Сергей Данилов - Смерть за плечами

После этой истории башня использовалась исключительно как временная обитель приговоренных к смерти членов королевской фамилии. Правда, меня этот факт смущал мало. Ну в башню так в башню. Я не особенно огорчился, даже совсем не огорчился, потому что предвидел такой поворот событий, и Деткина волосяная рубашка приятно обтягивала грудь, вселяя необычайную уверенность в своих силах.

Конечно, можно было сбежать и по пути в башню, но иногда я бываю страшно рассудительным. Связываться с людьми Сегарта, орудовавшими мечом не хуже Крайта и предпочитавшими драться впятером против одного, мне что-то не хотелось, особенно если учесть, что у меня самого никакого меча не было, только пара кинжалов за голенищами сапог. Поэтому шел я спокойно в компании стражников и надеялся, что меня не надумают обыскать, потому что драки в этом случае не избежать.

— Эй, как насчет того, чтобы меня развязать? — окликнул я увешанного золотом, как мой Крайт, парня, когда тот собрался запереть за мной дверь. Конечно, освободиться я мог и сам, — узел, завязанный Деткой, развязывался одним движением, но надо же было усыпить бдительность стражи.

— Обойдешься! — буркнул стражник.

— Ладно-ладно, — ехидно пригрозил я. — Вот стану королем, я тебе это припомню!

— Как же, станешь ты королем, — пробормотал стражник, звеня золотыми украшениями и связкой ключей, из которой никак не мог выбрать нужный. — Казнят тебя, и все тут. Думаешь, убийство начальника Королевской охраны так просто тебе с рук сойдет? Чего смеешься? Плакать надо! Будет твоя голова скалиться с шеста на болоте, рядышком с твоим дружком Ленсендом, — уверенно пообещал он. Похоже, люди Сегарта не имели привычки подслушивать под королевской дверью и наивно верили в то, что король во имя справедливости готов отправить на плаху собственного сына.

— Тоже мне великий провидец! К твоему сведению, голова Ленсенда больше не торчит на шесте, а король не собирается меня казнить. Так что развяжи мне руки и можешь проваливать! Я хочу отдохнуть!

— Зачем тебя развязывать? — усмехнулся стражник. — Люди говорят, ты можешь выбраться хоть из преисподней. Что ж, посмотрим, на что ты способен. Хотя могу поспорить, что из башни Отчаяния тебе не сбежать, разве что превратишься в кукушку, как эльфийская принцесса!

— Поспорить? А вот это уже интересно, — оживился я. — Спорим, что через два часа меня здесь не будет!

— Не слушай его, Мендор, — попытался вмешаться другой стражник. — Вдруг и вправду сбежит? Тут небось тайный ход есть.

— Да нет здесь никакого хода, — возразил Мендор, наконец перестав громыхать ключами. — Говорят, из этой башни никто никогда не сбегал, поэтому король и приказал Рикланда в ней запереть. Почему бы не выиграть напоследок у этого зазнайки кое-чего из его мифических сокровищ?

— Думаешь, хвастает? А может, у него веревка припрятана?

— Не думаю, чтобы красотка, что привела его сюда, не догадалась обшарить его карманы. У него и деньги-то вряд ли есть. Ну а веревка… Чтобы с этой башни спуститься, нужен моток размером с него самого. Думаешь, он смог бы такой припрятать? — усмехнулся Мендор, но на всякий случай все-таки хлопнул рукой по топорщащейся на моей спине куртке. — Ну и на что же мы будем спорить? — спросил он, убедившись, что под курткой не прощупывается ничего, кроме одежды, и посмотрел на меня прищуренными глазами. Взгляд у него был недобрый, но, по-моему, вполне честный, с ним можно было иметь дело.

Я пожал плечами.

— Да на что хочешь. На перстень, например. Извини, но показать не могу — руки связаны. А хочешь — на счастливую серьгу. — Я мотнул головой, откидывая волосы с левого уха, в котором носил бриллиант в виде капли — такой же, как у моего Счастливчика.

— Что ж, идет, — согласился Мендор. — А я ставлю…

— Не думаю, чтобы мне понадобилось хоть что-то из того, что ты можешь предложить, — сказал я, презрительно скривившись. — К тому же если уж я сбегу, то вряд ли захочу вернуться только для того, чтобы получить с тебя долг. Так что давай так: если через два часа меня здесь не будет, ты не станешь поднимать по этому поводу шум до завтрашнего утра. Согласен?

Мне всегда нравилось иметь дело с азартными людьми. Предложив пари, от них можно было добиться чего угодно. Ради спора Мендор был согласен на все. Он запер дверь, дав мне торжественную клятву не заглядывать в смотровое окошко в течение двух часов, а я, мгновенно освободив уже начавшие затекать руки, бросился к окну.

Превратить Деткину волосяную кольчугу в длинную веревку, привязать ее к ножке, намертво вделанной в пол железной кровати, и спустить вниз через окно было делом четверти часа. Я, свесив ноги, уселся на широкий подоконник и взглянул вниз. Веревка покачивалась на легком ветерке, не доходя и до половины высоты башни. Мендор был прав, по ней невозможно было спуститься на землю, но я и не собирался. В башне было несколько узких окошек, освещавших лестницу, и я вполне мог, раскачавшись на веревке, забраться в одно из них.

Я уже совсем было приготовился спуститься, даже за веревку взялся, когда взгляд мой упал на закрывающий синее небо прямо передо мной мрачный силуэт Черной башни. Вот куда мне так надо попасть, а я вместо этого теряю время в башне Отчаяния! А ведь до Черной башни — рукой подать. Где-то там, за темным окном, наверное, сидит Энди и зубрит напоследок заклинание, которое должно погубить его душу. А я даже не придумал, как пройти через заколдованную дверь, разве что опять просить о помощи Сника-обжору. Между тем времени остается все меньше и меньше! «А почему бы мне не попробовать забросить веревку прямо в окно Черной башни? — пришла в голову шальная идея. — Вот ведь оно, совсем рядом!»

Не так-то это просто оказалось — забросить в окно веревку с привязанной к ней вместо крюка парой кинжалов. За свою жизнь я неоднократно закидывал что-нибудь подобное на стены замков, чтобы потом подняться на них, но при этом обычно стоял на земле, а не сидел верхом на подоконнике, зажатый между прутьями решетки. Только с четвертой попытки кинжалы звякнули о камни Черной башни, и я понял, что рано или поздно все-таки заброшу веревку в окно, не в верхнее, до которого довольно далеко, а хотя бы в узкое окно на лестнице, расположенное только чуть выше моего.

Еще Ленсенд говорил, что меткость у меня врожденная, так что добился своего я довольно скоро. Веревка угодила прямиком в стрельчатое окно и повисла над полукруглой крышей храма богов Хаоса, переливавшейся серебром далеко внизу. Мне осталось только перевязать покрепче свой конец и перебраться прямиком в окно Черной башни.

Иногда я завидую людям с внушительной комплекцией, таким как Гунарт Сильный или лорд Крембер. Была бы у меня такая фигура, никому и в голову не пришло бы называть меня сопляком или мальчишкой. Но когда надо пролезть куда-нибудь, например в окошко, предназначенное единственно для того, чтобы черный колдун не свернул себе шею на темной лестнице, мне хочется, чтобы мое не имеющее ни капли жира тело стало еще более тощим.