Дмитрий Политов - Часовые времени. Незримый бой

Белугин медленно сложил листок и убрал его в карман.

— Слушай, а у тебя выпить есть? — спросил он вдруг танкиста. — Ужасно хочется вдарить сейчас по мозгам алкоголем.

Таругин воровато оглянулся.

— Самогон только. Гадость жуткая, резиной воняет. Но, как говорится, чем богаты, французский коньяк после победы хлестать будем. Не побрезгуешь? — Он потянулся за флягой.

— Нет, спасибо, — отказался Алексей. — Ослепнешь еще чего доброго от такого пойла. Хрен его знает, из чего эту пакость гнали.

— Как знаешь, — обиделся старший лейтенант. — Только у нас никто не жаловался. Изо рта, конечно, после него не майскими розами пахнет, но по мозгам шибает крепко.

— Устал я что-то, — пожаловался Белугин. — Ладно, не буду тебя грузить своими проблемами, пойду коллег искать. Бывай, старшой, береги себя. Глядишь, у Рейхстага встретимся!

— А то! — довольно улыбнулся танкист. — Я себе именно такую задачу поставил: доехать до Берлина и фюрера поганого на траки намотать! С чувством, с толком, с расстановкой. И никак иначе.

— Это если я бесноватого раньше не захомутаю! — хохотнул Алексей. — У нас возможностей, чай, побольше будет.

Они обменялись крепким рукопожатием и разошлись.

Белугин дошел до здания вокзала, заглянул для очистки совести внутрь. Естественно, никто его не ждал ни у коменданта, ни где-то еще. В принципе он и не рассчитывал на встречу с кем-нибудь знакомым — хотели бы, подошли уже давным-давно — но спектакль требовалось доиграть до конца. Поэтому при выходе на привокзальную площадь Алексей придал лицу тоскливо-понурое выражение побитой собаки, сгорбился и медленно побрел к ближайшей скамейке, где имелось свободное местечко.

Расположившись рядом с толстой теткой, сидевшей на своих узлах подобно наседке, Белугин достал папиросы и закурил. Если кто и наблюдал за ним в этот момент со стороны, то наверняка отметил бы для себя: у человека серьезные проблемы, вон как убивается, лица нет. Даже соседка, что поначалу подозрительно косилась на небритого парня в изрядно помятом костюме, прониклась его горем, как-то подобрела и сочувственно спросила:

— Случилось чего, милок?

Алексей тяжело вздохнул, выдержал приличествующую моменту паузу и c видимой неохотой ответил:

— Документы важные потерял.

— Карточки продовольственные?! — ахнула тетка, округлив глаза. Для нее, похоже, это были наиглавнейшие бумаги. — Вытащили, поди, кругом жулье проклятущее! Стрелять их на месте надо, вот что я тебе скажу, сынок. Война какая страшная идет, а они, мазурики поганые, у честных людей по карманам шарят. Ироды, креста на них нету! — Она погрозила неведомым воришкам довольно внушительным пухлым кулачком. — А ты сам-то куда путь держишь, не в эвакуацию, часом?

— Да нет, в Москву.

— В Москву?! — опять ахнула женщина. Воровато оглянулась, понизила голос и зловещим шепотом сказала: — Ты что, не слыхал, немец опять попер, как в прошлом году. И никто его остановить не может. Того и гляди, к самой столице подойдут.

Алексей нахмурился. Со всей этой беготней, стрельбой и разборками он как-то потерял счет времени. Группировка Красной Армии под Харьковом была уничтожена в конце мая — это он испытал на собственной шкуре. Собственно, его пребывание в этом времени тогда и началось. А вот что творится на фронте сейчас? Не прислушивался он к сводкам Совинформбюро, а зря. Ляпнешь что-нибудь невпопад, заколебешься объясняться. Какие приметные даты он помнит? 6 июля немцы займут Воронеж и выйдут к Дону. 17-го потеряем Ворошиловград, 23-го — Ростов-на-Дону. В начале августа — Майкоп и Пятигорск, но до этого еще далеко. Стоп, что это он затормозил?

— А какое сегодня число?

— Восемнадцатое, — охотно ответила соседка. — С утра восемнадцатое июня было.

Значит, пока ничего существенного. Выходит, брешет тетка, идиотские слухи пересказывает. Немудрено, так всегда было. В любой стране обязательно найдутся люди, охотно верящие в любую нелепость и раздувающие из мухи слона.

— Ты вот что, родная, — поморщился Белугин, — завязывай с болтовней. Ничем хорошим такие разговоры не закончатся.

Соседка надулась и обиженно отвернулась от него, пробурчав себе под нос что-то нелестное в его адрес. Ладно, переживем как-нибудь.

Алексей посмотрел на часы. Если комендант не соврал, его поезд должен был вот-вот появиться на станции. Но столкнувшись воочию с тем бардаком, что творился на железной дороге, парень справедливо сомневался, что расписание действует без каких-либо погрешностей. Поэтому следовало перебраться поближе к путям, чтобы не остаться с носом.

Белугин задумчиво поскреб подбородок. Побриться тоже не помешало бы. В Москве патрули лютуют, привяжутся в два счета. Но усталость поборола его желание, он мысленно плюнул на все и решил, что как-нибудь выкрутится. А пока гораздо важнее было перекусить — желудок давно уже урчал, издавая недвусмысленные напоминания о том, что последний раз видел пресловутую маковую росинку больше суток назад.

— Мамаша, где здесь поесть можно? — поинтересовался Алексей у соседки. Но та демонстративно промолчала, сделав вид, будто ничего не слышала. — И тебе не болеть, — ухмыльнулся Белугин, поднялся с места и направился искать вездесущих спекулянтов и торговок какой-нибудь снедью. Деньги благо имелись, Владимир Афанасьевич не пожадничал.

Девчонка оказалась не промах. Если бы не отличная подготовка, подкрепленная богатой практикой, лежать бы Евгению хладным трупом со свернутой шеей. Повезло еще, что коварный удар по мужскому достоинству получился у нее не совсем точным. А так, хоть и потемнело в глазах, но сумел-таки Белугин поставить блок следующему выпаду взлетевшей с пола девицы. Несколько секунд отбивался от разъяренной фурии — рупь за сто, база у нее десантная, знакомый стиль, — а потом и начал потихоньку контратаковать. Азарта у девчонки было хоть отбавляй, но вот с мастерством дело обстояло не так гладко. Похоже, она выполняла на явке вспомогательную роль и занималась какой-то канцелярской работой. Получалось, настоящих боевиков он уконтропупил раньше. А навыки рукопашного боя — тоже мне загадка — входили в общую систему подготовки сотрудников Службы.

Жалко, отступить в комнату было нельзя — времени, чтобы взять пистолет, не хватало, а позволить завладеть оружием пусть и не профессионалу, но все равно человеку, явно умеющему с ним обращаться… да проще самому застрелиться! Поэтому несколько чувствительных ударов достигли цели, и Евгений понял, что затягивать эту игру в бойцовский клуб нельзя, не выдюжит он, сломается. И так постепенно начал выдыхаться.

Повезло, что девушка, похоже, решила, будто вот-вот вырубит противника — во взгляде ее засквозило торжество — она усилила натиск и напоролась на не слишком эффектный, зато весьма эффективный удар по печени. Задохнулась от боли, глядя на Белугина с ужасом и понимая, что последует дальше.