Вадим Денисов - Стратегия. Экспансия

– Добро. Только вот что… Вы не квасьте в гостях больше нормы, лады? У нас тут завтра пойдут утренники, елки всякие… так? – я обернулся к женщинам.

Зенгер на секунду отвлеклась:

– Промоем.

И опять согнулась над яркими блестящими пакетами.

– Девочки, а что это вы тут делаете, а? – Мужики наконец-то заметили суету вокруг столешницы.

– Иди, Гриш, иди! – хором зашикали бабы.

Ну, и я пошел вместе с ними.

Пусть они тут комплекты собирают, а я к Юрику загляну.

Радист сидел возле какого-то агрегата и безжалостно драл из него кишки. Прямо зверь. В синей пуховой «безрукавке» на рубашку, синенькие штаны мешочком и вязаные тапки с помпонами. Уютно у Юрки, как всегда. И вот что интересно: зимой в его радиообители еще уютней, чем летом. Камин мерцает, огоньки светятся… Форточка застекленной бойницы приоткрыта, на стекле каемка пушистого снега.

– Привет, Кренкель.

– Алоха, феф… А фкажи народу, фто вместо курева будет тем, кто некуряфий? – поприветствовал меня радист с набитым ртом.

Еханабаден… Ну как все и все узнают, а?

– Откуда знаешь-то?

– Гришка хвастал, что все эпикурейцы получат по блоку «Лаки Страйк».

Ну, Гонта… трепло.

– Леденцов земляничных по весу. Только не болтай, пожалуйста.

– Что ты, шеф, могила!

– Ага… могила.

Радист уже окончательно оторвался от работы, дожевал пряник, подошел к маленькому самопальному столику, брякнул крышкой сахарницы, заварил кофею, разлил в термокружки. По залу поплыл восхитительный аромат.

– Телеграммы тебе принесли? Прочитал?

Франки первые наш анклав поздравили. Культурные. Сильва лично подписала радиограмму. Египтяне тоже не забыли, прислали – Саид Нафаль более витиеват, по-восточному многословен. Мы, конечно, их тоже поздравили, Демченко сочинял.

– Прочитал, отдал на распечатку. А ты нашу разослал? – лениво поинтересовался я.

– А то. Только рано вроде. Надо было сегодня вечером.

– Ниче, ниче, потом упьешься, поди…

– Да ну тебя. Айда лучше наверх, будем красоту смотреть, только куртяк накину. Кружку-то бери. И мою подержи пока. Ща оденусь.

Не хочу вставать: в кресле так удобно, так тихо в радиорубке. Только устроился – никто не бегает, не орет.

Поднялись мы наверх, вздохнули с макушки донжона порцией свежего воздуха.

Флаг анклава почти неподвижен, пять звездочек на полотне не видны за складками полотнища. Чехол ДШК укрыт снежком, антенна РЛС мерно крутится – ровно двадцать оборотов в минуту.

И здесь тоже красивей, чем летом!

Или это во мне «сибирский зимний» человек говорит?

Кстати, я всегда зиму любил больше других сезонов. Чистая она всегда. Свежая.

Морозец на улице более чем слабый – всего минус пять. У нас на Енисее такой не достоин гордого звания «Мороз». Здесь – зима зимическая… А вот снега навалило много. Местами даже очень много, и еще с небес валит. Трудяги ДТ-75 еле успевают своевременно проезжать – сгребать и сдувать «шнеком» сугробы с трасс и площадок, в две смены техника работает: первые машинисты начинают в пять утра, чтобы успеть пробить завалы к началу рабочего дня. Жаль, шнек стоит лишь на одном, второй – с отвалом. Есть еще один маленький шнекоротор, на мотоблоке – в Посаде. Теперь основные хозработы у нас, ну те, что «в обязаловке», – расчистка территории от снега. Остофигела эта «зачистка» всему населению. А делать нечего: без ручного труда тут никак не обойдешься. Так что наколотили плотники классических снеговых лопат с фанерной «гребалой», как у дворников, и «арбайт» всем миром.

Волга, как и предполагалось многими, не встала. И хорошо, и плохо.

«Дункан» лениво идет от Острова, пыхтит хорошо видимым в морозном воздухе выхлопом – буксир топливо забрасывал сначала в Заостровскую, а потом и Самохинской банде. Последние дни только по этому треугольнику пароход и ходит. Коломийцев весь изгваздался, требует «логистики» – выучил слово, старый хрен. А не получается безупречная логистика, ибо у нас тут Замок Россия, не какой-нибудь там тевтонский «айне колонне марширт».

На севере, возле границы леса, – густые дымы.

Две рубленые бани празднично кочегарят трубами, там течет ручей Звонкий, впадающий в Волгу, там же выкопан бассейн с дощатым мостиком и сходнями: это для моржевания, есть у нас странные люди. Одна баня – женская. Медики, объединившись с пищевиками, выжали досуха все службы, изругались на год вперед, но в итоге баньку бабам построили. Парятся они партиями, в очередь, по графику, что висит в столовой. Парятся… Партиями… Мягкие аппетитные бабы.

Так! Где тут стереотруба?

– Александрович, ни хрена ты так не увидишь: у них дверь сбоку, оттуда они выскакивают к бассейну. Как по расписанию, кстати. – Веселый Вотяков посмотрел на часы. – Скоро пойдут, но не отсюда. Это тебе надо на стену выйти, на угловую башню. Ну и бинокль в руки.

– Все знаешь! – восхитился я. – Вуайерист?

– Точно, – охотно согласился он. – Зато не гладиатор.

– Это как?

– Это те, кто уже просто гладят, гладят…

Жаль, что еще не стемнело.

Между замком и баней вечерами светятся гроздья огоньков. Кузнец с чехом свое совместное хозяйство не просто украсили – они там целый снеговой городок сделали. И елочка своя стоит, и фигурки миниатюрные из подручного материала. В центре, на снежной башенке с резными зубцами – совершенно сюрреалистический Дед Мороз, похожий на взлетающее привидение, собран он из тонкой проволоки, со стеклянными светильниками-подсвечниками. Вечером хозяева их зажигают.

Воспитатели в этот чудо-двор охотно и часто водят детвору на экскурсию, Якуб не жадничает, времени на подрастающее поколение не жалеет, – выдувает из цветного стекла маленькие хитрые фигурки зверей и дарит их малышам. Полный восторг.

Чуть сбоку перед замком – «Главная Елка анклава Россия».

Ставили ее три дня. Елка-красавица. Я бы и украшать такую не стал: только портить. Но густые темно-зеленые ветви уже опутаны тонкими светящимися трубками. Вечером включат иллюминацию.

Справа от замка – Штучный рынок.

Почему его прозвали «штучным», никто не знает, само собой сложилось и свыклось, как и все местные рыночные заположняки. Вопреки ожиданиям торговые ряды не свернулись по осени, Штучный рынок исправно работает каждое воскресенье – народ, как выяснилось, всегда найдет, что там продать-обменять. Сегодня, кстати, он тоже работает, лишь треть столов не занята. Порой мне кажется, что все наши бабушки там сидят – разноцветные леденцы-петушки у них есть, как положено.

Среди прочего на Штучном знаете что продают? Пирожки горячие! И расстегаи. Даже с визигой есть, просто Гиляровский какой-то. Колбасы вареные да копченые, их не только жена Якуба делает: и на Кордоне освоили, и в Ментовке. А еще мне нравятся рулеты варено-копченые из куропатки, их тоже приспособились в Ментовке крутить, там на дальних полях сотенные стада «недокур» порхают. В поселке своя коптильня. Рулеты сорта «толстый мент» – просто объеденье, с прослойками копченого кабаньего шпига, с чесночком.