Алексей Пехов - Проклятый горн

Пятая, напротив стола, была на религиозную тему, что тоже меня удивило — Мириам таким никогда не увлекалась. На деревянной плашке художник изобразил золотоволосого ангела в серых одеждах, который что-то говорил внимательно слушавшей его девушке. Она держала в руках тяжелый кувшин, до краев полный воды, набранной из источника, возле которого стояла эта парочка. Кроме них на картине я нашел еще шесть человек — пастухи, женщины, несшие собранные колосья пшеницы, купец. Все они валялись на земле с искаженными от плача лицами, зажимая руками уши. На заднем плане полыхала деревня.

Мириам, с растрепанными волосами, в простом вишневом платье, вошла в кабинет, кутаясь в шерстяную шаль. Она заметила мой взгляд, скользнувший по ее лицу, и сказала с насмешкой, в которой я почувствовал и вызов, и горечь:

— Теперь будешь знать, как выглядят старухи, которых мучает бессонница.

Про смертельную болезнь она не упомянула, но эти несказанные слова повисли в воздухе между нами.

— Даже сейчас ты не похожа на старуху.

— Неужели я успела дожить до того дня, когда ты научился льстить? Нравится? — Вопрос был о картине.

— Нет. Удивлен, что ты такое у себя держишь.

— Работа моего самого первого ученика. Его уже давно нет в живых, а полотно не дает мне забыть его. Встреча святой Леонтии с вестником.

— Почему остальные люди выглядят так странно?

— Слова ангела имеют силу, Людвиг. И они не предназначены для чужих ушей. Разве ты не помнишь легенду о двух городах, куда прилетел крылатый вестник, и сказанные им слова оставили лишь руины? — Мириам села за стол, с благодарностью приняла от лакея дымящуюся кружку с травяным отваром и снова заметила мой взгляд.

— Все так плохо? — Следуя ее жесту, я сел на диван, сдвинув в сторону шерстяной плед.

— Хуже, чем прошлым летом. Но лучше, чем я рассчитывала. Из-за того, что я торчу в Арденау, нет времени собирать души, а это, как ты понимаешь, сказывается на здоровье. Я позвала тебя так поздно, потому что утром уезжаю. Иначе меня точно закопают к началу июня. — Она говорила таким тоном, словно темой нашего обсуждения была погода, а не ее жизнь. — Принеси ему вина, Филхо, и можешь быть свободен.

— Не стоит. Слишком много вина за одни неполные сутки.

Слуга вышел, плотно закрыв за собой двери. Мириам рассеянно хлебнула целебного напитка, поморщилась от неприятного вкуса:

— Нашел что-нибудь, касающееся смерти Шуко?

— Мы с Карлом и Альбертом начали с того, кто мог купить вино, и вышли на след продавца ядов.

Когда она услышала про Альберта, ее глаза прищурились, но Мириам не сказала ни слова, хотя я ощутил мгновенное напряжение, разлившееся по комнате. Ей не нравилось, что я втянул парня в это дело. Что же, через несколько секунд ей это не понравится еще больше.

— Толком допросить его мы не успели, так как появились наемники и прикончили нашего единственного свидетеля. Но торговец успел обмолвиться, что покупатель яда повелевал ифритом.

— То есть темной душой. — Возможно, ее тело и было больно, но не разум. Моя учительница ловила все на лету.

— Это лишь одна из версий. Услышав про управление душой, сразу подумал о тебе.

В ее взгляде появилась злость, но она сдержалась:

— Понимаю ход твоих мыслей. В Шоссии мы видели цыгана, способного на такое. А сейчас темный клинок хранится у меня… Но я не стану перед тобой оправдываться.

— Я этого и не прошу. Мне достаточно услышать, что мои предположения ошибочны.

Мириам приглушенно рассмеялась:

— И ты поверишь? Разве поблизости у нас есть еще один страж, у которого имеется проклятый кинжал?!

— Поверю. Как я уже успел убедиться, такой дряни в мире хватает. — Я говорил спокойно, даже дружелюбно.

— Твои предположения ошибочны, — удивительно легко сдалась она. — Я не убивала Шуко, не покупала яд у хагжита и все это время не использовала оружие темного кузнеца.

Я кивнул, принимая ее слова.

— Где он сейчас?

Мириам встала из-за стола, приподняла юбку, с вызовом показывая мне лодыжку, на которой были закреплены новенькие ножны с клинком императора Константина.

— Всегда при мне. Оставлять его без присмотра опасно.

— Ты что-нибудь узнала о нем?

Она скривилась:

— Пока не пустишь в дело, разобраться сложно. А я, как мы помним, несмотря на то что обеими ногами стою в могиле, не использовала его. Не представляю, как и почему он работает.

— Ну, о светлых клинках мы знаем ровно столько же, — ответил я. — Иначе бы давно научились делать их самостоятельно.

— Научимся, — с неожиданной уверенностью сказала Мириам. — Когда Братство найдет кузнецов, которых от нас прячут. Мы убедим… докажем им, что достойны их знаний и хотим лишь одного — сделать мир лучше, чем он сейчас.

Я промолчал и даже не смотрел на нее, суеверно опасаясь, что она прочтет в моем взгляде, что я сделал то, на что моя учительница потратила большую часть своей жизни — нашел светлого кузнеца, которого Церковь прячет в восточном Дорч-Ган-Тойне.

Я понимал, каково это, знать, что ты умираешь, не достигнув своей цели. Но также я не забывал о том, что Братство окажется под угрозой, если клирики хотя бы начнут подозревать, что мы в курсе, где живет светлый кузнец. В лучшем случае они перепрячут его. В худшем… об этом я старался даже не думать. У меня нет никаких сомнений в том, как поступит Риапано, чтобы не возвращать Братство на ту дорогу, по которой стражи шли до печальных событий в Прогансу.

— Ты намерена и дальше возить клинок с собой?

Она склонила голову набок, точно прислушиваясь, и я увидел, как стеклянная дверь балкона за ее спиной медленно и беззвучно раскрывается и появляется долговязый силуэт Пугала.

Прежде чем я открыл рот, чтобы предупредить Мириам о госте, она, не оборачиваясь, резко сказала:

— Только попробуй отмочить прежнюю шутку! У меня дурное настроение, и на этот раз стилет при мне. Клянусь всеми ветрами, я тебя прикончу!

Пугало на мгновение замерло, затем разочарованно ссутулилось, опечаленное тем, что его приход не остался незамеченным.

Оно прошло мимо Мириам, не глядя на нее, хотело коснуться чудесных часов, возможно, опрокинуть их на пол, но решило не дергать кошку за усы, поэтому просто уселось на диван рядом со мной, спихнув пару подушек вниз. Моя учительница и бровью не повела.

— Возвращаясь к твоему вопросу — да. Буду возить с собой. Я вплотную занялась историей времен Константина, а он с ней связан, раз уж существовал в то время.

— Что-нибудь узнала?

— В ней довольно много темных пятен. И то, что раньше казалось само собой разумеющимся, при пристальном изучении стало выглядеть… невероятным.

— Например?

Она задумалась, не зная с чего начать.

— Раньше стражей называли Темным легионом, или собирателями. Основателем этой силы был император Август, дед Константина. Он умер весьма странно. Говорят, что в него вселилась темная душа. Одна из тех, с которыми он боролся.