Михаил Ланцов - Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»

Архитектурный комплекс тоже оказался на высоте. Гигантские, монументальные здания создавали поразительную атмосферу величия и могущества. В центре большой пространственной композиции стоял Имперский дворец съездов, напоминающий всем своим видом так и не родившийся Дворец Советов, который планировали построить в СССР в тридцатые годы. Только вместо статуи Ленина на его вершине размещался обычный шпиль. Под стать ИДС были и другие, более скромные здания, охватывающие весь диапазон административных задач. Монументальность построек, своего рода даже гигантизм, вкупе с изяществом уходящих в высоту линий – вот на чем базировался визуальный облик Золотого квартала, который, кроме всего прочего, был сосредоточением штучного, элитарного научно-технического прогресса Российской империи. Даже железная дорога, идущая от отдельного терминала Киевского вокзала до Золотого квартала, и та являлась неимоверно дорогой в сооружении и потрясающей в своем качестве. Чего стоит только полностью железобетонное полотно, идущее на ее стотридцатикилометровом пространстве, укрытое в сплошной железобетонный павильон. Двухъярусные дорожные развязки, звериные проходы, рельсы R80 из особой, легированной стали, экспериментальные электровозы, носящиеся по этой дороге с совершенно немыслимой для 1890 скоростью – сто двадцать километров в час! Да не разово для рекорда, а в постоянной эксплуатации.

Иными словами, получился не квартал, а невероятное чудо, созданное на пределе технологических возможностей Российской империи. Да так, что ничто не могло сравниться с ним в плане иллюстрации достижений науки и техники государства. Своего рода монументальный и техногенный Версаль конца XIX века, пронизанный ароматом научно-технического прогресса и могущества. Безусловно, в 1890 году возведение комплекса все еще шло и самые масштабные объекты находились на разных стадиях постройки, однако рабочие здания квартала запущены в работу за исключением некоторых нюансов.

Александр долго стоял на набережной Золотого квартала и смотрел на гладкий простор зеркальной поверхности водохранилища. Было тихо и спокойно. Наконец, в очередной раз взглянув на часы, он решил, что пора возвращаться, и направился к остановке скоростного трамвая. Он подгадал – едва выйдя на платформу, увидел приближающийся состав. Александр сел на заднюю площадку второго вагона, двое охранников, получивших особые указания, залезли в первый и, мельком оглядев пустой салон, стали смотреть вперед. В вагоне, куда сел Император, тоже было немноголюдно – где-то в середине салона сидела молодая женщина. Еще впереди дремал пожилой господин с видимой даже сейчас военной выправкой.

Выждав, пока состав удалится от остановки, Александр тихо прошел в глубь салона и, остановившись за пару рядов от сидящей женщины, позвал:

– Катя!

– Отец, – отозвался до боли знакомый голос, и Александр на мгновение застыл – так походила повернувшаяся к нему девушка на Луизу, какой та была двадцать лет назад. Сбросив оцепенение, он шагнул вперед:

– Здравствуй, дочь, – улыбнулся Император.

– Отец, – повторила она, уткнувшись ему в грудь, но вдруг рывком отстранилась, тревожно спросив: – Сколько у нас времени? Ведь сейчас будет остановка, и ты выйдешь, да?

– Не сразу, Катюша. Дальше несколько станций закрыты на ремонт, так что четверть часа у нас есть. Ты стала так похожа на мать… Это не создает тебе проблемы?

– Ничуть. Моя новая «тетушка» знает все о гриме. И она предложила мне «играть» на этой схожести: я всем знакомым хвастаюсь, что «так похожа на нашу императрицу, так похожа…», а сама мажусь так, что вблизи всякое сходство пропадает.

– Это хорошо. А как же сейчас?

– А сейчас я без грима.

– Напрасно, Катюша. Еще несколько лет тебе придется появляться на людях в гриме. По крайней мере, в России. Извини, но никак нельзя, чтобы кого-нибудь из вас узнали, пока все не закончится. И в Америку, как я обещал, пока тоже нельзя.

– Я знаю, что человека, которого ты хотел сделать нашим опекуном, убили. Мы же читаем газеты.

– Найти опекуна, Катюша, не проблема. Просто там скоро станет очень жарко, а война – не место для молодых девушек. Но, как только она закончится, я обещаю найти человека, который сможет обеспечить вам свободную и безбедную жизнь.

– Не надо, папа. Я говорила с сестрами, мы хотим остаться здесь. Пусть и под чужими фамилиями. Мы с Лизой скоро можем стать учителями или сестрами милосердия – всему этому нас успели научить, а младших научим сами.

– И вы не пожалеете о сытой и безбедной жизни там и не будете вспоминать о том, что потеряли здесь?

– Нет, не забывай, что мамины дочки – стойкие оловянные солдатики, а она всегда повторяла твои слова, о том, что Империя – превыше всего. Раз мы будем мешать ей, оставаясь Великими княжнами, то, может быть, окажемся полезными в качестве простых граждан. Или мы не сами предложили разыграть эту комедию с отъездом ради успеха нашего Отечества?

– Спасибо, дочь, – Александр смотрел на Катю с теплотой и любовью. – Ты действительно выросла, и у меня есть повод гордиться тобой. Нет, не так – всеми вами. Но откуда ты знаешь про оловянного солдатика?

– Ты частенько так говорил о маме, когда думал, что тебя никто не слышит.

Они снова обнялись и немного помолчали.

– Все, Катюша. Давай прощаться, скоро моя остановка. Поцелуй за меня сестер.

– Обязательно, папа. А ты не беспокойся о нас, мы справимся. Ведь мы не только мамины, но и твои дочки, а ты всегда справлялся!

– Ваше Императорское Величество, – премьер-министр Гладстон просто сиял, – мы смогли добиться намеченной цели в делах Северной Америки.

– Плебисцит? Вы его имеете в виду?

– Да. Вы, как всегда, правы, Ваше Императорское Величество, – поклонился премьер-министр своему правителю. – Плебисцит показал, что шестьдесят пять процентов населения Североамериканских Соединенных Штатов желают принять ваше подданство. Вот прошение сената САСШ на удовлетворение просьбы их народа. – Гладстон аккуратно положил на декоративный столик красивую кожаную папку. – После его подписания Вашим Императорским Величеством САСШ перейдет в подданство британской короны.

– Прекрасно! Но шестьдесят пять процентов, это ведь не весь народ. Как отреагировали остальные?

– Сколачивают банды и пытаются противодействовать законным властям.

– Их много?

– Порядочно, – грустно вздохнул Гладстон. – Но пока вы не удовлетворили их прошение, мы не можем задействовать коронные войска для наведения порядка.

– А собственных сил САСШ не хватает?