Андрей Левицкий - Новый выбор оружия

– Хотел бы. Я. Знать. Ради. Чего. Подыхаем! – пропыхтел Шнобель.

– Карту! Я отдам вам карту! – воскликнула Энджи.

Ага, будто от обещания мы сразу перестанем придуриваться и достанем из рюкзаков надувное бомбоубежище…

Небо постепенно багровело.

Успеем, не успеем ли? Ох, Зона-матушка, взмолился я про себя. Ты столько раз меня выручала, да и я тебя выручил, вспомни, пожалуйста! Мы же не губить тебя идем, мы идем за новыми артефактами! Ну да, я – олух, сигналов не понял, да что, умирать, что ли?!

Сколько раз был не в шаге даже – в миллиметре от смерти, и каждый раз не верил. Кажется, вот сейчас прилетит волшебник в голубом вертолете и спасет. За спиной пыхтели товарищи. Гайки показывали, что путь чист.

Еще несколько шагов в гору (дыхание сбилось, пот заливает глаза) – и вот деревня.

Я здесь никогда не был. Не та квалификация, чтобы рыскать по исхоженным местам. Поэтому удивился, увидев, что деревня оказалась вовсе не живописными руинами в окруженье садов, а остатками то ли фермы, то ли колхоза, то ли чего-то еще.

Дорога изгибалась подковой. Дома стояли в одну линию, и то, что издалека казалось деревьями, было разросшейся малиной, бузиной и сиренью. Переплетаясь, ветви кустов образовывали непролазный засов, закрывая дома – покосившиеся, с проваленными крышами, но, похоже, никогда не бывшие по-настоящему жилыми. Скорее это технические постройки… Чуть в стороне – ангар или теплица, полукруглое вытянутое здание, обшитое ржавой «гофрой». Возле него зарослей нет.

Меня колотило уже, как в ознобе. До выброса оставалось буквально несколько минут. Уже давило на уши, волосы вставали дыбом; сбилась с темпа бега Энджи (обернулся на звук: девушка всхлипнула, когда Пригоршня схватил ее под локоть и устремился вперед). Было не до аномалий. Я все еще «выщелкивал» гайки, как ребенок – ядрышки вишни, но практически не следил за ними. Двум смертям не бывать.

Вик вырвался вперед.

Вот что значит – адреналин. Новичок перед лицом невиданной опасности потерял голову и страх. Он несся, как спринтер, хотя рюкзак не снял и оружие не бросил, к полукруглому зданию, к его приоткрытым воротам. Перед мысленным взором возникло классическое: мы вламываемся, секунда счастья и облегчения (под крышей выброс нас, конечно, заденет, но не сильно) – а там мутанты. Всякая тварь в Зоне ищет укрытие, потому и мало зверья в полях и лесах, всякая тварь жмется к постройкам, чтобы пережить выброс.

Или – аномалия.

Такое тоже бывало, сталкеры попадали в ловушку, уже, казалось бы, достигнув безопасного места.

Останавливать Вика я не стал. Он мне не сват и не брат, не приятель даже, хотя человек симпатичный. Но перед лицом смерти каждый становится эгоистом, и я не исключение. Пусть лучше погибнет Вик, чем Пригоршня или даже Патриот. Да Шнобель дороже!

С победным воплем Вик налетел на дверь, налег всем телом – ржавые петли заскрипели, створка поддалась. Большая, метров пять высотой. Вик ввалился внутрь. Я невольно притормозил, вслушиваясь. Он не кричал.

Быстрее!

Воздух стал вязким. Ноги заплетались. Кто-то, кажется, Шнобель, ухватил меня за шиворот и дернул. Я упал в темноту ангара.

– Навались! – скомандовал Пригоршня.

Снова заскрипела, закрываясь, створка. Стало совсем темно и тихо, только спутники тяжело и часто дышали. Заверещали, предупреждая об опасности, ПДА.

И ударил выброс.

Он был похож на предыдущие и одновременно – совершенно другой. От обычного мы бы вряд ли смогли укрыться в ангаре…

Затрясло. Я упал, придавленный рюкзаком, и принялся выпутываться из лямок. Зубы стучали, по железной крыше укрытия будто огромным молотом лупили. Аж уши закладывало. Сквозь щели в обшивке пробивались лучи света – ритмичные ярко-красные вспышки. Вокруг катались, рычали спутники. Энджи ругалась, что тот боцман, тройным загибом, а Патриот молился вслух, правда, Яриле. Почему Яриле, он и сам наверняка не знает, а спросишь потом – не вспомнит.

Говорят, что во время выброса Зона очищается, убирает неугодных. И всегда почему-то – ворон. Правда, потом они вновь появляются…

Говорят, Зона выбирает, кому выжить.

Кажется, нам везло.

Но вот о чем не говорят, молчат стыдливо – во время выброса едет крыша. Виновато ли аномальное излучение, светозвуковые эффекты или банальный страх, но факт. Едет далеко и шустро.

Во-первых, когда подбрасывает и трясет, теряешь ориентацию в пространстве. Во-вторых, утрачиваешь всякое представление о времени. Сколько длится выброс, неизвестно, то ли минут двадцать, то ли несколько суток. В-третьих, мерещится разное.

В этот раз время привычно изменилось, точнее, я из него выпал, но тем не менее понимал: мы – в заброшенном ангаре, вокруг бушует стихия, силясь стереть нас с лица земли. За пределами убежища словно война шла. Мне удалось подняться на четвереньки, освободившись от рюкзака, и осмотреться. Вытянутое помещение было пусто – то ли Зона хранила, то ли языческие боги Патриота, то ли новичкам повезло. Только в дальнем конце чернела какая-то техника, вроде, трактор, и неприятно мерцала паутина.

Ну, мы-то ученые, туда не сунемся.

Уныние и фатализм испарились – оказывается, мое дурное настроение было предчувствием выброса. Теперь я снова радовался жизни (насколько можно радоваться, когда пол под тобой танцует, здание, в котором укрылся, трещит, и за стенами – форменная дискотека великанов).

С последним ударом я распластался на полу.

Зона прошлась исполинским утюгом, разглаживая складки, убирая микробов. Кости затрещали, череп сдавили с висков, во рту появился привкус крови. Меня будто вытянули, а потом – резко сжали, и я потерял сознание.

Когда очнулся, было тихо.

Характерное затишье после выброса, знакомое каждому удачливому сталкеру. Не мертвое, как перед катаклизмом, а живое. Снова поднимается ветер, задувает в щели укрытия. Какая-то пичуга – сразу слышно, офигевшая от произошедшего – пробует голос. Сдавленно рычит Никита. Шумно, тяжело, как после пробежки, дышит Энджи, обхватившая колени. Стонет Вик. Шмыгает Шнобель. Патриот кряхтит, поднимаясь.

А я, между прочим, все еще лежу. И пытаюсь понять, сильно ли досталось, не облучило ли, вдруг я уже лысый и в пятнышко?

– Все живы? – спросил я.

Дружное постанывание было ответом. Первым оклемался Никита. Встал, осмотрелся.

– Повезло. Говорили, сталь от выброса защищает, а я не верил. Зря.

– Это не такой был… Все заметили?

Энджи и Вика, понятно, вопрос не касался. Патриот, Шнобель и Никита кивнули: заметили, и потянулись к ПДА. Я проверил свой: все еще помехи, сказывается остаточное излучение. Выходить в ближайшее время опасно.

Все кости ноют, в ушах по-прежнему звенит, и голова соображает паршиво, как после нокаута.