Вадим Денисов - Стратегия. Экспансия

– Знаешь что, дружище, пойдем-ка в закрома, – решил я.

Из боевого арсенала ничего не могу дать.

Гладких стволов мы в рейд не взяли, у меня АКМ и два короткоствола, у Гоблина его любимая «девятка» и ПКМ группы. Отдав «тигра» во временное пользование Рольфу, он с пулеметом крадется в сторону ничего не подозревающих медведей. У экипажа «Дункана» мы уже изъяли два «браунинга», больше оголять палубную команду нельзя.

В зале я полез в суму и достал дугинскую «вундервафлю».

Главный механик давно уже на нас обижается: вручив на испытание первый ствол местного разлива, он уже месяц не может дождаться полного и всеобъемлющего отчета о реальных полевых испытаниях – все никак не складывается.

– Смотри, Эрих. Вот – самый настоящий «хаудах», а не тот кастрированный обрез вашего капитана, реплика из фильма про бешеного австралийца.

Ребята дугинские практически все сделали сами, кроме капсюлей, естественно, даже насечку на пистолетной рукояти. Черный порох своего производства, только селитра пришла каналом, пока своя не созрела. По мне – вполне изящная вещь. Дульнозарядный капсюльный «громобой» о двух стволах, в полтора раза длиннее «Хадсона» – пока только такие Дугин смог добывать сверловкой. Третий удачный экземпляр, первые два – у охотников нашего анклава. Несколько штук пошли в брак по причине неудачной пайки стволов. Двенадцатый калибр, в комплекте пули и картечь, пороховница, пыжи и мерка. Шомпол под стволами.

Мы, конечно, из этого «зверька» постреляли. Что сказать, пушка. Особенно если вдумчиво и опытно работать с навеской. Сноровки у меня нет в перезарядке – так и появиться ей неоткуда, если постоянно пользуешься штатным оружием.

Разглядывая тяжелый девайс, Эрих не сразу поверил, что русский анклав уже налаживает производство огнестрельного оружия. Я показал ему клеймо на стволе и лейбл новой русской марки в названии модели – «Арсенал-111».

– На близкой дистанции эта «страсть» посадит на задницу слона, – обнадежил я сталкера. И тут же нагрузил: – Вот и испытывай его, но осторожно. Только помни: отчет, рекомендации и предложения – теперь с тебя. Дугину расскажу, так он только обрадуется – у нас, чувствую, никогда руки до нормальной практики не дойдут. А тебе все помощь, три ствола – не два.

– Костя, ты хочешь сказать, что у вас уже есть производство такого уровня? – искренне удивился немец.

– Какой тут уровень, Эрих… Еще плыть и плыть. Нас теперь заставили гильзы собирать, теперь все пулеметы с мешками, автоматные тоже собираем, по возможности, – слукавил я: ни черта мы не собираем автоматные, ленимся.

Но и тут скоро прижмут.

– Технари собираются пробовать переоснащать нарезные патроны, испытывать и складировать гильзы на будущее. Сейчас же только практики нарабатываются, опыт, оборудование отлаживается. Пока поставки есть…

Немец забрал «хаудах» с причиндалами и чехлом для переноски – и прямо тут же начал заряжать стволы. Не терпится!

И тут я понял, чего мне не хватает.

Зусулов!

Отчаянно, просто по-мальчишечьи захотелось, чтобы именно сейчас, в этот самый момент на Новый Берлин напал супостат – хрен с вами, валите в любом количестве, зуавы и зусулы, панфиловцы готовы к отражению атаки и переходу в наступление с выходом на новые стратегические рубежи! Хоть полсотни давай, аж руки зачесались.

Я прислушался.

Стрельба в лесу затихла.

Не сбыться твоим желаниям, Кастет…

Ну какой «зусул» полезет на такую акустическую огневую плотность? Разве только… а у них штрафбаты имеются?

Ну да, идут, машут. Вон они, возвращаются, усталые, но довольные. Теперь лишь бы германцы медвежьего мяса не наелись от радости: мы-то потребляем медвежатину только после анализа в лаборатории медцентра. Правда, пока ни одного заразного медведя не попалось – чистый мир, незагаженный.

На площадку донжона пулей выскочил вихрастый малец, поглядывая в мою сторону, что-то быстро доложил Вайнерту.

– Дружище Кастет, как докладывает наш радист, связь появляется! – объявил мне заметно заволновавшийся Эрих. – Сейчас сюда поднимется дежурный стрелок.

А я вспомнил еще одно важное немецкое слово и, протягивая руку в направлении лестницы, предложил немцу:

– Vorwarts!

И взял рацию.

Пш-шш…

– «Гоблин» – «Кастету».

– В канале такой орел!

– Ты клешнями-то пошевели, орел. Связь пошла.

– Принял, бегим.

– Как там?

– Много мяса и волос. На весь лагерь, еще и «крытке» хватит…

Вот и ладно.

Эх, зусул, зусул, почему ты такой ленивый, почему не идешь под пульки? Тут такие сюрпризы тебя ждут. Да и новый джип пригодился бы.

Камин уже притушили: жарко.

Гоблин сразу перешел в закрытый телефонный режим: слишком много говорить придется, чтобы радионормами манерничать. Что говорят с той стороны – не слышно, что говорит Гоблин – слушайте все. Они и слушают. Мы с Мишкой решили не прятаться. В открытую играем. Не знаю, насколько круто мы косячим с точки зрения дипломатии, но мы решили так. Если хочешь забрататься – делай все сразу с открытым сердцем: люди все видят, все чувствуют. Ну а если ошибаемся и на немцах обожжемся… Что же, это тоже экспириенс, как сказала примкнувшая к Эдгару не один раз перверсированная девица Лилит, наступив в лесу на ежа.

В общем, мы слышим только его речи.

А речи гоблинские таковы, что и шифровать порой не надо. Хоть и старается, но в такие моменты это бесполезно, перейдет на сленг. Но я пересказываю бургомистру суть и настроения. Сидящая сбоку немка тоже еле заметно двигает губами.

– «Башня», нормальный сигнал? Юра, как я там у тебя?

– Ага… Ништяк. Значтак, инфа высшего порядка, все под запись и давай в рубку Главного!

Пш-шш…

– Да жду, жду…

Мишка повернулся к нам:

– Плоховато, но слышно. За президентом пошли, он там рядом.

Пш-шш…

Гоблин покрутил ручки.

– Главный? Наше вам с кистями. Короче, мы немцев нашли. Немцев, говорю! Елки, глухие… – Гоб зачем-то потряс трубкой.

– Поняли там? Ага. Восемьдесят пять километров по нашему берегу от Хребта… Что? Да чего повторять, что вы сразу запись не включили? Ну и записывайте тогда!

– Нет, там устье реки Шпрее. Ну да, Шпрее. Вверх километров пятнадцать от устья, южный берег. Не, это потом расскажу, мелочи…

– Давай я сразу самое горячее, а? У них вариант «один-ноль». Да сами опупели вдупляк!

Вариант «один-ноль». Мы давно уже протерли все возможные причины отказов «запуска селективок», еще когда о якобы пропавших украинцах активно размышляли. Даже коллегиально таблицу составили. Вариант «один-ноль» – смерть избранного на роль лидера в самом начале, причем ненасильственная.

Очухался немецкий кластер, походил-побродил по двору, подождал у моря погоды. Потом немцы самоорганизовались благодаря Ульфу Курцбаху, собрались в ратуше – и давай рядить, прикидывать… Послали группу добровольцев на обход и обыски, вот Эрих с другом этим и занимался. Добрались они до донжона, вошли в залу – а там мертвый человек. Медики у немцев были, посмотрели – сердечный приступ, инфаркт. Разволновался избранный, не сдюжил. На столе – три листа бумаги, сталкеры притащили их в ратушу, начали изучать коллективно.