Олег Таругин - Кровь танкистов

С другой стороны, может, и не стоит все усложнять. Скорее всего командование просто не нашло более подходящей кандидатуры, вот и весь секрет. Ну, не нашло – так не нашло. Проблем-то? Нужно – значит, нужно, приказы, как известно, не обсуждаются. Волею судеб сержант Захаров прыгнул сразу аж в лейтенанты, пока только в младшие, правда, так что стоит оправдывать доверие. Да и засиделся он на одном месте, если честно.

Вот только поставленная задача все же казалась какой-то не слишком понятной. С одной стороны – аккуратненько вскрыть планы немцев, с другой – вернуться назад живыми, что в некотором роде друг другу противоречило, поскольку Дмитрий прекрасно представлял, насколько подобное реально. Практически с точностью до наоборот. Нет, «семидесятка» – хороший танк, кто спорит, только не в подобном случае. Для поддержки пехоты в скоростном бою – самое то, а вот, допустим, для вскрытия замаскированных позиций ПТО, которые там наверняка найдутся? Очень сомнительно. Пожгут ведь на предельной дистанции даже из морально устаревших Pak-35/36 калибром аж в целых тридцать семь миллиметров, и не почешутся! А уж ежели там найдутся пушечки посерьезней, что, скорее всего, так и есть, то шансов и вовсе никаких. Разве что просто разменять пять Т-70 на возможность разведке нормально отработать свое задание.

Поиграв желваками, Захаров решительно склонился над картой, сообщив комбату, что в план разведывательного рейда необходимо внести некоторые изменения. Удивленно взглянув на лейтенанта, «батя», пожав плечами, кивнул: говори, мол. И Дмитрий выложил ему собственные соображения, уже успевшие к этому времени более-менее уложиться в голове. Не до конца, конечно, но хоть как-то… А чего бояться-то? Как говорилось в этом времени, «дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут». Вот и нечего дергаться. В конце концов, советского десантника учили не только захватывать и удерживать плацдармы, но и быть диверсантом. И он, хочется надеяться, оказался не самым плохим учеником.

Хмыкнув, комбат неожиданно предложил закурить, первым подав пример. Отказываться Дмитрий не стал, тем более что «Казбек» в картонной коробке с откидной крышкой последний раз видел еще в детстве, в конце семидесятых, когда о сей вредной привычке по молодости лет даже и не задумывался.

– Интересный ты человек, лейтенант. Не напрягайся, Василий, не напрягайся, ничего эдакого в виду не имею. Да и послужной список у тебя о-го-го, мало кто аж с самого начала войны сражается, еще и так успешно. К сожалению, мало таких, да… Самородок, честное слово!

– Скажете тоже, товарищ полковник! – подавившись дымом, разыграл смущение Дмитрий, внутренне напрягшись. «Самородок», понимаешь ли! Ага. Прям счас. Нет, приятно, конечно… только вот что-то не очень и хочется подобные комплименты от командования получать. – Обычный танкист. Просто везет, наверное. Скольких мужиков схоронил, а сам живехонек. Давно уж воюю-то, вот и подумал – ну, пожгут фрицы танки, что им те «семидесятые»? Так, на один зубок. А можно ведь и иначе сделать, – наученный прошлым опытом, Захаров старался говорить попроще, хоть порой и приходилось делать над собой определенное усилие:

– Как наши разведчики воюют, я насмотрелся, парни опытные, коль уж позволили в бой себя втянуть и все там полегли, значит, немцы серьезно подступы стерегут. Потому и предлагаю сначала обозначить атаку… ну, или там случайное боестолкновение, на месте будет ясно, как оно лучше, – в одном месте, и быстренько отступить. Вот здесь, я уж показывал, – Дмитрий ткнул пальцем с неубиваемым «траурным» танкистским ободком под ногтем в точку на карте. – Или даже сразу разделить взвод. Одни вдарят тут, вторые, – десантник сделал вид, что задумался, хотя давно уже прогнал в уме немудреную партитуру, – вот тут. С разницей во времени в полчаса примерно, не больше. Возможно, что и одновременно. В ответ фрицы по-любому свои позиции рассекретят – ну, не пропустят же они танки в глубину своей обороны? Это уж и вовсе идиотизм. Разведчикам же этого хватит, чтобы незаметно просочиться за линию обороны – ну, или чего там у них? Вот, примерно, так. Нет, я понимаю, что на деле все может выйти совсем иначе, но это всё ж лучше, чем бросать танки на верную гибель. А вообще, товарищ полковник, решать нужно будет на месте, поскольку исходных данных маловато.

Комбат ответил не сразу, сперва докурив и аккуратно затушив окурок в пепельнице, изготовленной из донца снарядной гильзы. Повозил пальцем по карте, прикидывая расстояние, прокашлялся:

– А знаешь, Краснов, что это ведь не я тебя самородком обозвал, а товарищ Луганский. Угу, начальник особотдела. И заодно просил за тобой присматривать. Мол, перспективный командир, обидно будет, если по глупости погибнет. Уж не знаю, отчего он так к тебе воспылал, но факт, как говорится, остается фактом. Не знаешь, почему?

– Никак нет, товарищ полковник, не знаю, – поспешил на всякий случай откреститься десантник. – Я его и видел-то всего дважды. Сперва, когда он меня… ну, того, типа, опрашивал после выхода из-за линии фронта, а затем – когда документы возвращал. Ну, это уж после того было, как мы немцев отбросили, что на ремонтников и санбат перли. Всё, собственно.

– Да, знаю, – отмахнулся «батя». – Знаю. Ладно, Василий. План я твой, считай, одобрил. Действуй, как считаешь нужным, лишь бы результат был. Все, ступай. Познакомься с экипажами и разведгруппой и отдыхай, выступаете в полчетвертого, самое удобное время. Пока доберетесь, как раз светать начнет. Сейчас поутру туманы стоят, апрель на дворе, вам всяко на руку будет. Начнете засветло, так лучше. Удачи, лейтенант, – комбат пожал протянутую руку. Рукопожатие вышло жестким, рука у «бати» оказалась по-мужски сильной.

Четко развернувшись через левое плечо, Захаров покинул штабной блиндаж. На душе было тяжело, однако Дмитрий не мог понять, отчего именно: то ли от разговора с комбатом, то ли от предстоящего задания. Еще и этот Луганский… Сначала предупреждает, чтоб в плен не попадал, потом выдает такие характеристики! «Самородок», блин! Хотя, судя по всему, решение послать в разведрейд именно его всецело принадлежит комбату, так что искать тут некий «кровавогэбистский» заговор определенно не стоит. Да и вообще, хватит рассуждать об окружающей действительности с точки времени «попаданца в прошлое». Все, нет больше никаких попаданцев! И никакого будущего и прошлого тоже нет, осталось одно настоящее, которое он сам себе выбрал, когда в последний раз общался с Васькой Красновым!

Так что вперед, де́сант! Никто, кроме нас!

– Леха, ты точно понял, что от тебя нужно? – Захаров испытующе взглянул на командира ведущего танка.

– Так точно, понял, – без особого энтузиазма в голосе подтвердил тот. – Продвигаюсь до опушки, оцениваю обстановку, и далее…