Виталий Крыръ - Гоблины дальнего космоса

В центральной рубке меня поджидали Берсерк, Киска и... незнакомый парень с баронскими ʼшивками на комбинезоне защитного цвета, который топорщился, выдавая поддетый бронежилет. При виде меня новоявленный барон чопорно поклонился:

- Барон Генрих к Вашим услугам, мой император. Я и мои гоблины просим принять под свою руку нас вместе с планетой, боевой космостанцией и МеЗДЛай-транспортом. Осмелюсь доложить, что в каждом из городов размещено подразделение рэл'гоблинов. Также нижайше просим рассмотреть вопрос о сохранении присвоенных титулов: рэл'гоблинов, гоблинов и барона.

'Он только что прилетел', - шепчет мне на ухо Берсерк.

- А повоевать довелось? - Старик, похоже, как и я видел новичка впервые.

- Аутентик-записи боевых действий собраны на этом кристалле, - и барон передал кристалл Старику.

- С кем воевали? - въедливо продолжил расспросы Старик. - Насколько мы знаем, до вашей планеты негуманоидный десант так и не долетел.

- С людьми, - Судя по лицу, Генрих припоминает нечто неприятное. - В этой связи просим утвердить присвоение двух ренкинэ из числа военнопленных.

- А с остальными пленными что сделали?

- В строгом соответствии с Законами гоблинов, временно заблуждающиеся на первый раз распускались по домам. Что до представляющих опасность для Империи, то мужчины расстреливались, а женщины, те две, о которых я имел честь доложить, производились в ренкинэ.

А вот последнее как раз и могло прояснить: Генрих и его люди - садисты, решившие, что дорвались до рабовладения, или подданные, которые оказывают мне честь своим присоединением.

- Какой статус имеют ренкинэ? - впервые за разговор подало голос мое императорское величество.

- Вооруженных ренкинэ, сир. Но к сожалению мы еще не успели проверить их в деле, так как враги были разгромлены до того, как девушки попросили об этом статусе.

Уже малое число ренкинэ говорило о сдержанности барона Генриха и его гоблинов. А то, что обе ренкинэ вооружены, прямо указывало на его благородство - людям, над которыми издеваешься, оружие может доверить только круглый дурак. А вот уж настолько дураком, поверьте мне, человек сотоварищи захвативший планету и отремонтировавший боевую космостанцию никак быть не мог. Я как раз собирался объявить о принятии в подданство, но еще один вопрос нашелся у Киски:

- А Генрих - это гоблинское имя?

- Это мое паспортное имя, но оно указывает, что я родом из будущего Четвертого сектора Империи, поэтому прошу его сохранить в качестве гоблинского прозвания.

- Насчет сектора - оптимистично, - прошептал Берсерк.

Но как раз оптимистичный фатализм и есть правильная гоблинская черта - иначе как в бой ходить?

- Ну что ж, рады принять тебя, Генрих, в нашу компанию, - подытожил я. - То, что вы провернули военную акцию еще до прибытия имперских войск и без нашего приказа, увеличивает ценность вашего риска. Так что вам вряд ли придется беспокоиться о своих титулах. - И я жестом пригласил его за стол, где, по сигналу Берсерка, Киска уже разливала в бокалы мед.

*

Но, в то время как добрые подданные радовались воссоединению со своим императором - слух о моем отбытии в Республику все же пронесся несколько раньше, чем я успел вернуться, - Лилиан у нас дома, в Демобарэ проигнорировала все вызовы по личной связи. И я устремился на планету с решительным настроем, с намерением навести порядок не только в Империи, но и в семье.

На пороге комнаты Лиля встретила меня печальной улыбкой и затаенной грустью на дне зеленых глаз. Обращала на себя внимание по-гоблински пристегнутая в 'чехле' за спиной ригвел-секира. Обычно в нашей спальне-кабинете моя крошка без крайней нужды оружие на себя не цепляла. Я хотел заговорить, но она запрещающее приложила свой указательный палец к моим губам. И у нее при этом было такое спокойное, понимающее, уверенное выражение лица, что я подчинился. Она увидела это по моим глазам и опустила руку. Не люблю, когда женщины себя так ведут. Это значит, что она не просто решила как быть дальше, но решила твердо. Решила так, что ответный ход мужчины для женщины больше не важен.

- Я всегда мечтала о семье для троих, - тихим голоском начала Лиля, а у меня тут же в голове заметались мысли. Что значит 'семья для троих'? По-республикански это вполне могла быть семья из одной женщины и двух мужчин под одной крышей. Могло быть, правда, и две женщины с одним мужиком.

- Жена, муж и ребенок, - продолжила моя любимая, и я несколько успокоился. - Днем спокойная работа где-нибудь в офисе, а вечер в кругу семьи.

- А... - но Лиля не дала мне продолжить:

- Я знаю, что ты хочешь возразить, - и она действительно знала. - Но разбавлять рутину яркими впечатлениями как раз и можно по вечерам в виртуалке. Я вовсе не такая рисковая девушка как тебе могло показаться при первой встрече. Просто тогда мир вдруг перевернулся для меня с ног на голову и стал похож на компьютерную игру. Вот я и действовала так, как поступила бы в игре.

Я снова хотел вставить реплику в ее монолог, но Лиля опять приставила палец к моим губам, а левой рукой обняла за шею, и, прижавшись ко мне всем телом, зашептала на ухо:

- Но ведь в игре мы с тобой не воспринимали бы Империю всерьез, правда? И я никогда бы не узнала, что можно так запросто рисковать собой. Я бы не поверила, что игра не маска, не виртуальный образ, а как раз и есть настоящий ты, куда более реальный, чем твоя старая повседневная жизнь.

И тогда в моей императорской голове всплыли, возможно совсем не своевременные, но от того не менее интересные мысли: ведь то, что она говорит ничуть не хуже пропагандистских речей Берсерка. И, возможно, сегодня так думает не только она про своего мужа или парня. А если удалось настолько увлечь имперским бытом не только часть мужчин, но и их женщин, то... Но тут Лиля прильнула своими губами к моим, а когда с ней целуюсь, то все мысли оставляют меня. Даже мысли про Империю.

- Я больше не буду пытаться тебя изменить и постараюсь быть хорошей гоблинской женой, - шепнула любимая, в то время как я обнажал ее груди.

Любой космический флот Республики всегда представлял из себя сборную солянку из кораблей различных секторов. Но с тех пор, как люди прекратили лично управлять космокораблями, это было уже не важно. Различные диалекты и языки давно перестали превращаться в диковинную смесь на борту линкоров, крейсеров и авианосцев. Лишь в центральной рубке флагмана, линкора 'Земля', слышалась человеческая речь. Сидя в изысканном, но в то же время надежно привинченном к полу кресле, Агнесса Аакинг, дочь Фреда Аакинга в своей обычной уверенно-жесткой манере вела неспешную беседу с двумя другими официальными распорядителями флота, а вернее остатков двух флотов, сведенных в один. После предательства добровольцев Эрик-Роберта, людей, кроме распорядителей, на флот не пускали. Да и из последних выбирались самые преданные, те, чьи деньги и власть были неразрывно связаны с Республикой, а личная жизнь не могла послужить причиной предательства как у злополучного Джона, нынешнего ис'барона Империи гоблинов.