Валентин Леженда - Не убоюсь я зверя

Я был намерен помешать этому.

Как?

Это могло показать только время, хотя его-то как раз, возможно, уже и не было.

Я помогал Дэмиену разбирать оружие, когда меня окликнул Танатос:

— Эй, Паромщик, тут с тобой кое-кто хочет поговорить.

Я обернулся:

— Ты о ком?

— Спускайся вниз, сам увидишь.

Я отложил портативный миномет и поспешно сбежал по винтовой лестнице на первый этаж.

— Он ждет тебя снаружи у входа, — сообщил мне Тан.

Я вышел из «Галереи».

На улице меня дожидался странный незнакомец, встреченный мною во время последнего «нарыва». Я совсем забыл о нем.

Казалось, он совершенно не изменился: все то же рубище, подпоясанное веревкой, терновый венок, но вот глаза… что-то новое появилось в его взгляде.

Тоска?

Испуг?

Нет, скорее уж печаль. Так, наверное, скорбит отзывчивый человек, видя чужое горе, хочет помочь, но не знает как. Беда неотвратима, и оттого он бесконечно несчастен.

— Зачем ты пришел? Я удивлен, что тебя до сих пор не убили.

— Они не тронут меня.

— Ты так в этом уверен? Незнакомец молча смотрел на меня.

— Ты уже выбрал себе имя?

— Нет.

— А как называют тебя люди?

— По-разному.

— Я видел, как ты что-то говорил им в одном убежище. Неужели они слушали тебя?

— Да, они слушали меня.

— И о чем же ты им говорил?

— Я говорил им о том, к чему привело жителей Земли их неверие. Они забыли, чему их учили отцы. Они растоптали свою душу, отрезали пути к спасению.

— Ты говоришь о религии? Но ведь их много.

— Вера одна и Бог тоже. Его имена не имеют значения. Ты помнишь хотя бы несколько из них?

— Нет, — признался я, — только Иисуса, но он не Бог, а Сын Божий.

— Вот видишь.

— Ты думаешь, вера спасет нас, когда все рушится, когда небо опрокидывается на голову? Посмотри по сторонам, идет война, и никому не под силу что-то исправить.

— Вы можете все исправить.

— Кто, доминаторы?

— Нет, люди.

— Люди? Банды насквозь пропитанных наркотой ублюдков? Нет, это не люди, это скот, отбросы общества, которое за тысячу лет переварило само себя.

— Ты не прав, в тебе говорит ненависть. Откуда, ответь мне, в вас столько злости?

— Злость от бессилия, — ответил я. — Кто-то однажды изменил нашу жизнь и возложил на нас особую миссию, но мы не справились, мы ее провалили.

— В том не ваша вина.

— Тогда в чем же?

— Просто так сложилось.

Я отвернулся: эта игра в слова не имела смысла.

— Зачем ты пришел?

— Чтобы предупредить.

— Предупредить?

— Что мой отец не имеет к произошедшему никакого отношения.

— О чем ты?

— О том, что случилось после… вы, кажется, называете это «нарывами».

— Значит, Триумвират и доминаторов стравил кто-то другой?

— Никто их не стравливал, все произошло само собой.

— Я не понимаю тебя.

— В человеке заложен механизм самоуничтожения, поэтому погибла Земля… бомба замедленного действия… Прошла тысяча лет, и она снова сдетонировала. Но выход есть.

— Вернуться к религии?

— Нет, ты действительно не понимаешь меня…

— Вернуться к деградации и невежеству далеких столетий, ты это имеешь в виду? А тебе не кажется, что уже слишком поздно?

— Нет, я так не считаю.

— А твой отец?

— Мои слова — его слова.

— Значит, нас спасет вера? — Я усмехнулся.

— Нет, не спасет, — поправил меня он, — а заставит вспомнить, что вы в первую очередь люди.

— И об этом ты твердишь на каждом шагу?

— Не только об этом. Бред!

Я не верил ему. Кто он такой, в конце концов? Кем себя возомнил? Откуда пришел?

Еще один сумасшедший.

Ну конечно же, ведь без его появления творящийся вокруг абсурд был бы не полным. Он органично дополнял всю эту фантасмагорию.

Какая вера? Во что? Что вообще такое вера? Я верю в то, что все однажды рухнет. Я верю в то, что существую. Я верю в свое оружие.

— Рано или поздно тебя все равно убьют, — сказал я, — и знаешь, мне будет тебя жаль. Пожалуй, я единственный на этой планете, кто огорчится после твоей смерти.

— Пусть так, но это уже начало.

— Начало чего?

— Как в библейских сказаниях. — Он улыбнулся. — Если в погрязшем во грехе городе есть хоть один праведник, то у жителей этого города все-таки будет шанс на спасение.

— Господь всепрощающий, Господь милосердный… — раздраженно бросил я, — где он был, твой Господь, когда погибала Земля?

— Не мой, а твой, — мягко поправил меня он.

— Мой?

— Он у тебя внутри, он по-прежнему в каждом из вас.

— А в тебе он тоже есть?

— К сожалению, нет, — сокрушенно ответил незнакомец.

Вот так новость. Такого ответа я не ожидал. Кто же ты, черт побери, на самом деле, узнаю я когда-нибудь или нет?

— Узнаешь! — кивнул незнакомец.

Снова трюк с чтением мыслей? Меня это уже стало порядком раздражать.

— Отец хочет поговорить с тобой.

— Что?

— Времени мало, вы должны встретиться.

— Кто он?

— Ты узнаешь, но потом.

— Где я его найду?

— Я не могу указать тебе путь, ты должен все сделать сам. Ищи его в своем прошлом.

— В моем прошлом?

— У тебя немного времени, но ты должен успеть. Прощай.

— Погоди, — я схватил его за руку, — где именно искать? До того, как я изменился, или после?

— Ищи посредине. И он ушел.

Я смотрел ему вслед, пока его фигура не растворилась в конце улицы. Меня не покидало странное чувство, что мы еще непременно увидимся. Но вот где? При каких обстоятельствах?

Я не знал.

Что же делать? Принимать его слова всерьез? А если он обыкновенный сумасшедший?

Что я теряю?

Правильно. Ничего.

— Что же мы все-таки ищем? — нетерпеливо поинтересовался Танатос.

— Мнемосалон!

— И для этого ты снова потащил меня в город?

— Ага.

— Ты спятил.

— Не больше, чем ты.

— Да я вообще единственный нормальный на этой планете сплошных психов.

— Знаешь, такие откровения настораживают.

— Почему?

— А ты подумай хорошенько. Ведь всегда право большинство.

— Не понял?

— Ненормальный скорее всего ты, а не вся планета.

— Да ты оглядись хорошенько, посмотри, что делается. Это, по-твоему, сотворили нормальные люди?

— Это было предсказуемо.

— Кем?

Я предпочел не отвечать.

— Ну и ладно, — обиделся Танатос. — Найдем мы твой мнемосалон, и что дальше?

— Ты поможешь мне подключиться и сделать запись.

— Ну точно спятил! После разговора с тем оборванцем тебя так переклинило?

— Может быть.

— Ну знаешь ли…

— Ты мне поможешь?

Тан колебался недолго:

— Конечно, помогу, куда я денусь.

Я знал, что именно так он и ответит.

В центре города мы наткнулись на отряд эсбэшников. В сопровождении четырех танков солдаты тщательно прочесывали улицы.

Мы с Танатосом залегли за перевернутым флаером, наблюдая, как каратели медленно проходят мимо.