Андрей Ливадный - Туманность Ориона

Нагнувшись, он подобрал импульсный автомат. Удлинив насколько возможно его ремень, он нажал кнопку активации и повесил оружие на плечо стволом вниз, прикрыв сверху лохмотьями.

Обшарив подсумок мертвого охранника, он извлек из него две светотермические гранаты. То, что нужно… Удача, похоже, начинала улыбаться ему. Отступив во тьму, Вадим установил задержки на таймерах, коротко размахнулся и зашвырнул увесистые шарики за штабель ящиков, складированных подле ближайшего терминала.

До корабля, где полным ходом шла погрузка металловодородных листов, от внешнего круга оцепления оставалось метров сто, но у самого корпуса транспортного судна маячила еще одна цепь ганианцев.

Неуверенной походкой слепого человека Вадим направился к носовой части космического корабля.

На него не успели обратить должного внимания. Один из охранников внутреннего периметра повернулся было к ковыляющей фигуре нищего, но в этот миг на краю погрузочной площадки внезапно полыхнула ослепительная зарница, и площадку перед открытой рампой мгновенно огласили болезненные вопли.

Те из охранников, кто стоял лицом к вспышке, сейчас вскидывали руки, хватаясь за глаза; кто-то истошно взвыл, среди раздающихся бессвязных ругательств и воплей сухо прозвучала хлестнувшая по стене озаренного пожаром здания автоматная очередь.

Вадим, мысленно отсчитывавший про себя секунды, не оглядываясь, продолжал двигаться вперед. Как он и рассчитывал, те ганианцы, что еще не ослепли, бросились к месту, где произошел взрыв и вспыхнул пожар.

Нормальная, предсказуемая реакция.

За спиной полыхнула еще одна зарница — это сработал таймер второй гранаты, опять раздались болезненные вскрики временно ослепших воинов …

Вадим уже был под днищем корабля.

Задрав голову, он бегло осмотрел плоское, отливающее серебром брюхо транспорта, отыскивая подходящее место. Определив взглядом свободный от диафрагменных люков кусок обшивки, он вынул из-под лохмотьев маленький, уместившийся в ладони прибор, метнул его вверх и замер.

Плоская коробочка ударилась об обшивку, прилипла к ней, и спустя секунду в ухе Полуэктова сдавленно пискнул сигнал — молекулярная связь сработала, коробочка намертво приросла к броне транспортного корабля, а ее внутренние системы активировались.

Все… теперь прочь отсюда.

Вадим, ускользая во тьму, которую то и дело вспарывали короткие хоботки огня, обозначавшие беспорядочную автоматическую пальбу, прекрасно понимал, что паника и неразбериха, вызванные его импровизированным нападением, не могут длиться достаточно долго.

Неписаные законы кланов, царящих на Ганио, жестко регламентировали всяческие столкновения — у местных бытовали свои «понятия», нарушать которые остерегся бы, наверное, и самый отпетый беспредельщик, именно поэтому паника вокруг корабля оказалась такой острой, нервной.

Пока боевики палили во тьму, поражая мифическую армию, а их командиры мучительно пытались эмпирическим путем вычислить того из личных врагов, кто набрался наглости напасть на корабль в самом центре Ганио, у Вадима еще оставался шанс выбраться живым за территорию космопорта.

Маскироваться далее не имело смысла, спустя полчаса тут перетряхнут всех: и нищих, и богатых, и даже разжиревших крыс в полупустых пакгаузах, так что теперь ему оставалось уповать лишь на Рориха и свои ноги.

Площадь перед папертью была пуста.

Вадим вышел на открытое пространство и сбавил шаг, стараясь выглядеть запоздалым попрошайкой, намеревающимся обменять остатки дневного сбора на кружку дешевого пойла в ближайшей пивнухе.

Заметив на углу у вывески «Бар» машину, он облегченно вздохнул.

За спиной на территории порта уже не бесновалась беспорядочная пальба, разъяренные ганианцы наверняка пришли в себя и начали прочесывать местность.

Открыв дверцу, он упал на сиденье и произнес:

— Эрни, дружище, прости, но нам лучше поскорее убраться отсюда.

Рорих внимательно посмотрел на него, заметил тускло блеснувшую под лохмотьями сталь автомата и врубил передачу.

— Нищенствуешь, значит?

Вадим молча кивнул, двумя пальцами выдавливая из глазниц «шрамы».

Черт, как приятно видеть мир воочию…

— Там, на заднем сиденье, шмотки, переоденься, — посоветовал Рорих, на большой скорости вписываясь в поворот.

Вадим без слов переполз на заднее сиденье.

Слова благодарности он оставил на потом, хотя предусмотрительность Рориха его потрясла. Неужели человек может так мало измениться за двадцать с хвостиком лег?

— Выкинь ствол и лохмотья… — скупо посоветовал Эрни, заметив, что он переоделся.

Вадим подчинился беспрекословно.

— Я, между прочим, тут живу… хотя и временно, — упрекнул его Эрни, когда на полупустой дороге им навстречу попалось несколько машин, словно ошалелые, гнавших к космопорту.

— Извини. Я не знал, что сегодня заварится такая каша. Подгадалось… — ответил Вадим, заворачивая автомат в лохмотья. На ближайшем повороте он избавился от свертка.

— Хорошо, куда дальше?

— Мне нужен доступ в Интерстар. Можешь помочь?

Эрни усмехнулся, насколько ему позволила живая половина лица.

— С этим проще, — к облегчению Вадима, ответил он. — Но ты мне будешь должен одну маленькую сказку о том, как в тихом космопорту Ганио вдруг ни с того ни с сего началась война… Знаешь, сколько местных боссов сейчас висят на телефонах, вызванивая друг друга?.. — опять усмехнулся он, и по этой жутковатой полуулыбке Вадим вдруг понял, что ничего из прошлого не пропало всуе и истинные чувства Эрни к ганианцам не изменились с той далекой поры, когда он вместе с сержантом Полуэктовым месил грязь на одной далекой и вовсе не райской планете…

Войдя в трехкомнатный гостиничный номер, который Рорих снимал вместе с голубокожим карликом, они несколько секунд стояли, пристально разглядывая друг друга, словно пытаясь оценить, какой ущерб нанесла обоим жизнь, потом, не сговариваясь, вдруг крепко молча обнялись.

— Ваби, тащи, что у нас там есть в холодильнике! — распорядился Рорих, жестом приглашая Вадима пройти к интерстаровскому компьютерному терминалу.

Низкорослый мутант, нарисовавшись в дверном проеме, угрюмо и оценивающе взглянул на Полуэктова.

— Друг, — коротко и односложно пояснил Эрни.

Губы карлика тронула зловещая улыбка.

— Не волнуйся, подружитесь, — успокоил Рорих Вадима, когда Ваби исчез в смежной комнате. — Детство у него было трудное.

Рорих опустился в кресло сбоку от терминала и вдруг спросил:

— Сильно увяз?

Вадим понимал, что должен ответить максимально честно, но пока не ощущал в себе права открываться. Людям свойственно меняться с годами, а первые впечатления вполне могли оказаться обманчивыми.