Андрей Левицкий - Новый выбор оружия

– Подумаем, Никита, – сказал я, выделив интонацией первое слово, и приятель приуныл.

За пару лет сталкерства мы отлично сработались и разделили обязанности: я работал головой, Пригоршня по большей части использовал ее как таранное устройство. Нет-нет, Никита не был клиническим идиотом – обычный простоватый парень. Искренний, с таким в огонь и воду, и можно быть уверенным, что он не предаст.

Шнобель надеялся, что мы не устоим перед соблазном, и потирал руки.

– Вы идите, – проговорил Бурун. – Обед я оплачу, что уж сделаешь, проштрафился.

Махнув ему, я направился к выходу вслед за Шнобелем и Пригоршней, кивком поздоровался с двумя знакомыми сталкерами, зашедшими перекусить. Судя по щетине и прилипшей к ботинкам грязи, они только из Зоны. Пригоршня пожал руки и собрался поболтать, но я увлек его на улицу.

Итак, что нужно сделать? Поговорить с Энджи, взглянуть на карту, расспросить обо всем и попытаться поймать ее на лжи. Если все, что сказал Шнобель, правда, то имеет смысл запастись контейнерами и наняться в сопровождающие.

– Подождите, предупрежу о вас. Постойте пока тут. – Шнобель воровато огляделся и зашагал по вытоптанной тропинке за сруб, туда, где лениво вращал лопастями ветряк и в зарослях сирени угадывались хозяйственные постройки, оставшиеся еще с советских времен.

Придвинувшись к Пригоршне, я проговорил:

– Никита, согласен, девушка… Энджи симпатичная, я тебя понимаю. Но умерь свой пыл, он может ее отпугнуть.

– Постараюсь, – пообещал он. – Но сам знаешь… А тут такое чудо!

Раздался стук в дверь, голос Шнобеля, удалось различить лишь одно слово «лучшие». Девушка тихонько что-то ему ответила, и он прокричал:

– Парни, идите сюда!

По другую сторону бара в стене был рядок из пяти одинаковых самодельных дверей. Возле крайней справа, распахнутой, на порожке стоял Шнобель, опершись о перила, и девушка, скрестившая руки на груди. Ее грустноглазый попутчик, видимо, был в номере. Я невольно залюбовался: Энджи сняла камуфляжную куртку, и теперь была в бежевой водолазке, облегающей небольшую высокую грудь и подчеркивающей талию. Волосы она распустила, и они ниспадали до пояса блестящими волнами.

Завидев нас с Пригоршней, девушка вскинула тонкую смоляную бровь, поджала губы и уронила разочарованно:

– Эти?

Шнобель завертел головой, глядя то на нас, то на нее:

– Ну да, Химик и Пригоршня, можно сказать, легенды Зоны, лучшие сталкеры. Да че с тобой? Я с ними работал, толковые.

– Ага, видела, как они пожилого человека втроем… Толково!

А девочка-то с гонором! Или она так ломается? Сейчас проверим.

– Энджи. Ответь, педофилия – это хорошо или плохо?

Лицо девушки вытянулось, но она быстро взяла себя в руки:

– По-моему, ответ очевиден.

– А бить людей?

– Не понимаю, к чему вы клоните?

– Просто ответь, бить людей – хорошо или плохо?

– Зависит от ситуации, – растерянно пробормотала она.

– А если в общем? Плохо, да? Пишем – так. Но педофилия еще хуже, значит, бить пойманного за преступлением педофила – можно и нужно, даже если это пожилой человек.

Девушка вспыхнула, прищурилась. Будь она поглупее и понесдержаннее, продемонстрировала бы на мне, что бить зазнавшихся наглецов тоже вполне допустимо. Что ж, хватит ее злить, пришла пора сглаживать острые углы.

– Из-за того человека мы чуть не погибли, потеряли неделю, растратили ресурс. К слову, он сам нас нанял, а потом сказал: «Извините, парни, я передумал, зря вы старались». Это правильно? Пригоршня, сожми кулак.

– Зачем? – спросил он, закатал рукав и продемонстрировал кулачище.

– Никита запросто мог убить его одним ударом, но он этого не сделал, просто не очень вежливо объяснил, что клиент неправ. Ты поступила бы иначе?

Энджи принялась задумчиво наматывать на палец прядь волос, посмотрела на меня по-другому. У нее был взгляд, будто она перемножает в уме многозначные числа. Взгляд пожилого, битого жизнью человека, а не пигалицы, которой от силы двадцать пять.

Наверное, сейчас она решает, брать с собой настолько наглых парней, и во что ей это встанет. Я, в свою очередь, изучал Энджи, пытаясь предугадать ее дальнейшие поступки. И не мог, затяни меня в дробилку! И шестое чувство, которое столько раз спасало мою жизнь, молчало.

Чтобы разрядить напряженность, шагнул к ней и протянул руку:

– Химик.

Она ответила на рукопожатие. Рука у девушки была теплая, с загрубевшей кожей и потому шершавая.

– Энджи. Но мне хотелось бы знать твое имя.

Её желание на некоторое время сбило меня с толку. Честно говоря, отвык от своего имени настолько, что забыл его и ненадолго задумался, вспоминая. По сути, Андрей Нечаев остался за пределами Зоны, где я бываю нечасто. Он – лишь куколка, из которой вылупился Химик. Естественно, делиться размышлениями с незнакомой девушкой я не стал, назвался, но попросил называть меня Химиком, потому что так привычнее.

Она пожала плечами:

– Химик так Химик, просто мне важно знать имя. Списывай на странность.

– А я Никита, – проговорил Пригоршня из-за спины и, отодвигая меня, предстал пред прекрасной леди. – Можно прямо так – Никита.

Энджи засмеялась и ответила:

– Хорошо, будем знакомы. Андрей, то есть Химик, вам уже рассказали, какова будет ваша функция?

Пришла моя очередь улыбаться:

– Но мы еще не дали согласие, хотим выслушать тебя и решить, подходит нам такая работа или нет. На карту взглянуть…

– Тише! – она приложила палец к губам и посторонилась, воровато оглядываясь. – Проходите.

В комнате было две кровати, одна под окном, вторая у глухой стены. Я опустился на вторую, рядом плюхнулся Пригоршня. Энджи оседлала единственный стул возле расшатанного столика. Грустноглазый ее попутчик, лежавший на койке, при виде нас сел. Мне показалось, что он насторожился и готов к действию. Это ее телохранитель, что ли? Нет, исключено: у девицы нет денег, чтоб оплатить даже проводников. Родственник? Отец? По возрасту как раз подходит.

– Команда в сборе? – пророкотал он.

У него был низкий очень приятный баритон. С таким голосом только на радио работать, девчонки влюблялись бы толпами.

– Это кандидаты, – объяснила Энджи.

– Да, надо прежде послушать, подходят ли нам ваши условия, – проговорил я.

– Вот как. Ну ладно, что вы хотите узнать?

– Ваше имя, например, – сказал Пригоршня, представился и меня представил.

– Извините, я – Вик, Викентий Адамович, очень приятно.

Он оставлял впечатление человека умного и взвешенного, который не станет суетиться по пустякам, а если возникнет конфликт, улыбнется – и никому не захочется махать кулаками. Такой сферический отец в вакууме. Или он обучен располагать к себе?

Тембр голоса, жесты, мимика…