Сергей Данилов - Произвол судьбы

— Эй, милые леди, объясните, что вы собираетесь со мной сделать? Я же просто хотел посмотреть, как вы танцуете… Нет, лезть в ваше озеро я не намерен. Я даже плавать не умею, не то что нырять. Я же утону, как слепой щенок, вот и все.

— Ты видел наши танцы! Теперь ты должен остаться с нами навсегда! Такова воля богов!

— Никому я ничего не должен! — закричал я со злостью. Меня обычно бесят фразы типа «Ты должен… » Но русалкам, похоже, было плевать на то, что я чувствую. Они продолжали довольно ощутимо тянуть меня к озеру, мертвой хваткой вцепившись в куртку.

На дно Русалочьего озера мне хотелось не больше, чем в болотную трясину. Ну почему сегодня все хотят меня утопить? Прежде чем идти на встречу с русалками, надо было поговорить с предсказательницей Сульфирой, которая вечно дремлет за дальним столиком в «Сломанном мече» и стала уже предметом интерьера. Но предусмотрительностью я никогда не отличался, подобные умные мысли посещали меня довольно редко, притом каждый раз почему-то в ситуации, когда уже невозможно было ими воспользоваться.

Я все-таки вырвался из цепких пальцев русалок, оставив им клочки кожи от куртки, и позорно бросился наутек. Куда бежать, я плохо себе представлял, просто побежал через Священную рощу, подальше от озера. Нельзя сказать, чтобы я испугался, — утащить на дно меня они все равно бы не смогли. В моей жизни бывали случаи, когда я в одиночку справлялся даже с большим количеством вооруженных орков, которые просто мечтали меня убить, а когда лорд Деймор проверяет боеспособность своих солдат, он просто объявляет им: «Кто хочет получить двойное жалованье, попробуйте хоть раз достать мечом Рикланда! Нападать можете одновременно. За свои шкуры не беспокойтесь, у Малыша сегодня тупой меч», и, между прочим, за последние два года двойное жалованье получили только трое, да и то лишь потому, что я не всегда бываю трезвым. Но когда я сражаюсь, все просто и понятно. На меня нападают с оружием, и я вынужден защищаться. Но никогда в жизни я не стал бы сражаться с безоружными людьми, тем более с женщинами. Поэтому я улепетывал от русалок, как цыпленок от кухарки, без цели и направления. Я петлял между многовековыми дубами Священной рощи, пока не достиг развалин древнего храма, разрушенного когда-то королем Кирдантом.

Русалки отстали и, кажется, потеряли меня из виду. Возвращаться в замок не хотелось. Я был уверен, что проскользнуть мимо стражи незаметно сегодня вряд ли удастся. Раз уж Имверт наплел отцу про меня одни боги знают чего, стоит мне появиться, как отец непременно вызовет меня к себе и будет долго и нудно пытаться выяснить истину. При этом Имверт, между прочим, будет спокойно спать в своей постели, а мне придется всю ночь выслушивать нравоучения отца.

Я взобрался на обломок стены храма, удобно уселся, свесив ноги, и стал смотреть, как внизу русалки пытаются поймать собственную тень. «Посижу здесь до рассвета, — подумал я. — Все равно идти некуда. А может, еще удастся увидеть, что будет, если русалки пробегают по Священной роще до самого утра и не успеют с рассветом вернуться в озеро. Наверно, их ноги превратятся опять в хвосты и они будут биться на берегу, как рыбы, вытащенные из воды. Я им, конечно, помогу и отнесу к воде, хотя они хотели меня утопить. Но сначала возьму с них клятву, что они больше никого не станут заманивать в свое озеро».

Наблюдать за русалками было одно удовольствие. Их грациозные фигуры мелькали среди столетних дубов, двигались русалки так изящно, что зрелище было ничуть не хуже, чем когда они танцевали. Я так им увлекся, что не обратил внимания на старую русалку, которая не бегала, как остальные, а потихоньку ковыляла в мою сторону. Заметил я ее, только когда она пронзительно крикнула: «Девочки, вот он!» и чуть не повисла на моем сапоге. Я проворно перекинул ноги через стену и спрыгнул на пол разрушенного храма. Но тут неожиданно пол провалился, и я полетел куда-то вниз.

Приземлился я, как обычно, на ноги, сразу отскочил к стене и приготовился драться. В таких темных подземных залах обычно селится разная гадость вроде ходячих трупов, которых в свое время оживил какой-нибудь древний черный колдун для участия в какой-нибудь великой битве, а потом забыл за ненадобностью, или выросших до гигантских размеров мерзких насекомых. Но никто на меня не набросился, и я облегченно вздохнул. Признаться, не люблю я драться ни со скелетами, ни с огромными пауками, очень уж это противно. Тем более что оружия у меня с собой не было, да и голова болела до тошноты, так сильно, что хотелось, чтобы ее не было вообще.

Вокруг царила кромешная тьма, только где-то высоко вверху горела одинокая звездочка, заглядывавшая через дыру, в которую меня угораздило сверзиться. Голоса русалок доносились до меня как из другого мира:

— Куда он подевался, вы не видели его?

— Он только что был здесь.

— Ищите хорошенько, он, наверно, спрятался.

— Его нигде нет. Это боги забрали его к себе на небеса.

— Зачем Светлым богам проклятый принц?

— Может, он провалился в преисподнюю, к богам Хаоса. Короли Черного замка всегда поклонялись богам Хаоса.

— Не говори глупостей, боги Хаоса бессильны в Священной роще. Он где-то здесь!

«Может, я и вправду провалился в преисподнюю», — подумал я и тут же отбросил эту мысль: насколько я знаю, у мертвецов голова не болит, значит, я пока жив и на тот свет мне рановато. Русалочьи голоса постепенно затихли вдали, и меня окружила тишина, изредка нарушаемая какими-то шорохами да еле слышными звуками ночного леса, доносившимися сверху. «Любопытно, — подумал я, — сколько раз я обследовал в детстве развалины храма с Рилом, сколько искал среди руин сокровища с Кристом, но ни разу не обнаружил даже намека на подземелье…»

Решив не дожидаться рассвета и понадеявшись на свое острое зрение, я принялся осматривать помещение. Зал напомнил мне зимний лес, причем березовый, столько из белого пола торчало белых колонн. Правда, потом оказалось, что пол не белый, а мозаичный, как в тронном зале, просто на нем лежал толстый слой пыли, а вот стены и колонны были действительно из белого мрамора. Некоторые из них обрушились и лежали грудами на полу, но и тех, что пока стояли, было так много, что среди них можно было заблудиться. В середине зала зияла огромная яма, куда я не угодил ночью, наверное, лишь по счастливой случайности. Вокруг нее валялись обломки белого камня, на которых угадывалась изящная резьба. Видно, раньше эта яма не зияла в полу, как сейчас, а была спрятана за ажурным портиком. Больше в зале не было ничего, в том числе и выхода. Вернее, выход был, только когда-то давно, а сейчас лестница, ведущая наверх, была наглухо завалена каменными обломками. Вот тут я впервые серьезно задумался о том, как буду выбираться. До той трещины, в которую я провалился, было, пожалуй, три, а то и четыре моих роста, а захватить с собой веревку я как-то не удосужился. Еще раз внимательно обследовав стены, я убедился, что в них нет даже щелей, которые можно было бы принять за потайную дверь. Мои попытки расшатать и вытащить здоровенный камень, заваливший выход, почти ни к чему не привели. Провозившись до рассвета и устав, как последняя тварь, я решил, что расчистить выход, пожалуй, смогу дней за десять, если не умру раньше от голода и жажды. Такая перспектива меня совсем не вдохновляла. Я ничего не имел против того, чтобы погибнуть в бою, как герой, но мысль, что я могу умереть замурованным в какой-то дыре, повергла меня в такое отчаяние, что я самым позорным образом начал звать на помощь, хоть и был уверен, что искать меня не будут. Слишком все привыкли к тому, что я могу исчезнуть на неделю-другую, никому не сказав ни слова. Естественно, мне ответило только эхо.