Николай Мороз - Найти и исполнить

Та успела бесшумно перебраться через решетку ограждения, стояла на узком выступе над рекой и целилась в патрульных, а те уже поравнялись с ней, шли на манер журавлиного клина – впереди командир, но цвета нашивок и знаков различия не разобрать, и непонятно, армейский товарищ это или доблестная милиция. В шаге позади двое подчиненных, тяжелые сапоги грохочут об уцелевшую здесь брусчатку и рельсы, шинели перехвачены ремнями, у командира на боку кобура, он идет, отвернувшись от ветра, и, как и Стас, придерживает фуражку. Бойцы с винтовками за спиной бредут следом, переговариваются на ходу, но слов не разобрать, их уносит ветром. Идут медленно, да против ветра особо и не разбежишься, матерятся вполголоса. Стас затаил дыхание, повернул голову, глянул на Катерину – та застыла, вцепившись свободной рукой в решетку, и повернулась в сторону патруля, не опуская и пистолет, и Стас видел, как оружие ходуном ходит в ее руках. Катерина легла животом на перила, перехватила пистолет снизу второй рукой и замерла, Стасу даже послышался короткий жестяной звук, как бывает, когда опускают предохранитель.

Обернулся еще раз – троица остановилась. Вернее, замешкались бойцы, они повернулись к ветру спиной, согнулись, закрываясь от ледяных порывов лица руками, мелькнул и моментально пропал огонек зажженной спички, ветер принес запах крепкого табака. «Нашли место». Их командир думал так же. Он обернулся, натянул фуражку на нос и рявкнул, перекрывая ветер:

– Не курить, кому сказано! Потерпеть два часа не можете, сукины дети! Фрицев приманиваете?

Бойцы воровато затянулись по два раза, побросали курево, и на чем свет стоит, матеря начальство, двинули дальше. Из услышанного Стас понял, что по городу они таскаются уже пять или шесть часов, что не ели со вчерашнего дня, что смены нет, и не предвидится, и что курить они будут, слетись сейчас на Москву хоть все армады «люфтваффе».

Что-то тяжело и глухо стукнуло за спиной, Стас обернулся. Катерина перебралась через решетку, привалилась к ней и тяжело дышала. Стас шагнул к женщине, но та подняла пистолет, проговорила хрипло:

– Стой где стоишь, не дергайся.

Он отступил, вернулся к столбу и осмотрелся – ничего, они снова одни на этом мосту, патруль давно исчез из виду.

– Двигай, – услышал он, повернулся и пошел вперед, к поднимавшейся из темноты темной, как утес многоэтажной громаде на другой стороне реки. Катерина быстро шла следом, и, как только миновали мост и перебежали абсолютно пустую Солянку, увела в переулки, на этот раз сплошь меж деревянных сараев. Здесь Катерине пришлось пойти первой, в переплетении улочек она ориентировалась отлично, шла уверенно, да еще и препятствия вроде глубоких, заполненных водой колдобин, умудрялась углядеть заранее и обойти. Впрочем, петляли здесь недолго, вышли в кривой до жути Хохловский переулок и взяли правее, к Покровскому бульвару.

Прошли мимо старинного двухэтажного дома с желтым фасадом, миновали сквер, повернули еще раз. Справа в темноте белели церковные стены, купола были почти неразличимы в черном небе, а вот с крестами они или без, Стас не видел. Быстро прошли вдоль ограды и закрытых на огромный замок ворот, справа потянулся кирпичный забор, слева чернел проулок. Шаг, еще один, и они дружно остановились, теперь и Стас отлично слышал звуки шагов. Снова приближались несколько человек, и довольно быстро, почти бегом. Даже не почти – Стас научился отлично видеть в темноте, и заметил, как из проулка выбежал человек. Выбежал, оглянулся торопливо и шарахнулся по тротуару туда-сюда, не зная, что делать дальше. Стаса и Катерину он не видел, да и мудрено было их разглядеть – забор тут делал изгиб, из-за него-то они и наблюдали за происходящим, оставаясь невидимыми. А тот, на тротуаре, решился, кинулся к церковной ограде, бежал со всех ног, прижимая к животу то ли мешок, то ли узел, но следом настигали двое, выскочили из проулка, разбежались по обеим сторонам улицы и мчались дальше, обходя того, с мешком, с двух сторон.

И тут Стас увидел четвертого, он быстрее тени пересек улицу и бросился человеку под ноги. Глухой крик, треск, звуки ударов – над жертвой стояли все трое, и остервенело били его чем придется. Тот орал не своим голосом, пытался отбиваться, но слабел с каждым ударом и скоро сопротивляться перестал, только закрывал голову руками. Стас не выдержал, шагнул на проезжую часть.

– Далеко собрался? – спросила Катерина. Она уже прошла вперед, но видя, что Стас идти за ней не торопится, вернулась.

Крик боли рвал тишину, бил по нервам, а троица продолжала свое дело. Крики перешли в стоны, мешок отлетел на тротуар под ноги нападавшим, один из них нагнулся и рукой с размаху ударил лежащего на земле. Еще раз, затем еще, и Стас сообразил, что только что на его глазах зарезали человека.

– Его, кажется, убили. – Стас, не отрываясь, смотрел туда.

– А ты сходи, посмотри. Может, и тебе заодно кишки выпустят, – проговорила Катерина. – Иди, помоги. Может, успеешь еще. Только не забудь, что тебе самому кроме нас никто не поможет…

Поднялась внутри волна злобы, смешанной с бессилием, поднялась и опала, Стас смотрел, как троица обыскивает убитого, как переворачивают его с боку на бок, охлопывают карманы. И как подрываются моментально, сматываются в тот самый проулок, прихватив с собой мешок, услышав свист и крики: «Стоять! Милиция!».

– Доигрался, дурак! – Катерина, казалось, сейчас вцепится Стасу ногтями в лицо, – помогальщик хренов! Бежим!

И толкнула Стаса перед собой, подгоняя, побежала следом прочь от криков, свистков и топота ног за спиной. Напоследок Стас только и успел увидеть, что к убитому подбежали трое, остановились на несколько секунд, которых хватило, чтобы понять, что человек мертв, постояли, прислушиваясь, и побежали на звуки шагов, следом за Стасом и Катериной.

А та уже обогнала, мчалась впереди, не оглядывалась, не сбавляла ход, повернула один раз, второй, пробежала через двор, вылетела под аркой и снова повела куда-то вниз, к длинным, без окон, без дверей баракам. Еще арка, еще двор-колодец, дом с темными окнами за ним, сереющее на глазах небо и топот за спиной, уже глуше, но все еще близко, слишком близко, чтобы остановиться и перевести дух. Некогда, нельзя, сдохни, но беги, если схватят – конец обоим, конец всему. И Стас бежал, смотрел только под ноги, по сторонам не глядя, сердце колотилось где-то в горле, перед глазами плавали алые рваные круги, когда Катерина сбавила шаг, обернулась и, наконец, остановилась.

Это был один из обычных дворов с лавочками, клумбами и детскими качелями, ничего примечательного. Построенный буквой «П» дом расступался справа, и за ним виднелась широкая пустая улица и дом с затейливыми фигурами и лепниной по фасаду на другой ее стороне. Место показалось Стасу знакомым, но сделать еще пару шагов и проверить себя не было сил. Катерина стояла рядом, она стащила с головы беретку и мотала волосами, тяжело дышала и откашливалась, Стас понимал, что выглядит не лучше.