Александр Бауров - Сумерки Эрафии

— Я это уже давно понял! — Монах развел руками и встал. В профиль его фигура с узким изогнутым носом напоминала насупившегося грифона. Коричневая тога распахнулась, и широкая тень легла на белый мрамор колонн зала приемов канцлера.

— Я представляю, какими методами Мартинсон выбил из Хаарта признания, удивлюсь, если тот еще жив. Я тебе говорю, здесь дело пахнет нежитью! Видит Велес…

— А я уверен, что дело не более чем в деньгах! — перебил его канцлер, и цепь в форме держащих мечи небесных воинов звякнула у него на груди — они все должны лишиться крестьян и теперь решили насилием остановить ход событий! Здесь больше моя вина. Беда в том, что мы не смогли разъяснить многим рыцарям, какие выгоды от дружбы с Авлией мы получим. Мы не доказали, что от освобожденных крестьян можно получить куда больше пользы, чем от их закрепощения! И попусту жаловаться Белым, расписываться в том, что мы не можем управлять страной, я не намерен!

Инхам отступил к столу.

— А что ты делаешь с воззваниями Рейнхарда? Он разослал гонцов во все замки центра и запада с просьбой поддержать первый шаг к возрождению Империи Солнца. Если эти бумаги попадут таталийцам, нам сложно будет объяснить, что мы не затеваем войну за объединение рода людей… Даже если никто не соберется под знамена Августа, рыцарские семьи, мечтающие о былой славе, запомнят его слова — он может остаться героем и после смерти…

— Не думаю. И уж точно не нойоны нашептали ему эту мысль во время оргий на кладбище. — Старик рассмеялся. — Августа я знаю даже дольше чем вас, он серьезно переживал свое изгнание от двора после победы над эльфами, но он никогда не ставил под сомнение Белую веру. Что касается мечты о возрождении Империи и его посланников, то большая часть из них схвачена орденом. Август хотел умножить чужую жадность на свое властолюбие, но, хвала Велесу, этим планам не суждено сбыться.

— Арагон…

— И спорить не стоит! — Ростерд оборвал желавшего возразить священника.

Рочделли понял, что до канцлера не достучаться. Он пришел сюда неподготовленным. Не сделал того, чего от него ждали. Снаружи уже собрались несколько членов совета, прослышавших об арестах. Мелькнуло лицо главы разведки Эрафии. Тот не торопился входить, явно ожидая приглашения. Рочделли подошел к окну. Канцлер меж тем продолжал:

— Сейчас подойдет Эй-той. У разведки полно дел. Я велел ему предотвратить всякие утечки информации о мятеже в войске и королевском совете. Несколько сот воинов выдвинулись к Харлхорсту из Мельде и Ситодара. Остался один невыясненный вопрос: что сейчас происходит в Александрете, что с его величеством и принцем?! Пока вы не дадите мне ответа с помощью магии, пока не вернутся летучие посланцы, я настоятельно не рекомендую вам взывать к имени арагонцев.

Епископ поклонился и направился к дверям.

— Все будет исполнено, господин канцлер!

Инхам кивнул и проводил монаха расстроенным взглядом. Именно это магическое бессилие, невозможность в критический момент получить нужный результат — именно это привело к поражению в войне десять лет назад. Теперь он не допустит такой ошибки. Новый договор с Авлией, тот самый, который должен был представить королю могучий Корониус — влиятельнейший член эльфийского Совета Правды, — должен был решить эту проблему. Уже сейчас некоторые эльфы отправлялись в Эрафию, чтобы поучиться боевым искусствам и тактике. А в будущем уже они должны были поделиться секретами своих магических навыков. Подобный обмен открыл бы перед королевством перспективы невиданного прежде роста. И все это зависело от согласия, которое должно быть достигнуто на встрече в Александрете.

За судьбу договора канцлер Инхам боялся чуть ли не больше, чем за жизнь Эдрика. Его верный протеже, советник по международным делам Ашди Бэдивер, целый год готовил эту встречу. Он десяток раз посетил Рейхавен и добился от гордых эльфийских вождей серьезных уступок.

«Свобода крестьян и договор с Авлией. Два столь важных события были увязаны вместе и проистекали одно из другого. Но не поторопились ли мы? Не стоит класть все яйца в одну корзину», — вспомнил Инхам народную мудрость. Он отпил воды и еще раз вспомнил предупреждение королевского духовника.

Нет, теперь все кончено, отступать назад поздно. В столице мятеж был подавлен почти бескровно. Теперь оставалось ждать новостей с запада.

Щелкнув унизанными перстнями пальцами, канцлер приказал страже впустить ожидавшего главу разведки. Пришло время перейти в наступление.

Западная Эрафия, 6 путь Лун, 987 год н. э.

Гримли не спалось. Проведя весь день на козлах, вечером он передал эту вахту дяде Тому, полагая, что свалится как убитый. Но сон не шел. События предыдущей ночи не давали ему покоя. Этот удивительный поединок эльфа и всадника в темно-фиолетовом доспехе не выходил у него из головы. К тому же днем, после того как они выехали из Мельде, к мучившим его загадкам прибавилась еще одна. В нескольких милях от города на маленькой полянке посреди старого дубового леса обоз наткнулся на следы страшной трагедии.

Трава на опушке была местами опалена, а местами полностью выгорела. Земля была покрыта черной коркой со следами лопавшихся пузырей, будто здесь разлилась лава. Средь этой массы особняком торчали дымящиеся холмики. В некоторых легко было опознать обуглившиеся крупы лошадей. Обгоревшие доспехи воинов были разбросаны, а в них был только поднимаемый ветром пепел. Даже кости при прикосновении рассыпались в прах и золу. Так было не со всеми. Обозники нашли пять сильно оплавленных доспехов и пять обугленных лошадей. Стало быть, всадников, до того как с ними случилось что-то ужасное, было пятеро. Не успели они отъехать и сотни ярдов от выжженного места, как им попалась еще одна страшная находка. Вполне сохранившийся труп человека — без головы. Трава вокруг была темно-коричневой, вся в запекшейся крови. Видимо, голова несчастного взорвалась, снесенная невиданной силы ударом. Над изуродованным телом, грустно склонив голову, бродил боевой конь. По знакам на седле, из военного гарнизона Мельде. Лошадь не хотела покидать хозяина. Многие видели, как во время предания тела земле из глаз животного катились крупные слезы. Коня подвязали к одной из обозных упряжек.

Гурт произнес речь о темных силах и победе истинных слуг Велеса.

— Страх не найдет приюта в наших сердцах, а павшие уйдут в лучший из миров. Тело усопшего да покоится с миром, а душа направится на небеса!

Затем телеги двинулись дальше в Александрет, но настроение у людей было далеко не веселым. По обозу стали кочевать рассказы тех, кто видел или не видел, но красочно врал о страшном ночном поединке в Мельде. О черном рыцаре, убивающем взглядом. О том, что кроме рабства у господ им только и не хватало старого зла — возрождения тьмы нойонов.