Михаил Ланцов - Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»

– Хорошо. Утку они съели?

– Не могу знать, – пожал плечами начальник службы охраны НИИ. – Но сражались за нее до последнего, и практически все легли, позволяя небольшой горстке прорваться к границе. Мы им старались после того боя особенно не мешать, но и напряжения не снижали, постреливая иногда.

– Через какую границу уходили?

– Сначала хотели кораблем уйти в Данию, но после засады и перестрелки пошли через германскую границу. Довольно спешно. Мы едва успели предупредить пограничников, а то бы они нечаянно нам всю операцию испортили.

– Отменно. Жду от вас списков отличившихся. Будем награждать. Кстати, много они смогли унести?

– Половину подложной документации. Вразнобой.

– Почему?

– Да мы листы пораскидали перед нападением так, будто их кто-то специально в суете эвакуации по полу рассыпал. Вот они и собирали их, не глядя по большому счету.

– Тем лучше, – краешком губ улыбнулся Император, – надеюсь у них все получится.

– Сэр, – в дверь буквально ворвался взлохмаченный человек в гражданской одежде, – у нас получилось.

– Нейтон, – удивленно повел бровью Арчибальд Примроуз, – что случилось? Почему вы врываетесь в мой кабинет?

– Сэр, у нас срочная шифровка из Берлина, у людей сэра Генри все получилось. Они смогли заполучить документы из НИИ медицины.

– Прекрасно! – довольно потер руки Примроуз. – Все прошло по программе?

– Нет, сэр. Охрана оказалась неожиданно сильной, но сэр Генри смог захватить какие-то бумаги.

– Какие-то бумаги? – разочарованно переспросил хозяин Foreign office. – Сэр Генри оказался не так хорош, нежели про него рассказывали.

– Сэр, там был серьезный бой. Сам сэр Генри ранен. Из его группы выжило только три человека, а сводный отряд боевиков так и вообще лег полностью. Причем не в ходе ликвидации его после проведения операции, а во время боя в НИИ и последующих стычках с полицией при отходе.

– Хорошо, Нейтон, оставьте шифровку на столе, я прочитаю ее позже. Хотя до приезда сэра Генри говорить об успешности операции преждевременно.

Три дня спустя командир диверсионной группы, невзирая на ранение, лично докладывал руководству результаты операции.

– Они использовали пулеметы, сэр. За первые десять минут боя мы потеряли в перестрелке из-за этих адских машин половину отряда. Уж больно неожиданно они ударили.

– Почему же ваши люди так глупо подставились?

– Ни одного их моих людей, – сказал сэр Генри, акцентируя на слове «моих», – там не было в момент открытия огня. А почему эти русские свиньи учудили, мне не ведомо.

– Но эти русские свиньи прикрывали ваш отход до последнего, – улыбнулся Арчибальд Примроуз.

– И что с того? – кривил в презрении губы Генри Беримор.

– Вы их настолько не любите?

– Ненавижу! Всей душой! Они сгубили трех моих братьев и отца в шестьдесят седьмом году.

– Так они участвовали в том неудачном походе?

– Да! Они пошли в поход во славу Ее Императорского Величества. А теперь его стало не принято лишний раз упоминать… А ведь они как настоящие англичане сражались за интересы нашей родины там, в этой варварской стране до конца. И погибли. Погибли! Теперь же они бандиты и преступники… Я все понимаю, и сохранить лицо Империи намного важнее чувств нескольких ее подданных, но… вы даже не представляете, как я их всех ненавижу! Была бы моя воля – ни одного в живых не оставил бы.

– У вас еще появятся не единожды возможности верой и правдой послужить короне. И скажу вам по секрету о том, что недалеко то время, когда ваши близкие, сложившие свои головы во славу Великой Британии, снова станут ее героями. Это я вам обещаю.

– Спасибо, сэр, – Генри Беримор смотрел на своего начальника влажными от волнения глазами. – Спасибо, что даете мне надежду.

– Это не единственный дар, что вы и ваши люди получите за выполнение задания. Особенно учитывая обстоятельства. Во‑первых, вы назначаетесь руководителем специального отдела при Foreign office, который будет заниматься разнообразными силовыми операциями в интересах нашей родины. С соответствующим окладом и положением в обществе, разумеется. Во‑вторых, вы лично будете награждены крестом Виктории из рук Ее Императорского Величества.…

Документы, полученные благодаря столь сложной операции, были пущены в разработку специалистами, занимающимися изучением новых фармацевтических решений. Как понимает уважаемый читатель – в подброшенных англичанам утках оказалась не только одна ложь, но и правда, но они были смешаны в такой пропорции, что уводили исследователей с верных путей, тем самым откровенно вредя развитию английской медицины. Это особенно ощутимо сказалось в том ключе, что никаких серьезных научно-исследовательских центров у них не имелось, а потому проработку документации поручили ведущим лабораториям, заменив их реально полезную работу изучением и экспериментальной проверкой изощренно полученной ереси.

Так полюбившийся Александру за последние годы пенсильванский камин трещал весело горящими поленьями и давал не только тепло, но и приглушенный, мягкий свет, позволяющий расслабиться и подремать.

Сон Его Императорского Величества последние годы стал плохим из-за постоянной, просто хронической усталости, а потому вот такая дрема возле камина была спасением, превратившимся фактически в ритуал. Поэтому домашние старались не беспокоить Сашу во время этой релаксации, ибо других возможностей отдохнуть он частенько не мог найти по несколько дней кряду.

В эту ночь Императору снова не спалось. Он сидел в этом уютном кресле, которое напоминало чем-то реквизит из старого советского фильма «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», и, всматриваясь в огонь, думал, пытаясь собрать общую мозаику разнообразных событий.

Прошло без малого семнадцать лет его правления. Колоссальный срок! Но много ли он сделал за это время? Сравнивая с отцом и дедом – безусловно. Можно сказать, что, кроме Петра Великого и Иосифа Виссарионовича, никто никогда больше для России не делал. Если же смотреть на совершенные дела через призму того, что хотелось, и сравнивать с тем, что получилось, то ему становилось тошно от обыкновенной обиды за банальное невезение.

А ведь так все замечательно начиналось! После разгрома турок и французов в кампаниях 1871–1872 годов и провозглашения создания Красной Армии вся Россия наполнилась мощной волной энтузиазма и вдохновения. Такого всеобщего подъема, по отзывам стариков, никто даже и не помнил. Но потом… Александр недовольно поморщился. Потом начались проблемы, возникающие буквально на пустом месте. Многовековой менталитет огромной страны за несколько лет не поменялся настолько, чтобы принять ту волну реорганизации и обновления, что государь пытался внедрить и реализовать. Отдельные яркие вспышки реформ заслонялись многочисленными тенями прошлого. Всколыхнувшаяся было Императором вековая трясина России-матушки медленно и верно гасила все волны, идущие из Кремля. Жить действительно по-новому удавалось немногим, все остальные старались вести дела по старинке.