Андрей Стерхов - Последний рубеж

– Я слышал, у Бригады Возмездия появилась новая боевая система, – прервав паузу, сказал Грин. – Не врут?

Не оборачиваясь, Харднетт уточнил:

– Ты имеешь в виду машинку Кустова?

– Да, излучатель.

– Еще не приняли на вооружение. Идут испытания.

– А в чем суть?

– Я в деталях не очень… Что-то связанное с изменением структуры жидкости головного мозга. Подавляет волю к жизни. И там все жестко. Подвергнутые воздействию добровольно отказываются от приема пищи, режут себе вены, лезут в петлю, прыгают… с мостов. Короче, всякими различными способами пытаются лишить себя жизни. Как понимаешь, штука эффективная. Приговоренные сами приводят приговор в исполнение. Полное самообслуживание… Ладно, майор, все это разговоры в пользу бедных. – Резко опустив жалюзи, полковник вернулся к столу, уселся в кресло и закинул ногу на ногу. – Скажи-ка лучше, что ты думаешь о Пророчестве муллватов?

Грин несколько секунд молчал, потом развел руками:

– Миф.

– Миф?

– Ну да, миф.

Харднетт одобрительно покачал головой:

– Тогда это круто.

– Почему? – не понял Грин.

– Потому что миф – это то, чего никогда не было, никогда не будет, но есть всегда.

Грин не успел прокомментировать – раздался стук, и майору пришлось крикнуть:

– Да!

Дверь без шума отворилась, и в образовавшуюся щель заглянул курьер.

– Доставили? – спросил у него Грин.

Курьер выразительно хлопнул ресницами: мол, так точно, сэр. И получил распоряжение:

– Пригласите.

Послышались шаркающие шаги, и через мгновение-другое в кабинете появился по местным меркам пожилой, далеко за шестьдесят, человек. Мощный лоб с глубокими бороздами морщин, мозолистые ручищи, бурый цвет обветренного лица и рассеянный взгляд испорченных постоянным чтением глаз выдавали в невысоком сутулом бородаче и книгочея и землекопа. Одет он был в нечто брезентовое и бесформенное – плащ не плащ, накидка не накидка. На голове имел серую широкополую шляпу, на ногах – потрепанные кеды фирмы «Абидас», под мышкой держал истрепанную кожаную папку, из которой выглядывали желтоватого цвета листы.

Войдя, бородач задержался у порога и смешно поводил носом.

«Как крыса, забравшаяся в сырную лавку», – подумал Харднетт.

– Боррлом Анвейрром Зоке, историк, археолог, антрополог, – представил Грин вошедшего. Ученый кивнул и коснулся края шляпы. Тем временем майор указал рукой на Харднетта и задумался над тем, как представить его.

– Господин Зоке, называйте меня полковником, – опередил Грина Харднетт. – Просто полковником. А я буду называть вас профессором. Я знаю, что вы не профессор, но мне будет удобно, а вам, думаю, приятно. Не против?

Боррлом Зоке, прищурив глаза, сфокусировал взгляд на Харднетте и недоверчиво спросил:

– Вы действительно специальный агент Комиссии?

Говорил он на всеобщем языке очень правильно, практически без акцента, но так, будто набрал в рот стакан меда, – слова вязли и прилипали друг к другу.

– А что, я не похож на агента? – Харднетт встал и обернулся вокруг себя.

Боррлом Зоке ничего не ответил, но еще раз скептически осмотрел его с ног до головы. Похоже, больше всего его смутили босые ноги землянина.

Харднетт это понял.

– Не обращайте внимания на мой внешний вид, – попросил он. – Это элемент конспирации.

– Вы не доверяете аррагам? – спросил Боррлом Зоке. В вопросе явно прозвучало одобрение.

– Скажем так, не всегда и не во всем, – дипломатично ответил Харднетт. – И в связи с этим, я хотел бы попросить вас, профессор, чтобы и сам факт нашей беседы, и ее содержание остались тайной для аррагейцев. Иначе может приключиться…

Боррлом Зоке не дослушал его.

– Со своей стороны я хотел бы попросить того же и от вас, – запальчиво сказал он. – Даже не попросить, а потребовать.

– Вот так? – поразился Харднетт. Такая постановка вопроса его позабавила.

Боррлом Зоке, взгляд которого в ту минуту исполнился величавого презрения, кивнул:

– Только так. Больше не хочу иметь с ними никаких дел. Они идиоты! Причем идиоты, упорствующие в своем идиотизме.

– А мы, по-вашему, не… – начал Харднетт.

Но Боррлом Зоке вновь опередил его:

– Я так вам скажу – посмотрим. Хотя то, насколько медленно вы отреагировали на мое сообщение, говорит не в вашу пользу.

Харднетт заулыбался, ему было по душе такое откровенное, не прикрытое никакими пошлыми оговорками нахальство. Но секунду спустя он погасил улыбку и заметил:

– Зря вы, профессор, обвиняете нас в медлительности. Не успели вы в звоночек звякнуть, а я уже здесь. – Харднетт ткнул себя в грудь. – Вот он я. Налицо. Хотя и не совсем официальный, но уполномоченный представитель властей Большой Земли.

– Нам нужен не один эмиссар, а тысячи воинов, – недовольно проворчал Боррлом Зоке. – И не сегодня, а еще вчера. Пророчество сбывается. Понимаете? Кошмарный сон становится явью.

– Так, стоп! – остановил его Харднетт. – Тут мы подходим к той теме, ради которой я здесь. Присаживайтесь, профессор. Устраивайтесь. И поудобней. Будем разговоры разговаривать.

Медленно передвигая ноги, будто водолаз в скафандре, Боррлом Зоке приблизился. Обнажил лысоватую голову, опустил шляпу на стол, рядом аккуратно пристроил папку и сел в одно из кресел.

Харднетт обошел стол, сел напротив и, глядя на ученого в упор, произнес:

– Итак, профессор, я вызвал вас… – Увидев, как скривился собеседник, полковник быстро исправил ошибку: – Простите, профессор. Конечно же, не вызвал, а пригласил. Да – пригласил. Для того, собственно, чтобы своими собственными ушами услышать то, о чем на днях вы сообщили нашему сотруднику. – Он кивнул в сторону Грина. – Сможете?

– Запросто, – согласился Боррлом Зоке.

– Но, прежде чем вы начнете, я хотел бы прояснить для себя одну принципиальную вещь.

Ученый нахмурил брови:

– Какую?

– Я хотел бы понять, насколько серьезны ваши слова.

– У вас есть сомнения?

– Я на службе и, что бы сам себе не думал, вынужден быть формалистом. – Заметив, что Боррлом Зоке вновь недовольно поморщился, Харднетт побарабанил пальцами по пластику стола и попробовал объясниться: – Для вас, профессор, наверняка не секрет, что наступление новых времен всегда и везде сопровождалось феноменом «великого ужаса». Известный факт: когда устоявшийся порядок вещей ломается, люди начинают напрягаться в ожидании бедствий, которые якобы вот-вот должны свалиться на Мир. Вспышка фобий на сломе веков – штука обычная. Взять хотя бы старушку-Землю. Чего только праземляне не боялись. «Ядерная зима», «глобальное потепление», «конец истории», «коровье бешенство», «птичий грипп», «мутация гена ТСР-5», «подмена личностных матриц» – это еще далеко не полный список. – Полковник пристально, будто собрался насквозь прожечь взглядом, посмотрел на ученого. – И мне бы хотелось, профессор, чтобы вы хорошенько подумали и ответили, не является ли «Зверь из Бездны» феноменом того же порядка. То есть явлением, относящимся более к проблемам перевозбужденной человеческой психики чем к вещам, которые мы называем реальными.