Андрей Левицкий - Новый выбор оружия

Только сейчас в углу за ящиком я обнаружил горелку, коробок спичек, завернутый в целлофан, и аптечку. Причем все это тут недавно, даже паутиной еще не поросло. От души отлегло. Какой-то удачливый сталкер устроил тут перевалочный пункт. Я посветил в дальний конец комнаты и обнаружил на полу груду тряпья, где ночевал неизвестный.

– Ух. – Шнобель поскреб в затылке. – Если он тут жил, значит, и мы сможем.

Мысленно я с ним согласился, но интуиция говорила, что места тут нехорошие, гиблые. Вскоре в помещении стало тесно. Пригоршня ходил, склонив голову набок, обыскивал углы. Шепнул мне на ухо:

– Не нравится мне здесь. Сильно не нравится.

– Да и мне не особо, но выбора нет.

Вид мертвеца, которого Вик и Патриот потащили к остальным почивших, Энджи не тронул. Она склонилась над ящиком, подняла ветошь и проговорила:

– По-моему, тут чей-то схрон.

– Не трогай пока, – посоветовал Вик.

Пригоршня привстал на цыпочки, захлопнул люк и загромыхал щеколдой, теперь мы оказались в кромешной темноте в замкнутом помещении по соседству с кучей трупов. Пробудился иррациональный детский страх перед ожившими мертвецами, зашевелился в углах сознания. Стоило направить на него свет здравого смысла, и он исчезал, чтобы зародиться в другом углу.

Что со мной такое? Раньше паранойкой не страдал. Или тут аномалия, размазанная по пространству: в голову торкает, но не сильно, зато она захватывает большой по площади участок.

– Ребята, – проговорила Энджи дрогнувшим голосом. – У одной меня дурное предчувствие?

– Не у одной, – пророкотал Вик.

– Есть немного, – признался Патриот.

Один Пригоршня решил предстать перед девушкой во всей красе:

– Да чего вы, как дети…

Я посветил ему в лицо, он отвел взгляд в сторону и пробормотал:

– Мало ли, что кажется. Аномалия такая. Бояться не надо.

Значит, все-таки я прав. Но это не объясняет бойни. Или контролеру такая пси-аномалия нипочем?

– Фиг его знает, – ответил Патриот, мазнул лучом по стене.

– Хватит панику разводить! – возмутился Пригоршня. – Давайте уже скорее ужинать, что ли.

– Ужин на кладбище, как романтично, – оценила его предложение Энджи.

Пригоршня на миг стушевался, а потом шумно полез в рюкзак. Думал, он достанет оттуда шмат сала или кусок сыра. Но нет! Он выудил слегка примятые гроздья сирени. И когда сообразил букет? Улыбаясь, он шагнул к Энджи и вручил ей цветы:

– Чтобы не так страшно… В общем, – он сдвинул шляпу на лоб и махнул рукой. – В общем, тебе.

Девушка растерянно ткнулась носом в букет, уронила:

– Спасибо, Никита.

Я умилился. Не слишком галантно, зато чувствуется – от души. По помещению разлился кружащий голову аромат. Хорошо, плесенью перестало вонять.

– Теперь пришло время узнать, что припрятал хозяин подвала, – проговорил Патриот, присаживаясь на корточки рядом со схроном. Все обступили его тесным кольцом, лучи фонарей, перекрещиваясь, легли на трухлявый ящик. На пол упала заляпанная темными пятнами тряпка, и Патриот вынул лежащий сверху контейнер на три артефакта, выстроил в рядок консервы, посмотрел на банку ставриды:

– Надо же, свеженькая. Четыре месяца назад выпущена. Шесть банок, простенький контейнер – все. Н-да, негусто.

– Что там за арты? – поинтересовался Пригоршня.

Патриот открыл контейнер. Там был единственный артефакт – камень, похожий на грецкий орех. Заверещал счетчик Гейгера, и Патриот захлопнул контейнер.

– Новый артефакт, – резюмировал он. – На что влияет, непонятно.

Я подумал, что сталкерам прибавилось работы, потому что есть единственный способ узнать, как действует арт – на ком-то испытать условно смертельную вещь. Или высоколобым отдать, они разберутся. Но пройдет много времени.

Взять дорогие наши Березки – никто ведь не знает, чем они там занимаются. Может, арты на живых людях испытывают. И вообще, как их испытывают цивилы? Наверняка на зэках, приговоренных к смертной казни. Режут их, травят, потом дают артефакт, должны быть оборудованы настоящие концлагеря.

Помотав головой, избавился от мрачных мыслей. Арт, однозначно, надо забрать с собой. Завтра Энджи покажет нам вторую часть карты, где обещанное поле аномалий. Допустим, доберемся туда. Помимо знакомых артов там будет много новых, и ведь никак не узнаешь, ценность перед тобой или трехгрошовая пустышка. Неизвестные находки первое время будут скупать как пустышки. Придется их отложить, так что плодов похода мы дождемся очень нескоро.

Патриот тем временем принялся вскрывать банку со шпротами, приговаривая:

– Хоть что-то полезное. Отдали еду отморозкам, Зона нам послала немного провизии.

Энджи все так же стояла с цветами, не знала, куда их деть. Пригоршня потянулся к тушенке:

– Есть ли трупы, нет ли трупов, кушать хочется всегда, – прокомментировал Шнобель, Никита хохотнул.

Вик заинтересовался горелкой, поджег ее и приспособил закопченный котелок, найденный здесь же, налил туда воды:

– У меня рис есть, если его перемешать с тушенкой, получится подобие плова. Только придется потерпеть.

Энджи «отмерла», закашлялась. Вспомнил, что у нее астма, попытался отобрать букет, но она спрятала его за спину, покачала головой:

– У меня нет аллергии на цветы. Но за заботу спасибо.

Минут за десять накрыли стол – ту же мешковину. Шнобель пустил по рукам флягу с водкой. Вообще я не сторонник алкоголизма, не нравится состояние, когда рефлексы могут подвести, но сейчас грамм пятьдесят для согрева и снятия напряженности – самое то.

Тревога поутихла, но не исчезла. Казалось бы, мы практически в бункере, ни выброс, ни мутанты нас тут не достанут, а ощущение такое, что мы заперты в склепе, куда вот-вот пожалует Дракула, и бежать некуда.

Налобные фонари выключили, теперь помещение освещал лишь огонь газовой горелки и тусклый фонарик на солнечных батарейках, который Вик прикрепил к стене. Энджи наконец села между мной и Виком, определив букет на край «стола». Выглядела она не очень. Синеватый огонь подчеркнул черные круги под глазами, которые я поначалу не замечал. Тяжело девушке дается переход.

Пригоршня пригорюнился и поглядывал на меня, словно я виноват, что девушке захотелось сесть тут. Совсем парень пропал. Энджи взяла в руки бутерброд, поднесла ко рту, сглотнула слюну и отложила его. Вик посмотрел на нее с сожалением и промолчал.

– А вы не родственники случайно? – проговорил Пригоршня.

Ответил Вик:

– Случайно да. Я ее двоюродный дядя по отцу.

– А не похожи, – сказал Пригоршня.

Энджи шепнула:

– Так не отец же. Дядя. Мы много-много лет не виделись. Он был… Далеко, в общем.

– Ты из детдома, да? А помогать кому хочешь?

Энджи закатила глаза, но все же ответила: