Петр Заспа - Аквасфера

Заскрипели вёсла в уключинах, и Сергей ухватился за древко. Теперь все молчали, и лишь Гаспар еле слышно бормотал под нос, производя нехитрые расчёты. Галера плыла в тумане неслышно и плавно, словно призрак. Тишина казалась нереальной, завязшей во мгле и будто потусторонней. Субботин грёб веслом в общем медленном ритме, чувствуя себя тенью в этом призрачном мире.

«Наверное, так оно и есть, — подумал он, глядя на напряжённые, с закрытыми глазами лица гребцов. — Мёртвые тела здесь встают и бродят по мёртвому острову. И такие же мертвецы сидят рядом и гребут, унося их с Женей в преисподнюю. Единственных живых в этом мире».

Сергея передёрнуло. Он оглянулся на кубинца. Эмиль посмотрел ему в глаза и осклабился в хищной ухмылке, от которой у Субботина по спине пополз холодок.

— Женя, тебе они не напоминают, как бы сказать помягче… нежить? — шепнул он Голицыну. — А если они, как Дмитриев?

— Странный вопрос для прожжённого циника. С чего это вдруг тебя так проняло? Ты что, забыл, как застрелил одного из них?

— И то верно. Накатило какое-то помутнение. Туман во всём виноват.

Чтобы стряхнуть наваждение, Сергей начал прислушиваться. Должны же в этом мире быть ещё какие-то звуки, кроме тихого шелеста воды. Говорят, что человека можно убить абсолютной тишиной. Сознание теряет точку опоры и переходит в сумеречное состояние, разрушая мозг.

«Возможно, от него только этого и ждут? — такая неожиданная мысль поразила Субботина, будто громом. — Заставь человека подумать, что он оторван от мира, и он оторвётся! Потеряет почву под ногами, порвёт тонкую нить разума и превратится в животное, следующее лишь зову инстинктов. А чтобы поколебать его твердыню, нужно всего лишь преподнести то, с чем мозг не сможет справиться. Они со штурманом убегают от вдруг воскресшего Дмитриева, а где-то в лаборатории по соседству хватаются за животы и лопаются от смеха, глядя на работу психотропного оружия или излучения, способного управлять разумом человека. В какой-то момент над их сознанием взяли контроль, и теперь они, будто марионетки на поводках, развлекают невидимых зрителей. А я ведь понял, кто эти зрители! — Сергей упорно тянул клубок собственных умозаключений. Ему казалось, что ещё миг, и разгадка сложится сама собой. — Американцы! Точно! Здесь всё под их контролем! Даже разум! Наша разведка копнула лишь на поверхности. А в суть вопроса проникнуть так и не смогла, ограничившись предположениями. Климатическое оружие? Нет! Это слишком просто. Здесь творятся дела куда посложнее».

От собственной догадки Субботина бросило в пот. Он взглянул на Женю — интересно, штурман настоящий или тоже результат извращений над его мозгом?

Где-то издалека донёсся слабый стук, будто дровосек рубил неподатливый ствол. Неподатливый потому что он никак не мог его перерубить и стучал с утра до вечера с периодичностью часового механизма. Бум! Десять секунд пауза и снова — бум! Сергей даже голову не поднял, потому что был уверен — стучит у него в мозгу. Но неожиданно встал Гаспар и тоже прислушался. Стук также услышал один из гребцов и, обрадовавшись, показал чуть правее вперёд. Потом его услышали остальные и почему-то пришли в необычайный восторг. Субботин посмотрел на штурмана, но Женя лишь пожал плечами. Ответ попытался дать Эмиль. Увидев озадаченные лица русских, он порылся в памяти, чтобы подобрать подходящее слово, но вылетело только перековерканное матерное. Тогда он схватил Голицына за плечо и, дав раздолье родному испанскому, закричал:

— Мы доплыли домой! Мы не промахнулись! Гаспар — лучший шагомер на всю аквасферу!

Шагомер Гаспар поднял деревянную колотушку и ударил в борт галеры. Раздался громкий, зычный-стук, будто загудел гигантский барабан. Их услышали и тут же откликнулись частым стуком. Гаспар на слух определил направление и подправил руль. Звук приближался, и теперь стучали совсем рядом. Гребцы радостно навалились на вёсла, и через минуту из тумана выплыло странное нагромождение из сцепленных в одно целое небольших кораблей, лодок и парусников с выстрелившими в небо мачтами. Когда они подплыли ближе, Субботин увидел, что это вовсе не пристань с пришвартованными судами. Это был остров, сделанный из кораблей.

Большие деревянные баркасы стояли первым ярусом на воде. Лодки поменьше громоздились на их палубе. Между собой они соединялись узкими трапами. На некоторых даже были перила. Однако напрашивающийся вывод, что перед ними ничто иное как свалка отслуживших судов, мешало сделать одно, резко бросающееся в глаза обстоятельство. Из воды на корабли тянулись зелёные лианы, точно такие, какими их угощал Эмиль. Словно виноградная лоза, стебли ползли вдоль бортов, обвивались вокруг лееров, заползали в выбитые иллюминаторы, паутиной опутывали полуразрушенные рубки и антенны.

Гаспар направил галеру к выступающему из общего клубка причалу. В отличие от других, его палуба казалась очищенной от лиан. Гребцы вздёрнули ввысь вёсла, и в следующую секунду борт галеры гулко приложился к деревянному настилу причала. Их встречали. С десяток таких же оборванцев поймали брошенные верёвки и набросили на отполированные пни, торчавшие по краю палубы. Не дожидаясь полной остановки, выпрыгнули гребцы. Гаспар оглянулся, осмотрел хозяйским глазом дно галеры и приказал Субботину с Голицыным выбираться вслед за остальными. Перебросив канаты на стрелы нависающих над водой деревянных кранов, гребцы завели их в лебёдки и подняли галеру над водой. Через минуту она уже стояла на палубе. Днища, с которых хлынули потоки воды, тут же досуха вытерли тряпками. Выполнив свою работу, гребцы не покидали плот. По тому, как они переминались с ноги на ногу и поглядывали на Гаспара, Сергей понял, что ожидается чьё-то прибытие.

— Ждём начальство, — шепнул он Голицыну.

Женя согласно кивнул и указал глазами на уходящий на второй ярус трап. Придерживаясь за поручни, в окружении небольшой свиты, спускался грузный немолодой мужчина в пёстрой мексиканской рубашке с длинными рукавами. В отличие от остальных, его одежду никак нельзя было назвать рваниной. Полотняные белые брюки выглядели будто только из магазина. И ноги его не были босыми, а обуты в кожаные сандалии. На шее цветастая косынка. Но больше всего Субботина удивили две вещи. Во-первых — он курил. Чего за весь путь Сергей не заметил ни за гребцами, ни за шагомером. И курил не сигарету, а массивную кубинскую сигару. Во-вторых — его шляпа! Субботин готов был поклясться, что точно такую треуголку он видел на скелете в пещере. Тот же синий бант, только не истлевший. Те же загнутые чёрные поля. То, что эта шляпа совершенно не вязалась с остальным нарядом, больше похожим на одежду гавайского пляжника, её хозяина, казалось, совсем не смущало. По тому, с каким почтением свита помогала толстяку спускаться, Сергей понял, что это и есть сеньор Рауль. Как только он ступил на деревянный помост плота, неожиданно все гребцы присели на корточки. Гаспар схватил Субботина с Голицыным за плечи и с силой надавил, заставив сесть вместе с остальными. Сам же он лишь почтительно склонил голову. Сеньор Рауль перекинулся с шагомером парой слов, затем подошёл к штурману и, взглянув сверху вниз, ткнул в плечо тонкой тростью.