Сергей Мусаниф - Имперские танцы

– Не обращайте на них внимания, Георгий, – сказал Юлий. – Капитана вашего судна интересует корабль чужих братьев по разуму.

– Чужие братья по разуму – это куда лучше, – признал Клозе. – Главное, что не мои.

– Второй пилот, окажите любезность капитану и заткнитесь.

– Есть, сэр.

– Самый важный момент – на корабле отсутствует гипердвигатель, – сказал Снегов. – Корабль может двигаться на скорости, близкой к скорости света, но совершить гиперпространственный прыжок он не способен. Скорее всего, они не открыли гиперпространство. Это очень важно для нас, потому что в таком случае мы имеем явное преимущество в скорости.

– Скорость – это еще не все, – сказал Клозе. – Решающим фактором любой космической битвы является огневая мощь. Мы можем напасть на их флот и отскочить на скорости, в которой мы имеем преимущество, но свои планеты с их пути мы убрать не в состоянии. А эвакуировать сорок восемь миллиардов человек – задача несколько трудновыполнимая. И потом – куда?

– Верно, – сказал Снегов. – Технологическое превосходство не имеет решающего значения при тотальном численном перевесе противника. Если, конечно, это не превосходство в несколько порядков.

– Но такого превосходства у нас нет? – уточнил Юлий. В принципе он это знал и раньше, их с Клозе очень долго вводили в курс дела, но мнение профессора было ему интересно. Вдруг оно окажется более оптимистичным.

– Нет. Уровень технологий чуть ниже, но очень близок к имперскому. Если они стоят с нами не на одной ступени, то на соседней.

Клозе опять заржал.

– У меня есть один знакомый, – объявил он, – который перечислил мне три фактора, делающих невозможными звездные войны. Первый – пришельцев нет в принципе. Второй – если они есть, то мы не совпадаем с ними в пространстве и во времени. Третий – если они есть, и мы совпадаем с ними и в пространстве и во времени, то должен не совпадать уровень нашего развития.

– Очень разумный знакомый, – сказал Снегов. – Все так и есть, и я даже могу назвать вам четвертый фактор – совсем необязательно, что пришельцы будут агрессивно настроены. Это называется законом больших чисел. Вселенная – достаточно большая штука, знаете ли. Если там, куда мы летим, мы на самом деле встретим флот вторжения Чужих, можете считать, что нам феноменально, катастрофически не повезло. Кто этот ваш знакомый? Я был бы не прочь с ним побеседовать.

– Мы уже беседуем, – сказал Юлий. – Это я. Признаю, я облажался, и мой чертов второй пилот не забудет мне этого до конца жизни.

– А ты больше не строй из себя пророка, капитан.

– Ваш друг скор на язык и невоздержан в своих суждениях, – сказал Снегов. – И как вы его терпите?

– Мы – не друзья, – отрезал Клозе. – И потом, он сам такой. Только сейчас он не может быть полностью таким, потому что на него давит бремя капитанской ответственности. А на меня не давит.

– Что это значит, вы – не друзья? – удивился Снегов.

– То и значит, – сказал Клозе.

– Позвольте, но я читал ваши досье…

– Что?! – возопил Клозе. – Вы читали наши досье?

– Конечно. Должен же я знать, кому вверяю свою жизнь и безопасность. К тому же, вы наверняка читали мое личное дело.

– Бегло пролистывал. Оно слишком длинное.

– Ваше ничуть не короче.

– Он читал мое досье! – воскликнул Клозе. – Читал досье! Гражданский!

– У меня, как вы понимаете, есть допуск и к более секретной информации. У всех нас он есть.

– Невероятно, – сказал Клозе. – Уму непостижимо. Империи угрожает нашествие гигантских тараканов. Гражданские читают досье военных. Куда катится этот мир?

– Вы не пробовали свои силы в театре, Генрих? – поинтересовалась доктор Остин.

– Только в цирке, мэм.

– Вы были клоуном, разумеется?

– Нет, дрессированным тюленем.

– Это очень похожие амплуа.

– Детский сад, – сказал Юлий. – Первый в моей жизни корабль, а я командую детским садом. Вот что действительно уму непостижимо.

– Так вот, я читал ваши досье. – Сбить Снегова с мысли казалось делом невозможным. – Вы служите вместе более трех лет. Вы вместе летаете в боевые рейды. Вы вместе сидите на гауптвахте, вместе проводите свой отпуск. А когда один из вас потерял истребитель в бою, второй вернулся за ним.

– Это была ошибка, о которой я жалею до сих пор, – признался Юлий. – Мне следовало оставить его на болоте. Если бы повстанцы его подобрали, война на Сахаре уже давно закончилась бы. Он развалил бы их структуру изнутри. Задемагогировал бы их до смерти.

– Вас двоих послали в дальний поход, требующий от пилотов слаженности и психологической совместимости. И после всего этого вы утверждаете, что вы – не друзья? Кто же вы тогда? Любовники?

– Чур меня, – сказал Клозе. – Я гетеросексуален и крайне этим горд. А если бы я был чуть постарше, проф, то за такое предположение обязательно вызвал бы вас на дуэль и пронзил бы чем-нибудь острым и железным.

– Едва ли. Я не дворянин… Генрих.

– А я всего лишь барон. Мою честь таким поединком не запятнать.

– Я должен заметить, что у вас очень странные взаимоотношения, молодые люди, – сказал Снегов.

– Они основаны на взаимной ненависти, – объяснил Клозе. – Мы настолько ненавидим друг друга, что боимся, как бы одного из нас не ухлопал кто-нибудь посторонний. Это было бы несправедливо по отношению к оставшемуся.

– Довольно точное определение, – признал Юлий. – А что-нибудь еще любопытное в чужом корабле было?

– В корабле – вряд ли. Кое-что любопытное было в самом пришельце, – сказал Снегов.

– Опаньки, – сказал Клозе. – Что именно, проф?

– Я не специалист и попрошу доктора Остин поправить меня, если я ошибаюсь, но у обнаруженного нами существа слишком маленький объем мозга, чтобы он мог вместить в себя разум, подобный человеческому.

– Это хорошо, – сказал Клозе. – Я даже думать не хочу, что мой разум может быть подобен разуму таракана. Но что это значит?

– Мы столкнулись с другой формой жизни, – сказала доктор Остин. – Мне, как ученому, сложно судить о степени разумности данного индивидуума, имея на руках лишь его труп. Мы не можем судить, какой должен быть объем мозга разумного существа, используя для сбора статистических данных лишь пример человека.

– Лично я думаю, что этот Чужой был ограниченно разумен, – сказал Снегов. – И мог выполнять только определенные функции или, если хотите, записанную в его мозге программу. Я думаю, что их цивилизация делится на классы и подобна общественному устройству обычных земных муравьев. Класс рабочих, класс воинов, класс инженеров, класс производителей…

Юлий немного подумал и решил, что эта теория ему не нравится.

– Эта теория мне не нравится, – сказал он. – И я готов объяснить, почему. Ограниченно разумные существа не строят космических кораблей. А для поддержания среднего интеллектуального уровня цивилизации, в которой существуют ограниченно разумные представители, в этой самой цивилизации должны присутствовать и сверхразумные существа. А это означает, что если вы, Георгий, вне всякого сомнения, очень умный человек и разумнее Чужого пилота в несколько раз, то эти сверхразумные твари в несколько раз разумнее вас. И это мне категорически не нравится.