Дмитрий Минаев - Пацифист

На современных кораблях гравитация была раз в пять-шесть меньше земной… примерно, как на Луне… и достигалась на счёт неизбежных потерь энергии при работе реакторов, которая уходила в корпус. Поэтому двигательный отсек и служил центром притяжения корабля, а чтобы люди не спутали, где "пол", где "потолок", для пешеходов и транспорта были нарисованы жёлтые дорожки.

По такой мы с индийцем и катили сейчас тележки с пострадавшими членами экипажа, которые так до сих пор и не пришли в себя. Кэп от помощи отказался, потихоньку ковыляя сзади своим ходом.

– А это что, – указал я на намалёванный на стене коридора жёлтый круг.

– Сюда тоже можно вставать, – пояснил капитан, – но эта площадка для ремонта, её сперва надо включить.

– Поэтому на ней и нарисован гаечный ключ?

– Угу, это специально для таких недотёп, как ты! – "просветил" меня сикх.

Надо бы было ему ответить, но я промолчал. Нечего по пустякам цапаться, тем более с офицером. Ничего, время покажет, кто из нас тупой, а кто ещё тупее.

Медотсек показался мне не слишком большим: по плану три на пять метров, в реале и того меньше, потому что часть пространства "скрадывали" многочисленные шкафы. Посредине кресло для осмотра и "резки" пациентов, поскольку его легко можно было превратить в хирургический стол. Ну, дело понятное, пространства на корабле немного, приходится совмещать одно с другим. Зато рядом были две "палаты" по сорок коек в два яруса.

– А чего так мало, – спросил я, – ведь штат экипажа с космопехами больше четырёх сотен человек.

– Откуда ты это знаешь? – насторожился Краузе.

– Вы ж сами сказали там, на земле… то есть на Хироне, – вполне "искренне" удивился я.

– Что-то не припоминаю, – задумчиво протянул кэп, – Но, раз ты спросил, отвечу, по расчётам такого количества должно хватить.

– А если раненых будет больше?

– Тогда нужно будет думать не о госпитализации, а об эвакуации.

Не понял? А-а, то есть кораблю к тому времени уже будет трындец!

– А где все, и кто будет лечить больных? – тут же сыпанул я ещё вопросов.

Свет в помещении включился только при нашем появлении, "замок" отпирали тоже мы… то есть Синг… и вообще, звездолёт выглядел каким-то вымершим… Понятное дело, что экипаж не бросит свои дела и не кинется нас встречать аплодисментами и фанфарами, но как-то странно… Надо бы выяснить.

Тут "мой" Жан-Поль… которого я вёз… зашевелился и попытался встать, едва не свалившись с каталки. Подхватил его в последний момент, но лейтенант никак не хотел возвращаться в горизонтальное положение. Сзади на тележке, что катил индиец, "взбунтовался" десантник. Насилу мы их обоих угомонили, видать, привидилось спросонья невесть что. Если бы кэп на них не наорал, ни за что б не успокоились.

Фу, с роботами и то совладать было проще! Впрочем, "железяки" я не жалел, а вот вновь бить десу по кумполу поостерёгся. Так можно вообще все мозги вышибить. А без этого скрутить качка в экзоскафе, было ещё той "забавой". Как мы только каталку штопором не свернули? Видать, крепкой оказалась, зар-раза!

Как бы то ни было, оба пациента были доставлены в медблок.

– А кто их лечить-то будет? – задал я новый вопрос.

– Есть кому, – сипло прохрипел Краузе, который, видимо, сорвал голос, – Мар, ты как, уже оклемалась?

В ответ последовал кивок и какое-то бурчание, я толком и не разобрал.

– Ладно, идите, мы тут сами разберёмся, – махнул рукой кэп, – Да, лейтенант, расскажи парню про корабль и про экипаж.

– Познакомить их? – ухмыльнулся индиец.

– А-а, идите уже, – замахал на нас капитан, выпроваживая прочь.

– Под нами расположен двигательный отсек, дальше – силовой, – пояснял офицер. Вот это – кольцевой проход, который отделяет перед корабля от жо… э-э… задней части, – нашёлся Синг, – А здесь – жилой отсек. Заходи, – слегка подтолкнул он меня вперёд, когда дверь открылась. – Это наш новичок.

М-да, уж этот отсек точно был жилым, и пах он совсем не розами. И хотя тогда я не имел ни малейшего представления, как они благоухают, никаких сомнений в этом не было.

Именно в тот миг я почувствовал "аромат" казармы, ставший моим спутником на многие месяцы. Терпкий запах мужского пота, нестиранного белья, верхней одежды и влажной обуви. А ещё острая резь от распылённой дезинфекционной аэрозоли, бывшей чуть "понежнее" хлорки. Той вонючей дряни, что в народе прозвали "морозной свежестью". В носу засвербело, и я едва не чихнул, потерев ноздри рукой.

Но застыл и вытаращился я не из-за этого. В комнате нашего прихода явно не ждали. Тут не только я, но и сопровождавший меня лейтенант, похоже, тоже впал в ступор. Ведь появились мы в самый пикантный момент. В правом дальнем углу "занимались любовью". Покрытый шерстью звероватого вида качок, стоя в полный рост, трахал, придерживая за задницу, раскинувшуюся на спине, высоко задрав ноги, тощую девицу с короткой стрижкой, которая при каждом энергичном толчке сладко постанывала.

Во блин! При нашем появлении оставшиеся двое аборигенов, негр и китаец, сидевшие на кроватях то ли в качестве зрителей, то ли в ожидании своей очереди, разом повернулись к нам. Так мы все и застыли, они пялились на нас, а мы на них. Затем к этой игре в гляделки присоединилась и "сладкая парочка".

"Мачо", сильно смахивающий на латиноса, отступил от своей "мучачи" и та, приподнявшись на локте, тоже уставилась на меня во все глаза. И только тут я заметил, чего не смог разглядеть раньше. Твою ма-а-ать! Это была не девка, а парень!

О-о, мля-я-а-а! Куда ж это я попал?!

– Дудух! – сомкнулись за спиной двери, отрезая меня от всего остального мира.

– О! А это что за чудо? – усмехнулся здоровяк привычным движением сдёрнув со своего прибора "шкурку" и отправив её в утилизатор, – Что, начальство расщедрилось нам на сексуальную игрушку? – он сунул свои грабли в парилку для санобработки, – Эй ты, ушастик, ты языком как,.. – и под дружное ржание приятелей добавил ещё несколько слов, значения которых я не сразу понял.

А чего удивительного? Я и по русской "фене" не спец, куда мне понять английскую. Но общий смысл всё-таки уловил, и он мне совсем не понравился.

– А не отсосать ли тебе у пьяного ёжика? – не остался я в долгу, добавив ещё пару фраз про педиков, пиндосов, а потом о тех и других вместе.

А чего они в левом ухе каждый по бриллиантовой серьге таскают? Это я потом узнал, что это амеровский обычай ещё с Земли. Там так поступали водолазы, только серьги у них были с рубинами, вроде бы даже фильм об этом есть. А фитюльки в ушах не для красоты, а чтобы остальным было жалко бросить тело мёртвого товарища, ведь серьга переходила в собственность того, кто его вытащит. Чисто меркантильные взаимоотношения на америкосский лад, но чего ещё ожидать от "урок"?!