Олег Рыбаченко - Битва за Европу

Глава палачей с хитринкой заметил:

— Конечно, дыба развяжет им языки. Ну, нас появились отличные турецкие палачи, которые всем развяжут пасти. Уж так мы будем их истязать, что будет…

Царь грозно произнес:

— Розог и огня не жалеть!

Малюта многообещающее произнес:

— Жалеть не будем. Никого жалеть не будем!

Иван Грозный с некоторым неудовольствием заметил:

— Все бы хорошо, но… Куда исчезли ангелы?

Малюта вжал шею в плечи, ответил:

— Не могу знать Великий Государь!

Царь неожиданно принялся рассуждать вслух:

— Конечно это сильные воины, которым равных нет и ранее не было. Но слишком уж они популярны. Просто как царь Давид против Саула. Народ почитает их более, чем царя, что опасно. Хотя пока они и не давали повода усомниться в своей преданности.

Малюта с хитринкой заметил:

— От их славы может закружиться голова. Захотят еще стать сами царями и тогда…

Иван Васильевич тихо произнес:

— Ну и как мы их остановим? Ни меч, ни огонь ничего могут с ними поделать. Ты думал Малюта?

Главный палач шепотом ответил:

— Думал надежда Государь.

Царь рыкнул:

— И что ты додумал?

Малюта также тихо заявил:

— На магию у нас одна надежда! Если найдем колдунов то…

Иван Грозный с неудовольствием ответил:

— И они их зарубят, как это уже делали не раз…. А затем придет череда и нас с тобой. Нет Малюта одной магии мало!

Главный палач ядовито произнес:

— Мы думали уже и над таки вариантом. Заманить их в подземелья и там взорвать так, что подгребсти под скальными породами. Когда десятки метров завала камней будет над ними, то… И не выбраться из-под завалов никак!

Иван Грозный нахмурился:

— А ты уверен? Червь и тот землю прогрызает, а это ангелы Господние. И трогать их нельзя!

Малюта со вздохом ответил:

— Я бы и сам предпочел бы прикончить их, когда они весь мир для нас завоюют, но… Опасно это!

Царь стукнул посохом по полу и рявкнул:

— Господь усмотрит! А пока мой приказ простой — не трогать и не делать сверхлюдей врагами короне. Но следит постоянно и докладывать. Что там о них нового?

Малюта с улыбкой ответил:

— Уже месяц ни слуха, ни духа!

Царь обрадовано воскликнул:

— Так значит, сгинули нечистые! Или вернее пречистые! — Тут Иван Грозный бросил опасливый взгляд вверх и поправился. — А может, исполнив миссию, ушли на небеса! Господь дал Руси силу великую, а когда мы окрепли, то снова взял её себе.

Малюта с улыбкой заметил:

— Сие вполне возможно государь… И я даже надеюсь на это!

Иван Грозный присел и сам себе налил из стеклянного с особым отвинчивающим горлышком сосуда вина. Когда крутишь пробку играет мелодия. И уху приятно и никто незаметно яду не подсыплет. Тоже кстати работа Григория Непобедимого. Тут-то царь и вспомнил:

— А ведь Гришка то мне еще и зять!

Малюта с ухмылкой ответил:

— Так Марии мы жениха то всегда найдем! Только прикажите как сразу ваше Величество!

Иван Васильевич не торопясь стал пить из кубка, затем вытер губы и негромко ответил:

— Не спеши, подождем, может ангелы еще и, вернутся! А пока дополнительный ратный сбор сделать не помешает.

Малюта явно колебался, он, то хотел сказать, то наоборот замолкал. Как говорят в таких случаях, и хочется и колется. Перехватив сердитый взгляд царя, Скуратов все же произнес:

— Но вот бессмертных мы так просто взять не можем, но…

— Что но! — Рыкнул Иван.

— Есть еще трое дружков у них которые вовсе не бессмертны! — Малюта даже сверкнул клыками и добавил. — Вот их можно и…

Царь зло произнес:

— А ты пес уже слишком разлаялся. А ведь клыки я могу и укоротить! Не слишком ли ты много плетешь?

Малюта бесстрашно ответил:

— Так ведь с их помощью и этих бессмертных ангелов можно держать за горло!

Иван Васильев погрозил пальцем:

— Никого не трогай из этой пятерки. Притворяйся им лучшим другом, но постоянно следи и будь готов их в любой момент схапать! Но только когда я отдам приказ!

Малюта, вынужден кивнуть головой, выразив знак согласия:

— Наше дело холопье!

Ведение пропало и вскоре стало ослабевать натиск противника. Хитрый герцог де Гизз запланировал отвод войск. Действительно идет одностороннее избиение, и противопоставить этому можно только магию. Но колдуны пока медлят. Толи собирают силы, толи может элементарно струсили. Правда отход может превратиться в повальное бегство. И так в войсках по сути уже паника. Да и многочисленные орудия видимо будут потеряны.

Герцог де Гизз заколебался, может даже впервые в своей военной карьере. Что даст ему отступление, кроме потери организованного сопротивления? А что даст ему как бы организованное сопротивление кроме потерь?

Но проклятые колдуны и в самом деле медлят. Или, хотят, чтобы их оппоненты выложились и устали, или у них иные соображения, включая ориентацию на времена суток?

Герцог де Гизз не очень любил и чародеев и инквизицию с иезуитами. Все они люди не от мира сего. Мало того даже сам герцог пострадал от действия инквизиторов. И это заметьте почти равный императорскому наследник славного рода.

Сановник тогда еще совсем мальчишка со стаей таких же, как и он сам сорванцов решил совершить набег приход Святого Доминика. Местный священник посмел оскорбить наследника, и грозить небесными карами. А в голове у мальчишки-виконта (пока он еще не унаследовал титула герцога!) бушует пожар.

Он то думает, что де Гиззы всесильны, и никто не посмеет им перечить. Даже французские и испанские короли с ними вынуждены считаться. А тут какой-то священник. Но у иезуитов отношение к Гиззам двойственное. С одной стороны это католические принцы, близкие к короне. С другой стороны хочется и на их богатства и земли наложить руку. Да и вообще между светской и духовной властью вечный антагонизм.

Герцог подозревал, что хитрые иезуиты все заранее рассчитали и их сорванцов, уже ждала засада.

Накинулись заранее поджидающие наемники с собаками. Юный наследник хотел было драться, но умело брошенное лассо пребольно сдавило ему шею.

Мальчишка де Гизз очнулся в сыром подвале… Было холодно, и сыро, с потолка капала вода, воздух отдавал могильным душком. В камере полутьма, лишь под самым потолком чадит факел и точит крошечное оконце с решетками.

А еще и на шею нацепили ошейник с цепью, чтобы не сбежал. Или с целью унижения. Тут Эрик как звали мальчишку-виконта впервые, наверное, в жизни ощутил помимо гнева еще и чувство страха. Он один в каземате, пацан лет каких-то тринадцати и не может ничего сделать с тяжелой цепью и этим решетками.

Тогда Эрик принялся вопить во всю глотку и колотить в стены кулаками, разбивая в кровь костяшки.

Тогда в камеру ворвались тюремщики и принялись избивать виконта кнутами.