить с вами. Ваше положение плохо, но если бы вы пытались все отрицать, то не оставили бы ему выбора. Вас пришлось бы казнить.

Марчер поник.

- Смерть… или позор?

— Мистер Марчер, — сказал Виккерс, не без сочувствия, — позвольте дать вам совет.

ЧЕРЕЗ несколько дней после боя с эльдарами, конвой во главе с «Безжалостным» прибыл к первому пункту назначения: орбитальной станции типа «Риза» над планетой 42 Май Т. Здесь люди и машины, доставленные на борту «Глорианы Вэнс» будут застраивать фабриками поверхность планеты, как тысячелетия назад на Бахани. «Шпора» с остальными кораблями конвоя продолжит путь, передав сообщение о потере двух других фрегатов в штаб Боевого Флота сектора на Эмкоре.

Пока «Безжалостный» охранял перегрузку оборудования с «Глорианы Вэнс» на орбитальную станцию, в команде крейсера были произведены небольшие изменения. Разжалованный мичман должен быть переведен на новое место службы — на одну из грузовых барж.

АСФАР стоял в трюме, глядя в иллюминатор на серо-белую орбитальную станцию, закрывавшую небо, подобно гигантской паутине. Вот она. Цитадель имперцев, о которой говорил патриарх. Асфар выжил. Он прошел свой путь до конца, его вера подверглась тяжкому испытанию, и в самый темный час ему пришлось столкнуться с собственными сомнениями, собственной слабостью, но Император указал ему путь. Он сделал свой выбор: он выполнит то задание, ради которого был направлен сюда. Он включил таймер бомбы и побежал.

МАРЧЕР молча сидел в кормовом отсеке челнока, готовившегося к стыковке с баржей. Остальная часть отсека была пуста, за исключением единственного ящика с вещами Марчера. После того, как он подал свое прошение, корабельный комиссар завершил остальные процедуры очень быстро. С учетом его ранее похвальной службы и признания своей вины, высшая мера наказания применена не будет. Как сказал комиссар, ему очень повезло.