Анатолий Бурак - Отдел Химер

Вот так и появляются «Дозоры», мелькнула грустная мыслишка. Сначала «избранных» становится слишком много. Чуть погодя они начинают грызться между собой. А через годик глядишь — опаньки! — наиболее коммуникабельные уже сбились в стаю и выдали на-гора первый «указ» типа «только для членов клуба». И вступительные квоты повыше. Чтоб не лезли, понимаешь. Ну а дальше — пошло-поехало. Ведь еще древние говорили, мол, «ничто не объединяет так здорово, как общий враг».

Так что, возможно, мудрая природа, как всегда, нашла оптимальное решение, наделив таких, как я, не только ненасытной жаждой энергии «в чистом виде», но и закоренелым эгоизмом. А заодно и чувством самосохранения. Ведь не на пустом же месте появились все байки про вампиров, вурдалаков и прочую нечисть. Помните, у Стивена Кинга в его «Салимовом Уделе»? Жил себе тихо-мирно ма-аленький американский городишко. Жил-поживал, деток строгал да добра наживал. Пока не прибыл в это чудное местечко Главный Вурдалак.

Нет, я, конечно, уважаю Кинга. Но, согласитесь, такими темпами истребляя мирное население, да не просто выкашивая, подобно Третьей мировой, а попутно плодя себе подобных, то есть конкурентов, вряд ли бы он смог протянуть больше недели, а не то что столетия. Ведь под конец печальной и жуткой истории они даже грызунов съели, бедные.

В общем, я осторожно рыскала тут и там. Эдак ненавязчиво писала идиотские стишки, проникнутые, как мне казалось, чем-то эдаким, и… ничего.

То есть ответного бреда, конечно, хватало. Но всё это не то. Детский лепет, лишенный смысла. И мой призыв до сих пор так и остался гласом вопиющего в пустыне.

Сварив кофе, проходя с чашкой в руках по коридору, бросила взгляд в большое зеркало, висящее в прихожей. Еще один развеянный миф, будто вампиры не видят своего отражения. Хотя сколько этих «литературно достоверных» баек насочиняли за столетия?

Пока что не было повода описать мою внешность. И, право, чувствую некоторую неловкость, делая это, если можно так выразиться, «вслух». Но, с другой стороны, я же не монашенка какая-нибудь. Подруги, перед которой хотелось бы хвастаться, теперь нет. Парня… Ладно, не будем о грустном. Тем более сейчас, когда не прошло еще и суток после всего.

Так вот, я стояла перед зеркалом и любовалась собой. С моей стороны было бы нескромно слишком уж хвастаться какими-то особыми прелестями, подаренными природой. Но, как мне кажется, я далеко не уродина. Этот же с дружками оценили по достоинству.

Посещая ночные дискотеки, я то и дело получала комплименты от незнакомых парней и явственно угадывала огонек желания в их глазах. Казалось, мальчики прямо на ходу раздевают взглядом. Что, как ни странно, после произошедшего год назад инцидента не вызывало неприязни.

Я провела рукой по волосам и покачала бедрами, получая от созерцания своего обнаженного тела явное удовольствие.

От природы я брюнетка «средней степени жгучести». Тонкая, стройная, но без излишней худобы, как у этой дистрофической английской манекенщицы. В общем, sex appeal «имеет место быть».

Сказать что-то о лице, честное слово, затрудняюсь. То я им восхищаюсь и тогда, кусая губы, заливаюсь горькими слезами. Бывает же, наоборот, нахожу свою морду жуткой и отталкивающей. И в такие мгновения испытываю какое-то садистское удовольствие, размышляя о своей «загубленной молодости».

Даже став «измененной», мне довольно часто приходится слышать весьма прозрачные признания, в том числе и интимные. Но, не претендуя на какую-то особую добродетель (да и поздновато уже как будто), я тем не менее весь этот год прожила совершенно одна.

Вообще-то неизвестно, возможен ли секс между гемоглобинозависимой и нормальным.

Я отнюдь не лишена чувственности. Но как гласит «народная мудрость»: «секс — прекрасная имитация любви. В нем присутствуют все ее движения, но нет ничего от ее сущности».

Мне же по дурости всё еще хотелось чего-то такого… Романтичного и возвышенного, что нельзя выразить словами и что может почувствовать лишь наивная восемнадцатилетняя девушка.

Но, видно, один раз обжегшись на молоке, теперь с остервенением дую на воду. Я осторожна и не хочу стать рабыней невнятно выраженных плотских желаний.

Вообще-то мне очень нравится Игорь… Такой милый, застенчивый недотепа в вечно сползающих с носа очках. И, честное слово, я не прочь заняться с ним любовью, но…

Собственно, об этом я только что сказала выше.

Я в который раз пытался вдохнуть и опять заходился в неком подобии «приступа астмы». И снова и снова твердил аксиому: «Тебе не нужен кислород. Тело, находящееся сейчас в Санатории в окружении дорогостоящей аппаратуры, дышит за вас обоих. Тебе же остается „расслабиться и получать удовольствие“.

Шла вторая неделя подготовки «черепашки-ниндзя». Я, успешно освоив курс «прохождения сквозь стену» и овладев, как выразился Сергей, «детской шалостью» по сотворению портала, добрался-таки до «взаимодействия с жидкой средой». Должен вам сказать — та еще задачка. Если в «эфире» всё проходило более-менее нормально, то при «погружении» в воду в сознании что-то начинало сбоить, приводя к поистине плачевным последствиям и заставляя лицо моего наставника каменеть. Неужели и впрямь всё так плохо?

В изящной теории Шрёдингера, к сожалению, ничего не говорилось про то, что будет с бедной кошкой, если ее вкупе со всеми расчудесными предметами поместить не в ящик, а в аквариум. Но, как всегда, движимые стремлением «догнать и перегнать» ненаглядные соотечественники шли напролом. Дескать, раз уж родные Российские Вооруженные силы имеют подводный флот, то Отдел Химер, дабы не утратить статус «всемогущего и вездесущего», должен оставаться на высоте. На глубине то есть.

К сожалению, в отличие от атмосферы, пронизываемой тысячами и миллионами различной длины радиосигналов, летящих во всех мыслимых направлениях, акватория планеты ими, если можно так выразиться, небогата. И для того, чтобы «волновой двойник» мог «существовать» в иной среде, в районе операции заранее затапливались радиомаяки. Бывало, правда, что сотрудник Отдела Химер «привязывался» к частотам какой-нибудь субмарины, но, как я понял, случалось это нечасто. Магистр, как средневековые иезуиты, свято хранил «тайны ордена» и старался как можно реже контактировать с другими ведомствами.

Так что мы с Сергеем сейчас находились на дне Москвы-реки, в замкнутом периметре, образованном четырьмя притопленными маяками. И я, покрываясь холодным потом и сгорая от стыда, в двадцатый, наверное, раз оказывался беспомощным, едва войдя в портал, открытый Сергеем на глубину чуть более семи метров. О том, чтобы «отворить дверь» самому, даже и думать не хотелось.