Дмитрий Минаев - Пацифист

– Н-да-а, – почесал затылок Дёмин, – мудрёно всё это. Слушай, Лёш, а как ты определил, что у меня этот самый набор. Ты что, одежду насквозь видишь?

Ха! Знал бы он на сколько прав. Все эти хитрые штучки-дрючки на батарейках-конденсаторах, так что на естественном электрическом фоне "сверкают", как лампочки. Разумеется, их можно спрятать в специальные корпусы-поглотители, иногда так и делают, но в этом случае "футляр" будет стоить дороже самой "игрушки". Так какой тогда смысл?

А на каверзный вопрос я лишь беззаботно рассмеялся:

– "Ручка" у вас торчит наружном кармане. Наверняка и "электронный карандаш" имеется – шокер малой мощности. Вот, в общем, и всё! Если и есть какие "мелочи", то мне их не разглядеть, да и не к чему. Я же вижу, что вы вооружены и настроены серьёзно.

– И это тебе подсказала гелевая ручка? – засомневался полковник.

– А у кого ещё вы тут видите подобную древность?

– Хорошо, а меня ты тоже вычислил вот так, на глаз? – спросил "Пушкин".

Хы! Ясное дело, я вас вижу насквозь, только зачем вам это знать?

– Ну-у, вы несколько раз коснулись левой стороны груди, пару раз скосили глаза… будто что-то проверяя… Так бывает, чисто непроизвольно, – принялся выкручиваться я.

На самом деле подполковник дотронулся до кителя всего один раз, как и посмотрел в ту сторону. Но сейчас… после моих слов… он сам не был в этом уверен.

– А вообще бластер лучше носить в наплечной кобуре. Она незаметнее. Берите пример с майора… Георгия Константиновича, – на всякий случай уточнил я.

– Кобура? Да у меня ничего нет! – ухмыльнулся тот, с готовностью распахивая китель.

– Я про ту, что на правой лодыжке.

– Что, Жор, неужто он угадал? – хмыкнул, вытягивая шею "Филин".

Пойманный с поличным чернявый кивнул:

– Верно, но как он… Я ж старался не светить.

– Вы, господин майор, специально свесили правую руку, чтобы она рядом болталась. Да и ещё и склонились вправо. Да так, что того и гляди кресло перевернёте.

Послышались тихие смешки, горбоносый скорчил недовольную рожу. А нефиг на меня наезжать! Я тоже умею подкалывать.

Впрочем, не ему пришлось выступить гвоздём программы. А жаль!

Я повернулся к офицеру на противоположном краю стола:

– А вы, господин майор,.. простите, не знаю вашего имени-отчества…

– Виктор Петрович, – откликнулся тот.

– Виктор Петрович, – эхом повторил я, – вы б вытащили из штанов ту хреновину, а то не дай бог отстрелите себе что-нибудь важное.

Пару секунд, пока все взоры были устремлены на него, несчастный майор хлопал глазами, а потом принялся расстёгивать брючный ремень. А уж, когда он, нашарив искомое, потащил его наружу…

К этому моменту "Пушкин" усиленно протирал, корча рожи, и пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Рядом, прикрыв рот рукой, весело похрюкивал Дёмин, а чернявый "испанец" вообще хохотал во весь голос:

– Ви-и-ить,.. ты б ещё туда… плазмомёт засунул! – ржал он, как полковая лошадь, и не мог остановиться.

И чего так веселиться? Ну-у, бывает… Сунул человек сгоряча бластер за пояс. Надо было ремень потуже затянуть, да брюхо мешает. Вот пистолет и провалился, куда не следует.

"Серьёзная штуковина", – прикинул я, когда круглолицый с грохотом шмякнул на стол свою "гаубицу". Правда, модель старая, зато полноценная армейская. Не "игрушка" какая-нибудь.

– Ладно, – через некоторое время произнёс начальник корпуса, смахивая с глаз слёзы, – посмеялись и будет. Надо решать, что делать с этим молодым человеком.

– Подождите, Николай Николаевич, а по остальным предметам мы его что, аттестовывать не будем? – удивился "Пушкин".

Полковник потёр лоб.

– Мы же должны будем выставить оценки, – меж тем продолжал подполковник, – Не от фонаря же? Иначе что скажет Елена Петровна? Да и Эльвира Михайловна вряд ли обрадуется.

При этих словах лицо Дёмина перекосило, как будто он только что разжевал и проглотил лимон… кислый-прекислый.

– Да-а-а, от этих старых грымз ничего хорошего не жди, – прокомментировал горбоносый.

– Георгий Константинович, я бы вас попросил не отзываться так о женщинах, – одёрнув младшего по званию, в очередной раз поморщился полковник, хотя было впечатление, что в уме у него вертелось то же, что у майора на языке, – Ладно, Александр Сергеевич, Кто будет задавать вопросы?

– Могу я, – и "Филин" взялся за дело.

Ох, и погонял он меня, как его крылатый "тёзка" по степи какого-нибудь мексиканского тушкана.

Начали мы с географии… сперва Агрия, потом Гилея, чтобы в конце концов добраться до Земли… даже про Луну, гад, спросил… По-моему, ему просто стало интересно, насколько далеко простираются мои знания…

– Я особых подробностей ландшафта не знаю, только общие данные… жизненно необходимые, – попытался я хоть как-то приглушить безудержный энтузиазм "Пушкина".

– Это какие же?

И я, на свою голову, принялся перечислять: температура на поверхности, состав атмосферы (если она есть), наличие воды…

– Так ты что, знаешь характеристики всех планет?

– Не всех, только систем Альфы Центавра и Солнца.

Тут "Пушкин" обрадовался и ну меня гонять, Дёмин его едва остановил. Зато потом они оба набросились на меня по истории, задавая попутно вопросы о политическом устройстве Империи, Содружества и других стран, их экономике, законах… Не многовато ли для простого кадета?

Всё это продолжалось, пока мы не добрались до понятия "тезоименитство" – день почитания святого мученика, в честь которого названо высокопоставленное лицо, принадлежащее к правящему дому. Проще говоря – именины императора или кого-то из его августейших родственников.

Тут уж я не выдержал:

– Я что-то не понял, этот вопрос по какому предмету? Закону божьему? Так он, вроде, – необязательный.

– Алексей, ты знаешь, что Русская православная церковь – это один из столпов, на котором зиждется величественное здание Российской империи?

Ну зиждется… Ну и фиг с ним! Мне-то что?

– А как ты вообще относишься к религии и Церкви? – спросил "Пушкин".

Да никак не отношусь! Они сами по себе, я сам по себе. Ну не приучен я уповать на волю божью!

Вот только по строгому взгляду подполковника я понял, что такой ответ ему не очень понравится. Можно сказать совсем не понравится!

Поэтому я постарался не брякнуть первое, что пришло в голову, а ответить более взвешенно… Ну-у, насколько умею… Всё-таки всякие там богословские споры – это явно не моё:

– Я не собираюсь разрушать основы общества и уважаю сложившиеся традиции, но какое отношение религия имеет к военному делу?

– Тут, скорее, вопрос веры, мировоззрения, – пояснил Дёмин, – Религия может быть разной, но трудно доверять тому, кто ни во что не верит.

М-да-а-а… Похоже, для меня это слишком мудрёно. Я-то привык верить в себя, а уповать на помощь некой сущности, которую в глаза не то, что ты, никто толком видел… Как-то легкомысленно, что ли?