Дмитрий Политов - Часовые времени. Незримый бой

— Замри, сука! — резко сказал Агафонов.

Седов посмотрел на Белугина искоса, через плечо. И взгляд этот Алексею безумно не понравился. Так смотрят, когда решают твою судьбу. Вот моргнет он сейчас, и верный нукер мигом прострелит башку незадачливому хронопутешественнику. По спине пробежал нехороший холодок.

— Ничего не хочешь мне сказать? — деловито осведомился Владимир Афанасьевич.

Алексей стиснул зубы. А вот хрен тебе на лопате, не дождешься — умолять о пощаде не стану. И про бумажки твои поганые ни словечка не промолвлю. А они ведь тебе до зарезу сейчас нужны. Значит, они единственный шанс на спасение.

Седов еще чуть-чуть подождал, а потом, как показалось Белугину, преодолев нешуточную внутреннюю борьбу с самим собой, нехотя прищелкнул пальцами. И тотчас исчез прижатый к затылку ствол, а сильные руки вздернули парня с земли. Белугин усмехнулся. Что ж, спишем эту выходку на общую напряженность момента. Хотя очень похоже, что Владимир Афанасьевич решил в последний момент переиграть все. Сдается, не слишком жаждет он встречи Алексея с сотрудником Службы. Интересно, кстати, почему? Вроде бы нет у него, Белугина, столь уж важных сведений, что могут как-то повредить Седову. Но кто знает, очень может быть, что, с его точки зрения, все выглядит иначе.

Из дома вышли несколько бойцов. Они несли на носилках какого-то человека, укрытого длиннополой красноармейской шинелью почти с головой. Рядом суетился пожилой толстячок в смешных круглых очках-«велосипедах».

— Осторожнее! — просил он. — Прошу вас, товарищи, осторожнее! Он очень слаб. Да не дергайте так сильно! — Увидев Владимира Афанасьевича, он просветлел лицом и призывно замахал руками: — Товарищ Седов, мы здесь! Жив он, жив! Потрепали изрядно, но прогноз вполне благоприятный, не волнуйтесь. Подлатаем, и будет как новенький. Нам бы в больницу сейчас, а?

Владимир Афанасьевич порывисто шагнул к носилкам, отмахнувшись на ходу от врача:

— Потом, все потом! И больница будет, и лекарства, какие захотите, но сейчас нам с ним необходимо перекинуться парой слов. Это не обсуждается! — громыхнул он металлом в голосе, заметив, что доктор возмущенно всплеснул руками и явно вознамерился протестовать. — Поставьте носилки на травку и отойдите все. — Дождался, пока его распоряжение будет исполнено и повернулся к Белугину: — Сержант, ко мне!

Алексей встрепенулся. Он честно все это время пытался разглядеть раненого, но с его места видно было не очень. Да и шинель мешала. Услышав приказ Седова, он рванулся вперед. Опустился на колено возле носилок и вгляделся. Да уж, постарался кто-то на славу! Лицо неведомого коллеги выглядело, мягко говоря, непрезентабельно: множество синяков, кровоподтеков, ссадин, перебитый нос, разбитые губы — красавцем его явно не назовешь.

— Не узнаешь? — тихо спросил Владимир Афанасьевич, присев на корточки рядом.

Белугин нахмурился. Несмотря на следы многочисленных побоев, в облике пострадавшего проскальзывало нечто знакомое.

— Видел, кажется, — неуверенно ответил он. — Но вот где, сразу и не соображу, на ум ничего не идет.

При первых звуках его голоса человек на носилках пошевелился. Ресницы его дрогнули, он с видимым усилием попытался открыть глаза. Алексей встрепенулся и наклонился пониже, стараясь поймать взгляд неизвестного — не зря же классик сказанул когда-то, что, дескать, «глаза — это зеркало души» — вот и попытаемся рассмотреть эту самую душу, вдруг поможет в узнавании?

Господи, сколько муки и боли! Да уж, с лихвой получил коллега, на двоих-троих точно хватило бы. А глаза… какие знакомые глаза… Неужели?!!

— При… — распухшие губы разомкнулись. — При… вет… Лешик!

Белугин отшатнулся. Нащупал на ставшем вдруг тугим воротнике пуговицы, с силой рванул их, чтобы воздух попал в горло, сглотнул тугой комок, а потом медленно, боясь поверить в свои слова, ответил:

— Здравствуй… Ежик!

Седов не пристрелил их, получив желаемое, как втайне опасался Алексей. Узнав, где спрятаны документы, он немедленно рванул обратно в Москву в сопровождении своих бойцов вершить историю. Но перед тем как уехать, отдал соответствующие распоряжения, и Евгения со всеми предосторожностями отвезли в закрытый подмосковный санаторий для высшего партийного руководства. Алексей уехал вместе с братом. Он до сих пор не мог поверить, что отчаянный смельчак, подставившийся нарочно заговорщикам, это Женька.

Несколько дней он провел в мучительном ожидании, потому что врачи колдовали над его старшим братом, который был очень плох после перенесенных пыток и побоев. Но в конце концов кризис миновал, состояние больного признали вполне удовлетворительным, и Алексею разрешили его навестить. Вот тогда между братьями и состоялся важный разговор.

— …Нашумели мы в той гостинице изрядно. — Евгений невесело улыбнулся и тут же зашипел от боли. Раны на его лице подживали хорошо, но все-таки причиняли массу неудобств. — Черт, больно-то как! Да, о чем это я? Ах да, гостиница. В общем, понимаешь, там вопрос стоял остро и выбирать не приходилось: либо я его сумею задержать и ребята смогут уйти, либо он их догонит, и тогда уйдет уже он. Причем с концами. Иди после, ищи ветра в чистом поле!

— И ты начал убивать всех, кто мешал тебе выполнить задачу, — понимающе кивнул Алексей.

— Да, — просто ответил старший брат. — Всех, кто вставал у меня на пути или случайно подворачивался под руку. Некогда там было сортировать их. Увидел мелькнувшую тень — выстрелил, заметил кого-то прячущегося — снова пальнул. Думаешь, Махров себя иначе вел? Ничего подобного, тоже шмалял направо и налево!

— Кстати, ты мне так и не объяснил толком, кто же это такой?

— Сам-то как мыслишь?

Алексей задумался. Было у него несколько версий насчет того загадочного старика, что, как оказалось, так хорошо известен его брату. И, ни много ни мало, явился ключевым звеном в цепи многих событий, произошедших в этом и без того беспокойном времени.

— А ты молодец, повзрослел, — сказал одобрительно Евгений. — Раньше непременно вывалил бы целый ворох предположений, а сейчас молчишь, в голове прокручиваешь, выбираешь наиболее интересное. Растешь!

— Ладно тебе, — смущенно улыбнулся Алексей. — На самом деле я уже голову сломал, пытаясь понять, что к чему — мне ведь никто не говорил, что Махров Службе еще с тех пор известен.

— С чего ты взял? В Службе о нем до сих пор практически никто ничего толком не знает.

— Как это? — не поверил Алексей. — И поиск ничего не дал?

— Представь себе. — Евгений потянулся к стакану воды, стоявшему на тумбочке возле кровати. Сделал несколько глотков и довольно крякнул. — Хотя искали его наши самые лучшие специалисты. Тщательно искали, работали на совесть и практически безрезультатно. Порой такое ощущение складывалось, что он в шапке-невидимке по земле ходит. Так, смутные слухи, отрывочные картинки, не более. Нет, легальный период его жизни, когда он в железнодорожном ведомстве засветился, прокачали от и до. Но это все мишура, туман. Можно только догадываться, чем он на самом деле там занимался. Кто считает, что готовил революцию «сверху», а кто — мол, наоборот, базу для наиболее радикальных кругов. Умелый гад, любое свое телодвижение так обставлял, что до второго пришествия можно анализировать. Кажется, что вот, все понятно, а приглядишься — это лишь первый слой, а под ним еще несколько проглядывают. Одно совершенно точно: он не из наших!