Андрей Лавин - Игры героев

– А смерть? Что происходит с погибшими?

Он поднял указательный палец:

– Вот тут мы переходим к самому интересному. Они респятся… непонятно где. И непонятно в каких аватарах. На Пограничье не возникают. Тела в капсулах впадают в кому. Считывание информации из сознания становится невозможным, однако биоритмы примерно схожи с теми, которые обычно сопровождают пребывание человека в вирт-мире. Фиксируется движение зрачков, фоновая моторика, активность мышц. Такое впечатление, что точка или точки респа находятся где-то дальше, в глубине Х-Мира, но где именно и в какой роли там оказываются пользователи, мы не знаем. Я могу еще много рассказывать, но… – Очкастый вопросительно поглядел на Степана Григорьевича.

– Пока что хватит, – решил тот. – Вижу по лицу – Бурову и это еще предстоит обдумывать.

– Да уж… – протянул я. – Умеете огорошить. Хорошо, я еще позадаю много вопросов, но сейчас у меня один: при чем тут я?

– А ты не понял? – Полковник повернулся ко мне, сложив руки на груди и покачиваясь с каблуков на носки и обратно.

– Совершенно ничего не понял, – сказал я.

– Все ты понял. Ты слишком умный, чтоб не понять. И я не дурак, поэтому не будем играть друг с другом. Нам нужны свои люди в Мегалоне. Толковые и с большим опытом полевой вирт-работы. Умеющие действовать в кризисных ситуациях, инициативные, психически гибкие… Что значит – способные не оглядываться на стандартные моральные нормы. Короче, не тупые и бесчестные. Но лояльные. Лояльность обеспечит твое тело в нашей вирт-капсуле. Ситуация беспрецедентная: мы имеем непонятно откуда взявшийся глобальный виртмир, который все больше проявляется в других мирах. И мы понятия не имеем, что это значит, чем грозит и к чему вообще может привести. Некоторые организации, как частные, так и государственные, уже активно внедряют в этот мир своих агентов, пытаются подготовить плацдармы. Нам необходимы шпионы, агенты влияния… как хочешь называй. Ты, Бур, будешь одним из них.

На лице его была уверенность: все произойдет именно так, как он и сказал. Все просчитано, схвачено и учтено, клиент никуда не рыпнется, он под полным контролем и будет служить верой и правдой. Короче говоря, на лице начальника ООРа – Отдела Оперативных Разработок – полковника Степана Григорьевича Кареглаза (он мне свою фамилию не называл и вряд ли бы обрадовался, узнав, что она известна мне давным-давно) был триумф.

Мое лицо, в отличие от его, ничего не выражало. Хотя душа радостно трепыхалась и пела. Нет, не пела – скорее сдержанно так напевала, мурлыкала себе под нос. Не привык я громко выражать свои чувства. А повод был: пролог сложнейшей операции завершился успехом. Пусть полковник Кареглаз считает себя акулой, беспощадным хищником, зажавшим в пасти испуганную рыбешку. На самом-то деле рыбешка – он, а я… нет, не акула – скорее рыбак, сидящий на берегу с удочкой в руках. А товарищ полковник – пучеглазый карась, которого я только что подсек. Да так нежно и ненавязчиво, что он и сам не понял, что уже на крючке.

И провернул я все не без помощи худосочного парня в очках, которого звали Игорь Волошин. Того самого, что этим утром сбросил мне СМС на смартфон, предупреждая о скором визите оперативников и о том, что нужно выжечь данные из капсулы (по необходимости я до последнего момента юзал ее и не мог заранее потереть инфу, не предназначенную для АВП). А еще – разыграть перед операми небольшую сценку из серии «а-ну-ка-догони-ка».

Завершив свою речь, полковник отвернулся и шагнул к двери. А мы с Умником обменялись короткими взглядами и направились за ним.

Операция «Внедрение в Х-Мир» вступила в основную фазу.

Звук шагов разбудил меня.

Я сел, свесив ноги с кровати. В комнате больше ничего не было, просто конура три на четыре с койкой, мягкими стенами и двумя дверями. Одна, запертая, ведет в коридор, другая – в кабинку с душем и унитазом. Такой интеллигентный вариант тюремной камеры, спрятанной где-то на подземных этажах бункера АВП.

Снаружи кто-то пробежал. Потом снова – в другую сторону. Донесся женский голос, в ответ мужской гаркнул раздраженно… Ба, да это наш полковник!

Я стал натягивать кеды и закончил, когда дверь со щелчком раскрылась. В коридоре нетерпеливо переминался с ноги на ногу Кареглаз, рядом маячили двое оперов.

– Ну, что у вас стряслось? – спросил я, выпрямляясь.

– Выходи, Буров.

Лицо у него было озабоченное, нервное. Острый контраст с тем вальяжным человеком, которого я наблюдал вчера…

Он кивнул операм:

– Ведите в пересылочную, передайте Волошину. Контролировать. Скоро будут.

И ушел куда-то. Один опер – тот самый, молодой да резвый, который на крыше махал стволом, – ткнул меня в спину, показывая направление.

Авэпэшники направились следом. Впереди коридор вливался в другой, там несколько раз в обоих направлениях быстро прошли люди. Мы свернули, и вскоре молодой опер приказал:

– Лицом к стене!

– Ну, ты зверь, прям конвоир на зоне, – хмыкнул я, выполняя приказ.

– Молчать!

– Степа, усохни уже, – проворчал второй сонно. – Утомил своей резвостью.

Молодой толкнул большую овальную дверь в конце коридора, заглянул и позвал:

– Волошин!

– Входи, Буров, – добавил второй.

В центре большого гулкого зала было круглое возвышение-помост на металлических стойках, там за компьютерами сидели Игорь Волошин и еще двое в белых халатах. Электронные часы на стене показывали начало шестого утра.

Когда Волошин подошел к нам, опер сказал:

– Полковник хочет, чтоб задержанного подготовили к немедленной пересылке.

Игорь скользнул по мне равнодушным взглядом:

– Вон там медицинское кресло. Сядьте в него.

Кресло стояло возле помоста – громоздкое, с кучей всяких девайсов. Шагая к нему, я разглядывал зал. Пересылочная, да? В стене слева были закрытые решетками ниши, где виднелись высокие прозрачные цилиндры. В одном цилиндре кто-то активно шевелился – кажется, человек, но он так извивался и дергался, что больше напоминал огромную раненую сороконожку или жука.

Нас могли слышать техники у компьютеров или оставшиеся у дверей опера (молодой пристально наблюдал за каждым моим действием), и я спросил нейтрально:

– Как тебя… Волошин? Что у вас стряслось?

– Снимите одежду, – попросил он. – Всю. Положите на этот столик и сядьте.

– Зачем?

– Делай что тебе говорят! – прикрикнул молодой от двери.

Я стал неторопливо раздеваться. Волошин пояснил:

– Кресло считает ваши показания. Это может сделать и капсула, но кресло более функционально, лучше потом загрузить в капсулу данные с него.

Покосившись на ближайшую нишу с цилиндром, я сел. Кресло было глубоким и мягким.