Виктор Глумов - Хранитель Зоны

Говоря, он еще раз проложил маршрут из черной области (они были на ее границе) к лакокрасочному заводу. Чтобы сбить Фрайба со следа, сначала решили топать в Македонск, а уже оттуда – на базу. Хотелось верить, что Фрайб отозвал своих людей и мутантов, когда понял, что враг решил ударить в самое сердце области.

Облака напитались багрянцем, словно крови хлебнули. Тени слились, стволы деревьев сделались почти черными. Маузер крался на цыпочках первым, замирая от каждого шороха. Слежки с воздуха он больше не опасался – здесь их скрывали сосновые ветви, соединившиеся над головой, будто в дружеском рукопожатии.

Напряжение звенело бесконечной стаей комаров. Игарт вернул ворона на плечо – во-первых, с наступлением сумерек птица начала терять зрение, во-вторых, сверху он видел лишь темно-зеленый ковер.

Обогнули болото с ультрамариновой, под цвет закатного неба, водой, у берегов затянутое ряской. Маузер зацепился взглядом за алый листок на водной глади, подогнувший края, как дохлое насекомое – лапки, и зашагал было дальше, но тут же насторожился: издалека, стремительно нарастая, доносился до боли знакомый механический свист, перетекающий в гул.

Звук был настолько ирреальным, что Маузер остолбенел, и его сердце пропустило несколько ударов. Аномалии, уроды, мутанты, непонятные воскрешения, все это – здешняя норма, но гул…

Вытаращив глаза, он смотрел, как синюю поверхность болота пересекает отраженная точка самолета, тянущая за собой белый след. Он запрокинул голову: точка сияла золотом закатного солнца. Игарт выматерился. Ругательства, произнесенные торжественно, казались такими же нелепыми, как самолет.

– Подозреваю, что это вижу не один я, – пробормотал Маузер.

Игарт сиял от радости, его ярко-зеленые глаза горели. «Вот тебе и фонарь, – подумал Маузер, стараясь выбросить из головы самолет. – Зона есть Зона. Это мир скорее магический, чем техногенный, она может играть с памятью, как Солярис». Игарт, похоже, так не считал – тыкал пальцем в небо:

– Ты понимаешь, да? Выход… в Большой мир… Открыт! Мы теперь свободны!

– Я бы не был так уверен. – Маузер протянул ему КПК: – Вырубился. Как я понимаю, эта дрянь должна все время работать и возвращаться к нам после смерти.

Взгляд Игарта потух, уголки рта опустились, и он сделался похожим на Пьеро. Постучал КПК по ладони, потыкал кнопки, вытащил свой и вздохнул:

– Блин, значит, мы в аномалии, и можем бродить бесконечно, пока не помрем с голоду. Один… бот рассказывал, что такое случается. Одно радует: Фрайб нас ни за что не найдет в этом пространственно-временном пузыре.

– Короче говоря. – Маузер сунул КПК в карман. – Ищем пустую хижину, берлогу, пещеру – все равно. И спим.

– Да вот и я подумываю… Но желательно бы поторопиться на завод, а то о нас там забудут и назначат новых командиров.

– Не успеют. Сначала – спать, – распорядился Маузер и собрался идти вперед, но остановился.

Датчик аномалий сдох, и теперь шагать в смертельное, неизвестное, было стремновато. Вспомнился совет кидать что-нибудь перед собой, тогда, если на пути есть аномалия, она разрядится. Он зачерпнул горсть гравия, взял камешек покрупнее, бросил вперед.

– Вроде, мутантов в пространственных пузырях не бывает, – успокоил Игарт. – И других аномалий – тоже.

Проверять на собственной шкуре не хотелось, и Маузер уступил дорогу Игарту:

– Иди вперед, раз так уверен.

Напарник потоптался на месте. Сделал пару шагов и покрутил головой по сторонам. Вынул из кармана камень и швырнул. Камень шлепнулся в воду.

Маузер шел за Игартом, ссутулившись, и всеми силами пытался отогнать мысли, кружащие возле увиденного самолета. Самолет – порождение аномалии, призрак, не стоит верить в него. Нельзя даже мысли допускать, что открыт путь домой, потому что, когда выяснится, что это не так, вряд ли захочется жить дальше.

Испарения, поднимающиеся от прогретой земли, были такими плотными, что ухудшилась видимость, и Маузер вспоминал боевики, где герои шастают по влажным тропическим лесам. Пейзаж был, правда, вполне привычный, но ощущение не исчезало.

Выбрались на узкую длинную поляну, присыпанную хвоей и листьями, увидели поваленный указатель в придорожном бурьяне и только тогда сообразили, что это дорога, которой не пользуются.

– Гадюкино, – прочитал Игарт, склонившись над указателем, сковырнул хвою и бросил налево. – Смотри, тут поворот. Идем? Мое мнение – настораживает, что нет тропинки. Там может быть небезопасно. В брошенных поселках любят селиться бандерлоги, они меня замочили в самый первый раз. И съели, но я этого уже не помнил.

– Тропинки нет, потому что тут территория черных. Даже мутанты от них разбежались. Будем надеяться, что найдем более-менее целый дом. Идем. Не боись, беру ответственность на себя.

Ворон вспорхнул с плеча Игарта и полетел вперед под темно-зеленой аркой деревьев.

– Подожди, разведаю, – проговорил Игарт голосом сомнамбулы, сомкнул пальцы на плече Маузера.

Перемещаясь в тело ворона, он бледнел и уподоблялся смертельно больному. Под закрытыми веками катались глазные яблоки, тонкие губы подрагивали, на лбу и возле трепещущих ноздрей выступала испарина. В такие минуты он полностью терял контроль над телом и становился беспомощным.

Не прошло и десяти минут, как Игарт вернулся – вздрогнул, кровь прилила к щекам. Он потряс головой и протер глаза.

– Относительно чисто. Бандерлогов, вроде, нет. С другого конца деревни – хищная лиана. Там есть хороший домик, он как бы с краю, ближе к нам. Окна-двери заколочены. В нем и заночуем.

Вернулся ворон, спикировал на протянутую руку и взобрался Игарту на плечо.

– Кстати, аномалий на дороге нет, птица их заметила бы. Да-да, она их видит. Зверье и мутанты, наверное, тоже.

Небо сменило цвет с темно-синего на серый, стволы деревьев слились в сплошное черное пятно. Опавшая хвоя под ногами мягко пружинила. Лес закончился, будто его отсекли от поля, поросшего бурьяном и кустарником. На другом его конце, перечеркнутом полосой дороги, на фоне неба угадывались темные крыши частных домов.

Поле преодолели бегом – Маузер по привычке остерегался открытых пространств. На полдороги он услышал голоса и замер, прищурился и разглядел дымок над трубой ближайшего дома, попятился.

– Это, по-твоему – «в деревне безопасно»? – прошипел он.

Игарт вытаращился на него и заморгал, глянул на дом:

– Там никого не было, клянусь! Ворон чуть ли не в окна заглядывал – никого, черт побери…

– Тссс! Пойдем, посмотрим. Или хотя бы послушаем.

Говорил мужчина. Похоже, сам с собой. Его голос то усиливался, и тогда долетали отдельные слова, то стихал до едва различимого шепота. Маузер еще раз провел рукой по пустой кобуре, поджал губы и на цыпочках двинулся к дому. Переступил через гнилую кучу досок – все, что осталось от забора, – прислушался: